Актер Владимир Канухин: Уже три месяца кроме «Комбинации» ничего не слушаю

В «Комбинации» вы играете реального, ныне живущего и здравствующего человека — композитора Виталия Окорокова. Для артиста это задача повышенной сложности?

Когда меня утвердили на роль Виталия Алексеевича, я очень обрадовался, но совсем не понимал, что это за человек. Просмотр нескольких видеозаписей с ним тоже мало, что дал. В основном это были записи с концертов, но артист — лишь одна часть его биографии. Мне же нужно было найти, за что зацепиться и в его личности. Уже во время съемок ко мне подошел режиссер «Комбинации» Никита Власов и сообщил, что Виталий Окороков едет на площадку. Даже забавный случай произошел, когда в гримерку зашел артист, игравший человека в возрасте, а мы подумали, что это Окороков. Испугались, что не сразу его признали, чуть ли не в ноги кланялись, после чего он сказал, что просто лестницу таскает в кадре. Когда меня уже настоящий Виталий Алексеевич увидел, то сразу сфотографировал для своей жены, детей и внуков. 

Мне было важно найти в моем герое живого человека, но я долго не мог понять, о чем спросить Окорокова, чтобы понять суть. Я бы мог послушать о нем и Алену Апину с Татьяной Ивановой, но важно было, что он сам несет для этой группы. Моим спасательным кругом стали наши беседы о его детстве — Виталий Алексеевич рассказал потрясающие истории. Например, в первом классе учительница, впервые опрашивая класс, прочитала его имя не Виталик, а Витя. Он рассказал, что сильно испугался, когда она спросила: «Витя тут?» Боялся поднять руку, потому что на него будет обращено все внимание. И только спустя восемь лет, когда ему давали аттестат об окончании школы, все узнали, что он не Витя, а Виталик. И это много говорит о нем — о его скромности, неуверенности и робости. За это я и зацепился. Задача была сложная, потому что мне предстояло стать советским человеком с плакатным мышлением, у которого совершенно другой темп жизни. Который даже любит иначе. Виталий Алексеевич рассказывал, что впервые поцеловался с Аленой Апиной. А Алена Апина приходит и говорит: «Ой, да мы же с ним переспали!» Это же колоссальная разница. Один говорит, что у них был поцелуй, что указывает на его романтичность. Апина же более радикальная и современная, у нее своя трактовка. На этом конец их милой истории. Своей добротой, наивностью и хрупкостью Виталий Алексеевич меня и подкупил.

Мне также важно было узнать, как к Окорокову относился Александр Шишинин. Нужно было понять, какой союз нам строить с Никитой Кологривым. Шишинин, как рассказал Виталий Алексеевич, понимал, что он не из этого мира, не из мира уличных разборок. Окороков был из мира консерватории, музыки, поэтому Шишинин его оберегал от внешней опасности. Понимал, что это особенный человек и любая соринка может его разрушить. Это были два сумасшедших приятеля, которые создали потрясающую группу.

Удалось вам с Никитой такую же связь установить?

Думаю, да. Здесь еще повезло, что Никита стал моим другом. Это и было секретом нашего успеха. Никита и Володя относились друг к другу ничем не хуже Шишинина и Витали. Никита Кологривый — потрясающий артист и человек, очень заботливый профессионал. У нас была с ним одна очень сложная постановочная сцена, Никита три раза подошел ко мне и сказал быть аккуратным, сказал, куда он будет меня бить. Он боялся задеть партнера, потому что партнер в сцене для него важнее, чем он сам. В итоге проект закончился, а наша дружба осталась.

Почему решили, что обязательно нужно сняться в этом сериале?

Главная причина — это режиссер Никита Власов. Это молодой человек, но большой профессионал с огромным любящим сердцем. К тому же мы с ним одногодки, не так далеко отошли друг от друга, у нас схожий юмор и схожие взгляды по многим темам. Мне было приятно довериться такому человеку. В свое время такую заботу и тепло, любовь к своему артисту я ощутил от своего мастера Дмитрия Брусникина. Поэтому я каждому актеру советую поработать с таким молодым, но уже таким мощным режиссером, как Никита. И это помимо того, что я безумно люблю творчество и музыку. Конечно, я слышал «Комбинацию» — их музыка сразу напоминает о детстве. Когда я был маленьким, популярностью пользовалось караоке. Слово «бухгалтер» ребенку вроде меня казалось ужасно сложным, но поскольку я был танцором, то не танцевать под эту музыку просто не мог. Все думал, что это за бухгалтер такой, про которого они поют, а ноги тем временем сами шли в пляс.

Какую музыку сейчас слушаете?

На самом деле уже месяца три так кроме «Комбинации» как раз ничего и не слушаю (смеется). Очень люблю поддерживать наших молодых исполнителей, я огромный фанат Антохи MC. Куда бы он ни ходил, где бы ни выступал, тоже пытаюсь там быть. Мне очень нравится группа «Самое простое большое число». И очень люблю музыку советской эпохи. Мне безумно нравится Анна Герман, Эдита Пьеха и, конечно, Майя Кристалинская.

«Комбинация» — история о женской группе, которая создана мужчинами. Это история, также снятая мужчиной. Все-таки о ком этот сериал?

«Комбинация» — это история, где от каждого взято по таланту. Буква «К» — это Шишинин, «О» — это Окороков, «М» — это Апина, а «Б» — Иванова. Это театр содружества и товарищества, который на наивном глазу делал настоящие хиты. Мне кажется, этот смысл Никита Власов и хотел передать. Что это сериал не про Шишинина, Окорокова и даже не про девочек. Это сериал про коллектив. Мне кажется, что это правило пришло из театра. Театр — это дело коллективное. Потому что это не ты, Володя, такой талантливый, а 90 человек, которые находятся за кадром, делают тебя гениальным.

Мне кажется, в театр сейчас тоже ходят чаще. Хорошо ли, что театральное искусство стало более мейнстримным?

Это положительная тенденция. Знаете, когда появился фотоаппарат, опасались, что умрет искусство живописи. Люди боялись, что один вид искусства вытеснит другой. Когда в XX веке появилось телевидение, боялись, что оно положит конец театру. И мне очень нравится, что наша страна единственная, которая может позволить такое количество театров. Театр — это искусство, которое существует веками. Культура возрождения приобретает новый смысл, открывает новые темы. Благодаря этому театр живет сегодня и по-прежнему находит своего зрителя. Театр создан для него. Но зритель меняется, потому что меняется поколение, меняется темп и ритм жизни. Молодежь сейчас все больше смотрит короткие видео в TikTok. Легче посмотреть видео, которое идет 8 секунд, нежели 80. Даже в телеиндустрии появилось такое понятие, как веб-сериалы, где серия длится 10–15 минут. Мне кажется, этот контакт и беседа со зрителем в театре немного другие. Конечно, у театра сейчас довольно сложная задача привлечь зрителя. Раньше туда ходили люди с определенной культурой либо абитуриенты, которые планировали поступать в театральные институты. Сейчас ценность обычного человека в рядах зрителей растет, но идти в театр захочет не каждый.

Почему?

Есть у меня на этот счет есть личная философия. Это как в мультике «ВАЛЛ-И». Когда человек полностью себя обустроил порядком и удобствами, у него пропадает стимул. Особенно в эпоху платформ, когда каждый дома может включить любую передачу или фильм. Это тоже стало временем досуга. Это не плохо, что у человека есть такой большой выбор. Но выбирать тоже очень сложно. Театр — это как раз та единица, которая не меняется ни цветом, ни запахом. Театр — это что-то стабильное.

Мы помним, что театр начинается с вешалки, а с чего начинается современный театр в России?

Раньше театр начинался с вешалки, потому что такую задачу Станиславский и Немирович-Данченко ставили, создавая МХАТ. Это в первую очередь общедоступный театр, туда мог прийти любой, кто заработал на билет. Были даже бесплатные билеты — контрамарки, потому что эти два великих режиссера хотели окультурить население.

Я бы сказал, что кино начинается с лиц, а театр — с личности. Тот же сериал «Комбинация». Мы привлекаем внимание к нему за счет определенных личностей. По тому же пути пошел и театр, здесь люди выбирают себе своего героя, ради которого они сюда приходят или возвращаются. У кого-то это артист, у кого-то режиссер. Кому-то очень нравится сценограф. Сам по себе театр — это отражение нашей бытовой действительности. Театр, как и педагогика, задается тремя целями, тесно связанными друг с другом: воспитание зрителя, его развитие и образование. Эта первоначальная миссия театра сохранена до сегодняшнего дня. Это безвременное искусство, и у этих трех целей тоже нет срока годности.

До Школы-студии МХАТ вы учились на педагога. После театрального вернулись к педагогике уже в аспирантуре. Почему ваш профессиональный путь складывается так?

Мне просто очень нравится учиться. Есть люди, которые это не любят, для них этот процесс ничего положительного не несет. У меня наоборот, потому что сегодня я узнаю то, что не знал вчера. Эта мысль и заставляет меня все время быть современным, быть актуальным и обновляться. В моей жизни был довольно депрессивный период, пока я учился в магистратуре. Казалось, что со мной что-то не так. Друзья и коллеги рассказали мне о центре «Инклюзив», где занимаются люди с ограниченными возможностями здоровья. Спросили, не хочу ли я ними поработать. Мне был очень нужен выход из того состояния, в котором я находился, поэтому я подумал: почему бы и нет? Там было 30 человек. Справа от меня находились люди, которые не видят, слева те, кто не слышат, спереди — люди с ментальными расстройствами. Тогда я поймал себя на мысли: действительно ли мне так плохо? Это стало для меня большим стимулом в плане педагогики. И с момента магистратуры я занят темой, связанной с развитием творческих способностей через театр у людей с ОВЗ. Я пытаюсь сшить педагогику и театр, потому что я по себе знаю, как театр может развивать новые навыки у таких людей. Мне кажется, они требуют к себе больше внимания. И поэтому это направление я пока не могу оставить.

В будущем видите себя театральным педагогом?

Меня недавно спрашивали, каким я себя вижу через пять лет. Я сказал, что у меня будет армия моих добрых артистов, которые будут нести мысль своего мастера. Конечно, в продолжении себя и в продолжении своего искусства педагогика — это очень хороший выход. Плюс для меня был очень ярким примером мой мастер Дмитрий Брусникин, который тоже совмещал педагогическую сферу и артиста. И делал он это потрясающе.

Инклюзивности в культуре сейчас уделяется больше внимания. Вспомним недавний сериал «Она такая классная» про человека с РАС. Но что стоит делать, чтобы процессы инклюзии двигались быстрее?

Об этом действительно нужно чаще говорить. Еще ощущается нехватка базы для таких артистов. Мы знаем про «Кинолифт», знаем о «Кино-Театре.Ру», знаем о «Кинопоиске». Сейчас есть много хороших баз, которые позволяют артистам с образованием или без получать работу. Люди с ОВЗ даже не знают, куда обращаться, им надо подсказать, помочь и посоветовать. Делать акцент на них, но не на их инвалидности. Я же, если был бы режиссером, драматургом или сценаристом, делал акценты на людях, которые живут рядом с ними. На тех, кто поддерживает и переживает, потому что это сложное испытание и большой труд. Инклюзия очень важна, эта тема у нас есть. Но, боюсь, если каждый второй будет говорить об этом, это может потерять свой важный смысл.

Поступающих в театральные вузы часто просят удивить мастера, набирающего курс. Чем вы удивляли Дмитрия Брусникина?

Я скорее не удивлял, а подкупал. Когда я поступал в театральный институт, то не до конца понимал свои особенности. Кто я? Какой я герой? И Дмитрий Владимирович сам подсказал, посоветовал сделать моего героя на уровне некоего Тома Сойера, сказал, что в этой области и есть мой герой. Я подкупал его своей молодой энергией.

Почему все же Школа-студия МХАТ и Брусникин?

Я подавал документы во все театральные институты. В «Щепке» меня с третьего тура выкинули, а во ВГИКе — с первого. Сказали: «Мальчик, сниматься — это не твое». И сказал это великий мастер. Не буду говорить кто, но дам подсказку: он снимал «Ассу».

Здесь хочется вспомнить тот самый диалог из «Гарри Поттера», что волшебник выбирает палочку, но и палочка выбирает волшебника. Важен диалог, чем меня Брусникин и подкупил. Когда у нас был конкурс, он осознавал, что большинство артистов находится не только в конкурсе Школы-студии МХАТ. Дмитрий Владимирович тогда сказал: «Дорогие друзья, мы в вас нуждаемся так же, как вы в нас. Мы вас так же ищем и хотим». Это был взаимный поиск. Это стало для меня первым определяющим фактором, который помог поступить мне именно в Школу-студию МХАТ. Потому что, когда я поступал в ГИТИС к Борису Морозову, ни он, ни его дочь со мной не беседовали. Беседовали его студенты, которые передавали мне какие-то советы от него. Второе, что тогда сказал Брусникин, что Школа-студия МХАТ будет ждать до последнего абитуриента. Он понимал, что мы поступаем в другие институты, что времени очень мало. Но сказал, что Школа-студия МХАТ будет работать до семи, восьми или девяти вечера каждый день, пока не будет прослушан каждый абитуриент. Как я уже говорил, очень важно почувствовать заботу от режиссера, от мастера. Любой институт проводит с тобой условную операцию, и очень важно к попасть к правильному «врачу».

В чем у Брусникина особое понимание театра, чем оно принципиально отличается от всех остальных?

Было несколько правил и советов, которые я вынес от Дмитрия Брусникина. Это именно то, чему он учил нас, не какие-то общепринятые театральные установки. У него таких правило было три. Первое: ты можешь быть гениальным, можешь быть артистом пластичным, но главное — будь хорошим человеком. Второе: сначала спектакль, а потом уже роды, премьеры, дни рождения и разъезды. Я это взял за основу. Третье правило: театр — это коллективное дело. Не нужно ловить звезду, это не ты на самом деле такой талантливый. Напоминаю, в кино или в театре гениальным тебя делают 90 человек, остающиеся за кадром. Это их труд позволяет тебе быть и красивым, и умным, и талантливым. А ты должен быть им за это благодарен. Поэтому мы снова возвращаемся к правилу №1.

Беседовала Юлия Александрова