Режиссер Малика Мухамеджан: Раздражают стереотипы, что миссия женщины — найти себе мужчину

Расскажи свои впечатления о Выборге. Ты первый раз на «Окне в Европу»?

Первый. Более того, я первый раз на фестивале в России, хотя я со своим коротким метром «Над городом», участвовала на «Короче» в 2021 году. Но, к сожалению, тогда мне не удалось приехать. 

Впечатления достаточно противоречивые, если быть честной. С одной стороны, мне очень нравится, что фестиваль проходит не в столице, потому что это какое-то событие для местных жителей, и видно, что они интересуются кино, что это действительно уже стало визитной карточкой для города в культурном смысле. В то же время я чувствую здесь конкурентную и немножко токсичную атмосферу, которая не исходит от кого-то конкретно, а витает в воздухе. Хотя я познакомилась здесь с огромным количеством прекрасных людей, с которыми, я надеюсь, буду еще дружить и встречаться на других фестивалях и не только. Что касается того, как меня здесь приняли и как прошла премьера: техническая неполадка во время показа немножко мои радостные эмоции притупила. Тем не менее мне кажется, фильм вызвал определенную дискуссию у зрителя, что не может не радовать. 

Мировая премьера твоего фильма «Ласточка», который представлен в конкурсе «Окна в Европу», состоялась на Шанхайском кинофестивале. Расскажи, пожалуйста, какие у тебя впечатления? 

Я на Шанхайском фестивале второй год. В прошлом году я была там с короткометражным фильмом, который тоже называется «Ласточка». Возможно, возникнет небольшая путаница. В прошлом году мне очень понравилось, но в этом году было еще круче и очень весело. Все режиссеры международного конкурса — из секции дебютантов, из секции короткометражных фильмов, из основной программы, документалисты — мы все почти круглосуточно тусили, веселились, обсуждали, поддерживали друг друга, ходили друг к другу на показы, хлопали громче всех. Я представляю себе фестивали таким пространством, где мы все — люди, которые долго идут к тому, чтобы все-таки снять фильм — это не происходит быстро. Мы можем понять боль и страхи друг друга. Мне кажется, взаимоподдержка — это всегда классно. Подобная атмосфера и была там. 

Кроме того, Шанхайский фестиваль невероятно большой, и китайские зрители очень даже искушенные. Все-таки Шанхай — мегаполис, и они разбираются в этом. Для них фестиваль тоже большое событие. Из-за цензуры в Китае он становится глотком свежего воздуха, поэтому там билеты скупаются просто на раз-два. Даже на короткометражный фильм не достать билетов. Это удивительно. 

Пока мы были в Выборге, пришла новость, что полнометражная «Ласточка» завоевала главный приз итальянского фестиваля Lucania Film Festival. Но там какая-то странная история, потому что в конкурсе была «Чума» Дмитрия Давыдова, и все написали, что он победил. Расскажи, что произошло. 

Фестиваль проходит в городе Пистиччи, на юге Италии. Это такой маленький город и маленький фестиваль. В конкурсе было всего четыре фильма, чтобы ты понимала. 

Произошла смешная для меня ситуация, потому что представители фильма «Чума», видимо, отправили пресс-релизы, написали и у себя в социальных сетях, и в СМИ, что они выиграли главный приз. Потом вышло неловко, так как нам фестиваль написал, что главный приз получил наш фильм, и у себя на официальном сайте, и в своих соцсетях — везде об этом написал. Сообщалось также о том, что фильм «Чума», прекраснейший фильм, получил специальное упоминание, но все-таки не главный приз. Это несколько смутило меня, потому что я не люблю влезать в какие-то разборки, говорить: «Нет, нет! это я! это мой фильм выиграл!» Разводить какой-то детский сад тоже не хочется, потому что, даже если бы это был «Оскар», это все того не стоило бы. 

Как началось сотрудничество с «ВГИК-дебют», который финансировал твой первый фильм?

Во ВГИКе я сняла дипломный фильм «Ласточка», и «ВГИК-дебют» мне предложил контракт на полный метр. Думаю, что это было не из-за нее, а из-за моего курсового фильма, который в 2020-м году взял приз на вгиковском фестивале за режиссуру. А я только закончила как раз съемки короткометражной «Ласточки», когда меня Федор Максимович Попов, один из моих продюсеров от студии «ВГИК-дебют», спросил, есть ли у меня сценарий полного метра. Я сказала, конечно, да. И написала синопсис очень-очень быстро. 

В полном метре мы видим любовный треугольник, даже четырехугольник, но тем не менее героиня делает выбор в пользу себя, а не отношений. Почему для тебя именно это было важно показать?

Меня жутко раздражают стереотипы или общепринятые представления о том, что главная миссия женщины в этом мире — это найти себе мужчину, родить от него ребенка и сидеть дома. Не осуждаю ни в коем случае это, потому что для мужчины тоже есть цель найти женщину. Но просто я не считаю, что внутреннюю пустоту нужно заполнять кем-то другим. 

Помимо этого, хотелось дать героине какой-то иной путь, кроме того, как найти себе еще одного мужчину, с которым будет примерно то же самое, просто грустить она будет не в ауле, а где-нибудь во Франции, допустим. Ничего внутри-то не поменяется. Наверное, так хотелось. Плюс я намеренно использовала в фильме, в сценарии такие достаточно классические сюжеты: классический любовный треугольник, классический троп о «белом спасителе». Фильм — мое высказывание на эти классические тропы. Кто-то говорит, что сюжет второстепенный. Да, он намеренно второстепенный. Но финал это то, ради чего я веду сюжет, эту историю.

Как ты относишься к понятию женское кино и насколько ты считаешь вообще обоснованным делить кино на женское и мужское?

Я считаю, что мужской взгляд точно существует, и прекрасно это объяснила Лора Малви. С женским кино и женским взглядом несколько сложнее ровно потому, что достаточно мало женских фильмов и режиссеров в кинематографе, чтобы сказать, что есть что-то общее, есть общие подходы. В 70-е годы в авангардном кино пытались найти новый киноязык для женского кино, разорвать все привычные структуры, привычный монтаж, привычный метод съемок. Шанталь Акерман, например, одна из ярких представителей этого времени и женского кино. Пока я не вижу и в своем кино, и в других фильмах какие-то общие черты у всех женщин, чтобы говорить об этом. 

Однако мне кажется, что женское кино — про эмпатию, про чувственность, про отход от нарративного повествования, от трехактной структуры и, конечно же, от клишированных персонажей, особенно женских. Мы, женщины, и это факт, просто отличаемся от мужчин. Конечно, мы еще различаемся внутри друг друга, у нас другой взгляд на мир, и на мужчин, и на женщин, и так далее. Мне кажется, чем больше новых взглядов, тем лучше. Я люблю термин не «женский взгляд», а «другой взгляд».

Я пару лет назад разговаривала с режиссером Сиан Хедер, которая сняла «CODA: Ребенок глухих родителей». Он на Сандэнсе взял рекордные 4 приза, а потом стал лауреатом «Оскара». Сиан рассказывала, что сначала хотела руководить командой по-мужски, жестко. А потом поняла, что это не ее природа, и она будет вести себя так, как характерно для нее, то есть, не подстраиваясь под образ руководителя. Как ты на площадке решаешь для себя этот вопрос? 

Я абсолютно с этим согласна. Есть как будто бы образ режиссера: как он должен себя вести, как он должен в ежовых рукавицах всех держать, быть немножко таким большим автором, тираном даже, и все ему прощается. Скажем так, это — совсем не мое. Я человек, на самом деле, не такой уж и мягкий, стараюсь очень редко строго говорить с людьми благодаря тому, что просто собираю вокруг себя тех людей, которым не нужно что-то доказывать. Тех, кто не вписывается в нашу команду, я скорее удалю, справимся без них. 

Я объясняюсь со своими художниками или с оператором какими-то образами. Мы вместе думаем, вместе создаем кино. Мне так комфортнее. Так же с актерами. Я не люблю им говорить: «Ты должен вот сюда встать, повтори мне то и это». Это, конечно, не назвать полностью горизонтальными отношениями, потому что последнее слово всегда за мной. Но мне нравится дарить всем ощущение того, что они сопричастны к этому, и что это действительно наше кино. Хотя у меня иногда проскальзывает мое. Но оно действительно наше. 

Расскажи, пожалуйста, про актеров «Ласточки». Там есть актриса из Казахстана, Зухара Сансызбай, которая снимается в России, в фильме «Продукты 24», есть актер из Франции по имени Владимир Консиньи, который приехал специально для съемок в Казахстан — как они появлялись в проекте? 

У меня из изначального дримкаста осталась только Толганай Талгат, которая играет роль Айны. Мы больше никого не пробовали на эту роль. Я кастинг-директору Кире Кирилловой так и сказала: «Мне нужна она, и все». Роль писалась для нее. На все остальные роли были референсы, мы этих актеров попробовали, но я поняла, что они не на своем месте. И в итоге я вспомнила, что мне в социальных сетях, написала Зухара. Это было давно, она посмотрела на платформе «Пилигрим» мой короткометражный фильм, написала свое мнение о нем, прислала свое портфолио и что-то вроде: «Если у вас будут какие-то еще проекты, зовите». Я вспомнила о ней, мы ее позвали на кастинг, она только вошла в комнату, мы переглянулись с Кирой и поняли — это она, что там далеко ходить. Наверное, со всеми актерами так и получалось: они входили в комнату, или, как в случае с Владимиром Консиньи, первые секунды онлайн-звонка — и сразу возникало чувство, что это тот самый человек. 

С Елжас Рахимом то же самое: мы посмотрели очень много актеров в Казахстане на роль Ильяса. Долго не могли найти того самого. Нужно было выбрать такого актера, чтобы верилось, что такая девушка, как Зухара, поехала бы за ним в аул. И когда Елжас вошел в нашу комнату, мы с Кирой переглянулись, а когда он вышел, сказали: «За таким можно уехать в аул…» Мне кажется, действительно так. 

Владимир Консиньи — он, если что, француз, парижанин, из такой очень творческой семьи, киношной. Его мама актриса, папа режиссер. И он состоит в большом агентстве Adequat. Моя кастинг-директор прошерстила все кастинг-агентства, отправила мне список из актеров и самым привлекающим своей энергетикой оказался Владимир, который прислал прекрасную самопробу. Мы встретились за четыре дня до съемок в Алматы. У меня было четыре дня на то, чтобы порепетировать с актерами, познакомить их друг с другом. Я до этого в коротких метрах работала только с непрофессиональными актерами, потому что в основном мне нужны были школьницы юного возраста. А тут у меня весь каст, в общем-то, был опытный. 

Насколько для Владимира было сложно вписаться в эту, наверное, очень странную реальность, историю? 

Владимир такой человек, который, мне кажется, может вписаться хоть куда. Человек, которого любят все. В этом смысле его персонаж не совсем такой. Но сам Владимир, он абсолютно lovable. Все его любят. 

Подход у европейских актеров действительно другой. Все актеры серьезно относились к своим ролям. Но Владимир как будто во сто крат больше. Его девушка мне рассказывала, как они отдыхали на озере Комо в Италии, а он все время читал сценарий. То есть он несколько месяцев просто читал сценарий, делал свои заметки, выучил каждую строчку. Он ни разу потом на площадке не держал в руках сценарий, он не перечитывал его, просто все знал наизусть. Нужно было просто сказать ему, какая сцена, он был готов. И это, конечно, удивительно.

У тебя в истории сталкиваются два мира: патриархальный и равноправный. Например, мужчина-казах удивляется, когда француз предлагает женщине помочь по хозяйству или в готовке. Ты этот контраст специально хотела подчеркнуть, это можно считать высказыванием? 

Я думаю, что весь мир очень патриархальный. Даже в продвинутых странах, просто там это проявляется на каких-то других уровнях. Может быть, уже никто не скажет, что место женщины на кухне, но зарплаты на 30% все равно будут меньше, воспитанием детей все равно будет заниматься в основном женщина. В фильме я не думала делать именно упор на патриархальное общество, это просто наш обычный мир. 

Ильяс совершает определенные, на мой взгляд, непростительные вещи в фильме. Тем не менее, есть в нем и что-то трогательное. Он же занимается весь день лошадьми. Вот он свою часть работы сделал, а она делает свою. Поэтому для Ильяса органично сказать: «Луи, пойдем нормальной мужской работой займемся, будем загонять лошадей, а не яблоки чистить». А для француза вся эта жизнь — развлечение. Приехать в какой-то другой мир, понаблюдать… Взгляд «белого человека». Луи неплохой, он это делает не намеренно, просто немного удивляется всему. И это смешно, потому что какие-то традиции и уклад жизни могут отличаться, но глобально люди везде просто люди и примерно одинаково живут. 

Ты занимаешься кино не только как режиссер, но теперь уже как создатель фестиваля. Расскажи, пожалуйста, откуда возникла эта идея и почему, на твой взгляд, важно проводить фестиваль именно женского кино? 

Я начала делать показы короткометражных фильмов девушек-режиссеров из Казахстана. Занимаюсь этим с ноября 2023 года. И потом мы решили, что надо делать фестиваль. Не знаю, как эта мысль к нам пришла, но мы получили грант от британского консульства, а потом нас поддержали еще разные институции. А почему нужно делать? Потому что в целом должно быть много фестивалей разного кино, а женщин нужно «подсвечивать».

В массовом кинематографе женщин-режиссеров особо нет. Это создает определенный стереотип у зрителей: женское кино второсортное, женщины-режиссеры снимают какие-нибудь мелодрамки, и все. Для молодых девушек, которые хотят стать режиссерами, это создает преграды, потому что они не видят перед собой примеров, думают, что в этот мужской мир на самом деле не попасть. Но попасть можно. 

Расскажи про сам фестиваль. Кто туда приезжает в качестве спикеров и участниц? Сложно ли было запустить фестиваль в международном формате? 

Будет пять центральноазиатских полнометражных фильмов. Четыре фильма из Казахстана и один фильм из Кыргызстана. Фильм «Дар» Дальмиры Тилепберген будет, кстати, фильмом открытия на фестивале «Лендок». Замечательный фильм, очень всем советую. Четыре британских фильма. Фильм закрытия — «Все, что нам кажется светом» Паял Кападия взял Гран-при Каннского фестиваля в этом году. Но у нас фестиваль не конкурсный. Выбирать лучшую среди и так лучших, как-то не по-сестрински, зачем это нужно. Также у нас три программы короткометражных фильмов, две программы собранные из фильмов режиссерок из Центральной Азии. И одна программа от бельгийского коллектива феминисток, которые занимаются движущимся изображением — Ursula collective. 

В основном будут режиссерки из Казахстана, потому что, к сожалению, оплатить дорогу мы не можем, но приедет режиссер фильма «Дар» Дальмира из Кыргызстана, мы ее очень ждем. Мы еще проводим питчинг короткометражных проектов. Для меня это важнее, чем дать кому-то приз или потратить деньги на приезд кого-то, потому что мы даем шанс нескольким молодым режиссеркам снять свой короткий метр. Это лучше, чем просто кому-то билет купить на потусоваться. 

Беседовала Юлия Шампорова