Издательство: «Дом историй»

Отелло бесстрашно проходит мимо

— Еще вчера он был здоров, — сказала Мод. Ее уши нервно вздрогнули.

— Это ни о чем не говорит, — возразил Сэр Ричфилд, старейший баран стада, — он ведь умер не от болезни. Лопаты не заразны.

 Пастух лежал на зеленой ирландской траве у загона неподалеку от проселочной дороги и не шевелился. Одинокая ворона устроилась на его пушистом норвежском свитере и с профессиональным интересом рассматривала его внутренний мир. Рядом сидел очень довольный кролик. Чуть поодаль, на краю обрыва, шло совещание овец.

Они сумели сохранить спокойствие, с утра обнаружив своего пастуха необычайно холодным и безжизненным, и очень собой гордились. Естественно, в первом приступе страха было несколько необдуманных восклицаний «Кто теперь будет приносить нам сено?!» или «Волк! Волк!». Но Мисс Мапл быстро потушила очаги паники. Она объяснила, что в середине лета на самом зеленом и сочном лугу Ирландии жевать сено стали бы одни дураки и что даже самые изощренные волки не протыкают тела своих жертв лопатами. Без сомнения, именно этот предмет торчал из покрытого утренней росой тела пастуха.

Мисс Мапл была умнейшей овцой всего Гленнкилла. Некоторые даже утверждали, что она самая умная овца в мире. Но никто не мог это доказать. Хотя в Гленнкилле ежегодно проводился конкурс на звание самой умной овцы, исключительный интеллект Мисс Мапл проявлялся еще и в том, что в этих соревнованиях она не участвовала. После церемонии награждения победитель с венком из клевера на шее (венок потом можно было слопать) проводил несколько дней в турне по пабам близлежащих местечек. Там ему приходилось снова и снова исполнять номер, который случайным образом принес ему победу, щуриться в табачном дыму, пока не начнут слезиться глаза, а люди накачивали его «Гиннессом», пока тот уже не мог стоять на ногах. Кроме того, с тех пор пастух делал его ответственным за все проказы на лугу: самого умного всегда подозревают в первую очередь.

Джордж Гленн больше никогда не обвинит овцу в чем-либо. Он лежал, пронзенный, у проселочной дороги, а его овцы совещались, что же делать дальше. Они стояли на краю обрыва между небом цвета моря и морем цвета неба, там, где нельзя было учуять запах крови, и осознавали свою ответственность.

— Он был не особо хорошим пастухом, — сказала Хайде, которая была еще почти ягненком и не успела забыть, как Джордж в начале весны купировал ее роскошный ягнячий хвост.

— Точно! — отозвалась Клауд, самая роскошная и пушистая овца, которую можно себе представить. — Он не ценил наш труд! «Норвежские овцы лучше работают! У норвежских овец больше шерсти!» Он заказал себе свитер от чужих, норвежских овец — какой позор! Что за пастух так оскорбит свое стадо?!

Между Хайде, Клауд и Мопплом Уэльским разгорелась долгая дискуссия. Моппл Уэльский настаивал на том, что добродетель пастуха выражается исключительно в количестве и качестве корма, и тут Джорджа Гленна не в чем, решительно не в чем было упрекнуть. В итоге все сошлись на мнении, что хороший пастух — это тот, кто никогда не отрезает ягнятам хвостик, не заводит овчарку, щедро выдает корм: в первую очередь хлеб и сахар, но также здоровую еду типа трав, комбикорма и свеклы (да, они все были очень благоразумными), одевается исключительно в продукты своего стада, например комбинезон, связанный из овечьей шерсти. Как же здорово это бы смотрелось, почти как если бы он сам был овцой. Конечно, все понимали, что таких идеальных созданий в природе не существует. Но мысль была приятная. Все немного повздыхали и уже собирались расходиться, очень довольные тем, что все открытые вопросы удалось разрешить.

Мисс Мапл до сих пор не участвовала в дискуссии. Но тут она спросила:

— Вы что, не хотите узнать, от чего он умер?

Сэр Ричфилд взглянул на нее с удивлением.

— Он умер от лопаты. Ты бы тоже не пережила, такая тяжелая железная штука пронзила туловище насквозь. Неудивительно, что он мертв. — Ричфилд поежился.

— А откуда лопата?

— Кто-то ее воткнул. — Для Сэра Ричфилда дело было уже закрыто, но Отелло, единственный черный баран стада, внезапно оживился:

— Это мог сделать только человек. Ну или очень большая обезьяна. — Отелло провел бурную молодость в зоопарке Дублина и никогда не упускал возможности об этом напомнить.

— Человек. — Мисс Мапл довольно кивнула. Число подозреваемых резко сократилось. — Я думаю, нам необходимо выяснить, что это был за человек. Мы в долгу перед стариной Джорджем. Когда дикие собаки загрызали наших ягнят, он всегда пытался найти виноватых. Кроме того, он был наш. Наш пастух! Никто не имел права втыкать в него лопату. Это по-волчьи, это убийство!

А вот теперь овцы испугались. Да и направление ветра изменилось, так что запах свежей крови тонким, но заметно ощутимым следом потянулся в сторону моря.

— Допустим, найдем мы втыкателя лопат, — нервно сказала Хайде. — И что тогда?

— Справедливость! — заблеял Отелло.

— Справедливость! — заблеяли все остальные. 

Вот так овцы Джорджа Гленна решили расследовать подлое убийство их единственного пастуха.

Сначала Мисс Мапл пошла изучать труп. Она бы с большим удовольствием этого не делала. Под летним ирландским солнцем Джордж уже начал источать запах разложения, от которого у любой овцы по спине побежали бы мурашки.

Сперва она обошла пастуха на почтительном расстоянии. Ворона неодобрительно каркнула, расправила крылья и упорхнула. Мапл отважилась подойти поближе, осмотрела лопату, обнюхала одежду и лицо. Наконец — сбившееся на безопасном отдалении стадо затаило дыхание — она даже сунула нос в рану и поковырялась в ней. По крайней мере, так это выглядело издалека. С кровавым носом она вернулась к остальным.

— Ну и?.. — спросил Моппл, не выдержав напряжения. Моппл не мог долго выдерживать напряжение.

— Он мертв, — ответила Мисс Мапл. Казалось, пока она больше говорить не расположена. Затем она взглянула на проселочную дорогу.

— Мы должны быть наготове. Рано или поздно сюда придут люди. Нам нужно наблюдать за тем, что они делают, и следить за тем, что они говорят. И нельзя так подозрительно стоять в одной куче. Надо вести себя естественно.

— Но мы и ведем себя естественно, — возразила Мод. — Джордж мертв и убит. Нам что, пастись рядом с ним? Там, где трава еще забрызгана кровью?!

 — Да. Именно это нам и нужно сделать. — Отелло, черный и решительный, встал между ними. Он глубоко вздохнул, увидев шокированные лица остальных. — Не бойтесь, я возьму это на себя. Я провел молодые годы рядом с клеткой хищного зверя, немного крови меня не убьет. 

При этих словах Хайде подумала, что Отелло — очень удалой баран, и решила в будущем почаще пастись к нему поближе — разумеется, лишь после того, как Джордж исчезнет и свежий летний дождь омоет лужайку.

Мисс Мапл распределила посты. Сэра Ричфилда, у которого, несмотря на возраст, еще было хорошее зрение, она поставила на холм. Оттуда поверх живой изгороди просматривалась асфальтированная дорога. Моппл Уэльский видел плохо, зато обладал хорошей памятью. Он встал рядом с Сэром Ричфилдом и должен был запоминать все, что тот заметит. Хайде и Клауд сторожили дорожку, которая шла наискосок через выгон. Хайде заняла пост у ворот в сторону деревни, а Клауд — там, где дорожка уходила в канаву. Зора, черноголовая овца, не боявшаяся высоты, встала на узкий скалистый выступ утеса и оттуда наблюдала за пляжем. Зора утверждала, что среди ее предков были дикие горные овцы, и, видя, как беззаботно она движется по краю пропасти, в это почти можно было поверить.

Отелло исчез в тени дольмена* недалеко от места, где лопата пришпилила Джорджа к земле. Там при необходимости он мог незаметно пастись. Мисс Мапл не принимала участия в наблюдении. Она осталась у кадушки с водой и попыталась смыть с носа остатки крови.

Остальные вели себя естественно.

*Древние погребальные и культовые сооружения, построенные из вертикально установленных каменных плит, накрытых сверху еще одной каменной плитой.