Актер Игорь Золотовицкий: Театр — это искусство интонаций

Как вам кажется, что выделяет Школу-студию МХАТ среди других театральных вузов Москвы?

ГИТИС, Школа-студия МХАТ, Щукинский институт и Щепкинское училище — это московская театральная Лига плюща. Невозможно сказать, кто лучше или хуже. Все они основаны нашими потрясающими соотечественниками. Школа-студия МХАТ наследует традиции Художественного театра, систему Станиславского, известную во всем мире. Щукинский институт — это Вахтанговская школа, Щепкинское училище вышло из Малого театра, а у истоков ГИТИСа стоят Высшие театральные мастерские Мейерхольда. Когда я поступал в театральный, еще проявлялись черты разных актерских школ, но сегодня театр более универсальный. Зрителю-обывателю, который приходит на спектакли один-два раза в жизни, не важно, где воспитан артист — при театре Вахтангова или при МХТ имени Чехова. Нужно, чтобы было интересно. А для студентов мы стараемся создать лучшие условия: в школе-студии на 250 учащихся приходится 185 преподавателей, то есть по полтора педагога на каждого ученика. Это позволяет проводить почти индивидуальные занятия и уделять огромное внимание специализации. К тому же у нас работают действующие мастера в своей профессии — востребованные режиссеры, актеры, художники и продюсеры.

Школе-студии исполняется 80 лет. Какие традиции сформировались за это время?

На педагога по актерскому мастерству нигде не обучают, поэтому наша профессия передается из рук в руки. Традиция ли это? В школе-студии — однозначно да. Меня позвал преподавать мой учитель Авангард Леонтьев, его — Олег Табаков, а Олега Павловича пригласил Василий Топорков, который свой первый курс набрал еще в 1949 году. Теперь уже я зову своих учеников делиться опытом со студентами.

Другая традиция — открытость. Мы никогда не варились в собственном соку. В годы ректорства Олега Табакова в школе-студии набирали курсы Евгений Каменькович, Кирилл Серебренников и Виктор Рыжаков, которые никогда в ней не учились и предлагали собственное видение театра.

Недавно я узнал про традицию принятия в студенты. В конце дня, когда проходит последнее актерское испытание, весь Камергерский переулок заполняется абитуриентами, их родителями и выпускниками, мастера которых отбирают новый курс. Коллега из учебного отдела по одному называет поступивших, а те, кто услышал свое имя, бегут по красной дорожке в зал учебного театра под крики поздравлений и приветливые похлопывания по спине. После официальных слов выпускники на улице поливают счастливцев шампанским и отправляются вместе отмечать поступление. Это настоящий праздник.

Какие задачи стоят перед театральным институтом сегодня?

Главная задача Школы-студии МХАТ — идти в ногу со временем. Это хорошо понимал еще Немирович-Данченко, задумавший создать школу, несмотря на существовавшие мхатовские студии. Он стремился к обновлению, ждал молодежь, способную перевернуть сложившиеся устои. Та же тяга к новому двигала выпускниками школы-студии, которые создали «Современник». Тогда на сцену МХАТа выходили гениальные Грибов, Яншин, Прудкин и Станицын, но билеты на их спектакли раздавались в нагрузку к билетам в оперетту и цирк.

Театр — искусство интонаций, которые быстро устаревают и перестают соответствовать зрителю. Чтобы изменить это, нужна была новая кровь. И когда в 70-е годы Ефремов со своими соратниками пришел во МХАТ — а историю школы-студии невозможно рассматривать в отрыве от развития Художественного театра, — он поменял интонацию артистов. Подобно Дон Кихоту, он бросался на мельницы, доказывая величие Станиславского и защищая его систему. Затем на его место пришел Табаков — Дон Жуан, всех в себя влюбляющий. Он снова сменил стратегию: за 18 лет его руководства через Художественный театр прошли все востребованные режиссеры Москвы. В этом было табаковское понимание общедоступности — приглашать любую режиссуру, если она талантливая.

Сейчас другое время, оно тяжелее и беспокойнее. Но в годы катаклизмов театр всегда развивался, начинали работать смыслы и подтексты. Школа-студия вообще возникла в 1943 году, когда еще был непонятен исход войны, только прошла Сталинградская битва. И в то непростое время неожиданно вышло постановление правительства об увековечении памяти Немировича-Данченко с пунктом об открытии школы-студии.

В этом году в парке «Зарядье» вы вместе с Мариной Брусникиной устраивали открытые прослушивания. Что это был за опыт?

Да, мы проводили такую акцию: прослушивали всех, кто захочет. Поступить с улицы нельзя, но можно попробовать свои силы и даже попасть в следующий тур. Так, одна девочка, уже прошедшая первый этап отбора, исполнила свою программу, и мы ее поздравили: «Чудеса бывают. Вы в третьем туре!» Еще мне запомнилась старушка, которая прочитала наизусть монолог Катерины из «Грозы» — очень спокойно и осмысленно, по системе Станиславского. Люди аплодировали. Затем она сказала, что может рассказать монолог Джульетты, но ей нужен Ромео. Я сразу отозвался. И она его прочитала — очень хорошо, не играя девочку, не интонируя. Этот проект подарил мне надежду на прекрасных и талантливых людей.

Сколько всего человек попадают на курс?

На актерский факультет мы набираем 30 студентов. Бюджетных мест с каждым годом становится все меньше. Но я горд, что мы не ищем ребят «по кошельку родителей». На платное отделение попадают те, кто не прошел на бюджет, но показал сильный результат на конкурсе. Друзья школы-студии и состоятельные выпускники нередко помогают талантливым студентам оплачивать учебу. Не последнюю роль в нашей профессии играет везение. Однажды на конкурсе два мальчика набрали одинаковое количество голосов комиссии, а место было только одно. Тогда педагоги бросали монетку, и в конце четвертого курса подарили ее счастливцу со словами: «Ты учился, потому что выпал орел». Но бывает и по-другому. Пятерых студентов мы с моим соруководителем Сергеем Земцовым отчислили с курса, потому что артисты не смогли справиться с неудачами, которые отразились на следующих этюдах, вызвали комплексы. Такое нельзя предсказать, трое из отчисленных были первыми в списке бюджетников. Но актер каждый раз должен доказывать, что поступил не случайно.

Во время пандемии институты массово переходили на диджитал-форматы. Вы продолжаете пользоваться ими?

Коронавирусное поколение недополучило практики. Конечно, зум позволил не выпадать из обучения: ребята фехтовали на камеру, записывали видеоотрывки. Курс, который сейчас выпускался, даже подготовил и смонтировал спектакль в Zoom. Придумано классно, но все-таки нет ничего чудеснее, чем передача эмоции от живого к живому. Поэтому драматический театр, балет и опера переживут гаджеты, развитие технологий и VR.

Какие умения вы стремитесь передать студентам как мастер курса?

У нас с Сергеем Земцовым нет своего театра, поэтому мы готовим ребят к тому, чтобы после выпуска они могли работать и с Богомоловым, и с Гинкасом, и с Бутусовым. Чтобы ухо было настроено реагировать на разную режиссуру. Я бы хотел, чтобы они были гуттаперчевыми в эмоциональном плане. Это очень сложно. Приятно, что среди востребованных актеров много моих выпускников. Когда я выхожу на сцену в спектакле, где главную роль играет мой ученик, то счастлив не меньше, чем если бы сам ее играл.

Среди основных факультетов Школы-студии МХАТ нет режиссерского. Почему?

Действительно, Станиславский был родоначальником профессии режиссера, а в школе Художественного театра такого факультета нет. Это наша беда. По уставу мы имеем право учить режиссеров. Кама Гинкас выпустил в 2005 году целый курс, ученики Дмитрия Брусникина и Романа Козака ставили спектакли в МХТ и других театрах. И у Олега Ефремова учились режиссеры. Но здание школы-студии очень маленькое, трем существующим факультетам в нем тесно, а для полноценного режиссерского набора нужна собственная программа и отдельная аудитория. Пока мы теснимся в одном здании, это обеспечить невозможно. Поэтому я надеюсь увеличить пространство школы-студии, построив новое здание во дворе.

На факультете сценографии вы готовите очень разных технических специалистов. Какие навыки они получают?

Я горжусь, что на этом факультете учатся и художники, и технологи. Мы выпускаем заведующих постановочной частью — редчайших специалистов, которые отлично разбираются в физике, химии и сопротивлении материала. Именно они решают, из чего мастерить декорации, чтобы они выдержали нагрузку и решили творческую задачу. Факультет сценографии сильно зависит от материально-технической базы, которая в наше время очень быстро устаревает. К счастью, на юбилей нам выделили деньги, чтобы закупить новое оборудование и обучать на нем студентов. В этом году мы набрали первый курс мультимедиасценографов, которые смогут оформлять спектакли с помощью новейших диджитал-средств и видео-арта. Впервые выпустили курс художников-технологов по свету под руководством Евгения Виноградова. На факультете работает уникальная мастерская сценического костюма, созданная Элеонорой Маклаковой. Там художники-технологи по костюмам работают вручную и мастерят невероятные вещи из крафта, изучают, из чего сделать жемчуг, чтобы он смотрелся достоверно, или как воспроизвести воротник XVIII века, воссоздают исторические костюмы.

Еще у нас замечательный продюсерский факультет. В этом году на нем потрясающе прошла защита: кейсы из дипломов можно применять на практике, а некоторые — включать в учебники по театральному продюсированию. Выпускники этого факультета востребованы и уже создают свои проекты.

Факультеты существуют обособленно или у студентов возникают совместные проекты?

Ребята с разных факультетов могут объединиться для создания дипломных спектаклей, и я рад, когда это происходит. Прекрасно, если команда из разных мастерских придумывает собственный проект и начинает продвигать его за пределами института. В современном драматическом театре нет безусловного мнения, какая профессия лидирует: актер, сценограф или продюсер. Все работают в тесной связке. Художник по свету должен не просто уметь поставить два фонарика и знать, где в зале выключатели и розетки, это полноценный соавтор спектакля наравне с режиссером и актерами. Также и сценограф. Вспомним Олега Шейнциса, выпускника школы-студии, который был главным художником Ленкома в золотые времена и оформлял знаменитые спектакли Марка Захарова. Он предлагал такие сценографические решения, что режиссеру было очень легко в них простроить жизни героев. Такое сотворчество — идеальная модель выпуска спектакля.

80-летний юбилей Школа-студия МХАТ отметит в Новом Манеже. Почему было выбрано это пространство?

У театрального института достаточно узкая аудитория, поэтому мы не замахивались на крупные выставочные залы. Новый Манеж находится в близкой доступности и идеально подходит нам по размерам. У него прекрасный руководитель Дмитрий Бикбаев — человек с безграничной энергией и желанием развивать творческий мир. Мы сошлись по ценностям, поэтому работать было легко.

Как будет устроена юбилейная выставка и какие сюрпризы вы готовите?

Сейчас команда школы-студии работает над выставкой почти круглосуточно. Мы ждем не столько театралов, сколько людей, которые зайдут с улицы и захотят понять, что такое школа-студия и какими великими людьми создавалось это пространство. Поэтому в начале будет историческая зона: все крупные события, великие курсы и знаменитые студенты от 1943 года до наших дней. Появится интерактивный фасад школы-студии: из окон будут выглядывать выпускники разных мастерских, и можно будет подробно узнать про каждый курс. А в небо будет уходить вереница наших звезд. Мы воссоздадим интерьер ректорского кабинета, туда на время выставки перенесут мой рабочий стол. В пространстве кабинета можно будет виртуально пообщаться со всеми ректорами школы-студии: достаточно нажать кнопку с именем Табакова — и появится проекция Олега Павловича. Рядом на сцене пройдут встречи с известными выпускниками. Из Петербурга приедет Светлана Крючкова, приглашены московские артисты: Евгений Миронов, Владимир Машков, Никита Ефремов, Марьяна Спивак, Максим Матвеев, Игорь Верник, Сергей Безруков. Хочется удивить гостей!

На выставке можно будет посмотреть спектакли выпускников. Раскроете детали?

В Новом Манеже мы покажем дипломные работы студентов 3-го и 4-го курсов актерского факультета. А 18 ноября на Основной сцене МХТ выйдет юбилейный спектакль в постановке Виктора Рыжакова по документальной пьесе о школе-студии. Над оформлением работает Николай Симонов, главный художник МХТ имени Чехова, а играть будут выпускники, принятые в труппу Художественного театра. На эпизоды приглашаем звезд, например Евгения Миронова. Сегодня кажется правильным делать не капустник, а полноценный спектакль — не просто повеселиться, а рассказать про школу-студию.

На кого будет рассчитана образовательная программа, приуроченная к выставке?

Одну из зон мы оформим в стиле домашнего театра из чеховской «Чайки». Там будут проходить мастер-классы и лекции от каждого из факультетов школы-студии для абитуриентов и всех желающих. На многие встречи откроется запись, но часть программы пройдет открыто для всех. После Нового года мы планируем продолжить образовательную программу уже для профессионалов за пределами выставки. Сейчас обучение актерскому мастерству проходит очень быстро: на овладение базой, терминологией и на поиск контакта друг с другом есть лишь два года, а на третьем и четвертом курсе нужно выдавать результат и показывать спектакли. Преподаванию на первых курсах будет посвящена конференция, которую мы запланировали провести с коллегами из Москвы, Санкт-Петербурга и городов Сибири. Также продолжим проводить в регионах двухмесячную программу мастер-классов для сценографов-технологов — ее разработали во время коронавируса и уже успешно провели в Татарстане.

Вы стали ректором Школы-студии МХАТ в 2013 году. С какими вызовами вам пришлось столкнуться за 10 лет работы и что вы считаете безусловным успехом?

Ректорство — это ответственность. Приятно, когда получается задуманное, неприятно увольнять людей. Хорошо, что у нас небольшое творческое пространство и нет разногласий с коллегами в принципиальных позициях. Но время непростое. Выхолащивает чиновничья бюрократия, без которой не добиться изменений для института. Преподавая, я никогда не думал про кресло ректора и сильно изменился, попав на эту должность: нужно отвечать за пространство школы-студии, сохранить наследие людей, которые создавали и развивали его, бесконечно любили буквы МХТ, МХАТ. Любить гораздо тяжелее, чем восторгаться. К счастью, я уже 40 лет служу в Художественном театре, это почти треть его существования. Переживаю, что меньше стал заниматься педагогикой. Перестать преподавать — это как месяц не выходить на сцену, становится страшно. Огорчает, что молодежь часто не знает ни Смоктуновского, ни Евстигнеева. Такова актерская судьба в театре: не играем в спектаклях — следующие поколения нас не помнят. Поэтому хочется ввести в программу дисциплину, на которой студенты изучали бы судьбы и работы великих мхатовцев.

Если бы у вас были безграничные возможности, как вы изменили бы школу-студию, чтобы она стала идеальным местом театрального образования?

Об идеале надо мечтать и стремиться к нему. Мне нравится, в какую сторону мы идем. Школа-студия непременно будет существовать еще долго, и хочется, чтобы наши студенты оставались востребованы, чтобы их разбирали в театры и приглашали на проекты. Хочу построить современное шестиэтажное здание, чтобы хватило места каждому факультету, а в основном здании стало свободнее. Если за следующие пять лет я добьюсь проектирования этой мечты — будет хорошо.

Беседовала Анна Юсина

Проект «Школе-студии МХАТ — 80. Семейный альбом» реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.