Не плохой парень. Интервью с актером Андреем Максимовым

Андрей Максимов — актер театра или кино?

В театре у меня сейчас гораздо больше работ, чем в кино. Я занят в труппе МТЮЗа, недавно мы там сыграли премьеру «Собачьего сердца». Осенью в МХТ выходит «Чайка», которую ставит Константин Юрьевич Хабенский. В следующем году в Театре наций, дай Бог, выйдет «Дон Кихот». Театр — это моя работа, без сцены я жить не могу, на ней я по-настоящему счастлив.

Театр помогает мне развиваться как актеру. Кино, в отличие от театра, заточено на сиюминутный результат. У тебя есть сценарий, над которым, как правило, ты работаешь сам, затем — несколько съемочных смен, определенное количество сцен и дублей. Если актер что-то не понял, это его проблемы. Хороший режиссер, конечно, поможет — проговорит роль, героя, что-то посоветует. Но в кино все же больше самостоятельной работы. В театре по-другому. Театр — это три-четыре месяца подготовки и репетиций. Пока готовится спектакль, ты ищешь себя, развиваешься профессионально и как личность. Такой подход мне гораздо ближе.

В кино актера берут на роль, зная, что он может, а в театре он заново открывает себя себе самому, коллегам и, конечно, зрителям.

О «Чайке» Константина Хабенского известно пока мало — деталей он не раскрывает. А ведь это его первая режиссерская работа в театре.

Скажу так: у нас получается очень интересный спектакль. Константин Юрьевич мог как худрук МХТ использовать разные примочки — не знаю… вода с потолка, огонь из-за кулис, кровь на сцене, громкая музыка — как сейчас принято. Но нет, Хабенский ставит актерский спектакль — занимается артистами, делает так, чтобы мы были убедительны. Это абсолютно мой формат. Такие спектакли в наше время — это уже что-то из андеграунда.

А как с кино? Много проектов сейчас в работе?

Конечно, после выхода «Фишера» и «Слова пацана» меня стали звать сниматься гораздо чаще.

Совсем скоро состоится премьера фильма «Где наши деньги» — это комедия о трех друзьях, которые грабят банк, а затем…

Идут съемки проекта «Лермонтов» — полного метра о последнем дне жизни поэта.

Для Первого канала снимается сериал «Лиля» о Лиле Брик. Там у меня главная роль, буду играть Маяковского.

Приходится ли тебе отказываться от ролей?

Мы с агентом решили отказываться от проектов, где мне предлагают роль убийцы, гопника или бандита. Персонажа-злодея я в кино уже «сделал», мне такие герои сейчас не интересны.

Хорошо, давай тогда расскажем режиссерам, какую роль ты ждешь.Мне хочется сыграть персонажа, к которому было бы много вопросов и у меня как актера, и у зрителя. Таких ролей много у Дэниэла Дэй-Льюиса («Нефть», «Банды Нью-Йорка». — Прим. ред.) и Хоакина Феникса («Наполеон», «Джокер». — Прим. ред.). Чтобы даже после титров или выхода последней серии люди думали об этом герое, обсуждали, старались его разгадать.

Роли Желтого и Фишера такие?

Если говорить о «Слове пацана», то да. Это, прежде всего, крепкий сценарий, который написали Андрей Золотарев и Жора Крыжовников. Сериал не делит жизнь на черное и белое, там ни к одному персонажу нельзя относиться однозначно — все зависит от развития сюжета, твоих личных предпочтений и взглядов. Мнение у зрителя формируется постепенно. Вот Желтый — он мразь или нет? Вроде избивает Вову Адидаса, отбирает у него машину, а затем берет и заступается за девочку Айгуль (персонажи Ивана Янковского и Анны Пересильд. — Прим. ред.). Много вопросов к нему.

В «Фишере» же, наоборот, мой персонаж — однозначно плохой. Нас ругали, что мы не показали личную жизнь этого человека, но я этому очень рад. Зритель не должен видеть, как он становится маньяком. Сериал не об этом и не про это.

Проектов, где герои были бы такими, какие интересны тебе, не так уж и много.

Да, но их становится больше! Еще лет пять назад за сложных героев «отвечали» в полном метре Хлебников и Звягинцев, а сейчас таких персонажей можно встретить и в сериалах. Посмотрите, например, «Балет» и «Мир. Дружба. Жвачка» — люди с экрана окружают нас по жизни.

В России много платформ, которые производят оригинальный контент, есть режиссеры, готовые работать, но очень мало хороших сценариев. Бывает даже так, что в попытке обогнать конкурента съемки начинают без готового сценария, актеры входят в кадр и не знают, чем закончится фильм или сериал. Работать так очень сложно.

Ты смотришь проекты, в которых снимался?

Я очень критично к себе отношусь — настоящий самоед. Я почти ничего из своего не видел. Сцену с Ваней Янковским из «Слова пацана» я посмотрел только потому, что она была во всех соцсетях.Почему не смотришь?Мне страшно, что это кринж. Боюсь, что облажался. Я очень ценю свое мнение о себе, поэтому лучше пусть мои фильмы и сериалы посмотрят близкие и друзья и потом рассказывают, какой я умница, молодец и вообще потрясающий артист.

А отзывы о своей работе читаешь? Признаюсь, я иногда захожу посмотреть, что люди пишут о журнале. Один читатель в отклике о последнем номере написал «редактора к порицанию».

Несколько лет назад очень любил читать о себе. Читал везде, где пишут о театре. Даже на сайтах по продаже билетов. Играл я тогда в МТЮЗе Питера Пэна, и какая-то женщина написала, что если бы на сцене любой человек жрал говно, то смотреть на это было бы интереснее, чем на игру Андрея Максимова.

Это я тебе сейчас со смехом рассказываю, но тогда я только выпустился из института, и мне было совсем не смешно… Если честно, негативные отзывы по-прежнему в меня «попадают». Люди, оставляя анонимные комментарии, не церемонятся, поэтому я перестал их читать.

Ты как-то рассказывал, что уже после выхода «Слова пацана» тебя на улице продолжали узнавать как Питера Пэна. Получается, игра твоя запоминается.

Да, было такое. Мы как-то гуляли с Ваней Янковским по Патрикам, подошла женщина и попросила сфотографироваться. Оказалось, что она меня узнала не по роли Желтого, а по спектаклю. Надеюсь, что это не она писала тот комментарий.

Знаю, что ты близко общаешься с Иваном Янковским. Дружба между актерами возможна?

Думаю, ты говоришь о ревности. Мне кажется, что с ревностью я покончил после института, где ты, да, хочешь быть во всем первым, самым красивым, умным и талантливым, не готов делить с другими роли… Сейчас я успокоился. Спокойно дружу с Ваней, Сашей Бортич, Гришей Верником. А это, как видишь, гораздо более востребованные артисты, чем я. Когда Ваня, например, рассказывает мне о своем очередном проекте, который, как правило, интереснее предыдущего, я за него только радуюсь.

При этом зависть — это абсолютно нормальное чувство. Тем более в нашей профессии. Я с недавних пор не сравниваю себя с другими, а смотрю на себя в состоянии «год назад» и стараюсь быть или стать лучше того парня.Хоакин Феникс в каждой новой роли старается доделать предыдущую. Если ты живешь по такому актерскому принципу, то начинаешь тщательнее выбирать следующий проект. Думаешь: «Ага, вот это я уже сыграл. Лучше откажусь от этого предложения, возьму роль поменьше, но зато и играть будет интереснее, и что-то новое для себя открою».

Снова вернулись к отказу от ролей.

Да. Но у этого подхода есть и другая сторона. Я вот сейчас с тобой говорю, а сам думаю, что у меня семья, ребенок растет, да и самому хочется пожить нормально, и тут, кажется, уже не до избирательности.

Слава Богу, что я могу выбирать между проектами, и передо мной не стоит выбор: сниматься или нет. В нашей профессии, к сожалению, занятость не зависит напрямую от силы таланта. Я тебе, как в короткометражке Крыжовникова «Проклятие», могу полную записную книжку с номерами талантливых актеров показать, которые нигде не снимаются и не играют. Вот так, к сожалению, получается.

Тебе пришлось меняться ради карьеры?

Раньше я был очень вспыльчивым и абсолютно бескомпромиссным человеком. Если решил, что не хочу что-то делать, то не буду. Но жизнь показывает, что нужно быть гибким — да, знать границы, но при этом идти навстречу людям.

В «Слове пацана», например, есть сцена, в которой я лежу в гробу. Очень долго думал — соглашаться или нет. Было страшно. Но потом мне позвонил Андрей Николаевич (режиссер сериала Жора Крыжовников. — Прим. ред.), мы поговорили, и я согласился. Сейчас думаю: какой сильной сцены не оказалось бы в сериале, если бы я заупрямился.

А вот Константин Юрьевич Хабенский меня научил внутреннему спокойствию. Он — человек, ответственный за весь спектакль, — даже после не самых хороших репетиций говорит: «Все будет хорошо». После этих слов понимаешь: да, сейчас не очень получается, но завтра точно станет лучше. Такое спокойствие подкупает.

Вкус жизни у Андрея Максимова — он какой?

Я люблю ходить в кинотеатр «Пионер» и смотреть иностранные фильмы на языке оригинала с субтитрами, особенно французские. Люблю пельмени и котлеты с пюрешкой. Люблю спать. Гриша Верник не даст соврать. Он говорит, что я самый «старый» из его друзей: лучше посплю, чем куда-нибудь выберусь. В общем, это «вкусы», о которых не говорят в журнале «Сноб». 

Валерий Баринов, твой партнер по МТЮЗу, в одном интервью сказал, что ты очень торопишься жить и что так тебя может не хватить на всю жизнь. Как ты его слова понимаешь?

Уверен, Валерий Александрович говорил о том, что нужно иногда выдыхать и жить сегодняшним днем. А я так не могу, мне нужен план на завтра, а лучше — на всю жизнь. Хотя, конечно, иногда хочется прислушаться к такому совету: сидеть, пить белое сухое и смотреть на море. А жизнь пусть идет своим чередом.

Фотограф: Александр Калинин

Арт-директор: Дарья Орлова

Стиль: CHERRIES (Иван Фадеев и Владислав Снегуров)

Визажист: Ольга Глазунова

Гафер: Алексей Куксенко

Продюсер: Сергей Блёнцев

«Сноб» благодарит магазин ЦУМ за помощь в организации съемки