Мир, в котором победил искусственный интеллект. Бенхамин Лабатут: Maniac

Хотя Ли Седоль проиграл и больше всего на свете хотел покинуть отель, вернуться домой с женой и дочкой, залечь на дно и залечить раны, по правилам турнира нужно сыграть все пять игр вне зависимости от результата. Ему предстояло встретиться с AlphaGo еще дважды. Что, если он не выиграет ни одной из оставшихся игр? Невыносимая мысль; страшный позор и бесчестье, от которого он не оправится никогда. Одно унижение от сотрудников DeepMind, может, и не намеренное, он уже снес — они прислали бутылку дорогого шампанского в номер после третьей игры. Хотели поздравить его с десятой годовщиной свадьбы, но подарок пришелся совсем некстати.

Ли был единственным свидетелем этой их бестактности, весьма типичной для европейцев, но, если он проиграет две следующие игры против AlphaGo на глазах у миллионов зрителей по всему миру, он больше никогда не сядет за игровой стол. Подобное публичное унижение наверняка до конца сломит его некогда несгибаемый дух. Не верится, чтобы он смог выкарабкаться и победить компьютер. Во время пресс-конференции после третьей подряд победы AlphaGo голос у Ли Седоля дрогнул — едва выдохнув извинения, он признался на камеру: «Полагаю, сегодня я разочаровал слишком многих. Прошу прощения за свою беспомощность. Я впервые столкнулся с таким давлением и грузом ответственности. По-моему, я не выдержал».

Под конец пресс-конференции он робко улыбнулся, услышав выкрики похвалы и слова поддержки со стороны других го-профессионалов, которые призывали его вернуть былую уверенность и сыграть последние игры в своем обычном стиле, но Ли был слишком измотан и всерьез опасался проиграть со счетом пять-ноль, хотя сам же пообещал победить с таким счетом. Исход матча определен, журналистов поубавилось. По пути в игровой зал Ли не мог скрыть страха и волнения. Он рухнул в кресло, как никогда тонкий и похожий на мальчишку, устроился поудобнее и глубоко поклонился Адже Хуану; программист DeepMind посмотрел на монитор — он ждал первого хода AlphaGo. 

Программа играла черными и мгновенно начала вести в игре. К двадцать восьмому ходу комментаторы уже критиковали Ли за медлительность и чрезмерную осторожность. Он слишком долго думал, его время заканчивалось быстрее, чем в предыдущих играх. Тем временем AlphaGo играла весьма уверенно, ее стиль стал более агрессивным, она с самого начала искала возможности для атаки. Именно так всегда любил играть Ли, и когда AlphaGo сыграла «удар в плечо», он улыбнулся, как если бы против него играл нахальный шаловливый ребенок или он сам, только более дерзкий и молодой. Компьютер уже захватил территорию по всему полю и собирался полностью раздавить Седоля.

Зрители никак не могли понять, почему Ли совсем не отвечает на атаки, а покорно, как агнец на заклании, позволяет AlphaGo забаррикадироваться в центре поля, запереть его группку камней слева, не оставив пространства для маневра. Выглядело так, словно он уже сдался. За него заступился только один человек, его бывшая одноклассница из академии мастера Куона, которая комментировала игру для южнокорейской аудитории. Она была совершенно уверена: Ли прикидывается мертвым, ищет способ выжить на своем островке, несмотря на то что черные камни, кажется, полностью поглотили поле. Игра шла вяло, Ли полностью сосредоточился: перестал теребить прядь на затылке, выглядел решительным, не сводил глаз с поля, как тигр, выслеживающий добычу, и сидел неподвижно. Он всё дольше обдумывал каждый ход, наклонив голову набок, как будто прислушивался к далекому шуму, который слышал он один. К пятьдесят четвертому ходу на часах Ли оставалась пятьдесят одна минута, а у AlphaGo — час и двадцать восемь минут. Игра продолжалась медленно, и, в точности как на днях, всё выглядело так, будто Ли на грани поражения; журналисты начали собираться возле игрового зала, поползли слухи, что четвертая игра будет короче первых трех. Однако Ли не обращал на это никакого внимания и продолжал играть не спеша, осторожно; он избегал прямой конфронтации и отдал оппоненту почти всё поле. «Неужели не боится умереть?», — сделал себе пометку Фань Хуэй.

Упрямое нежелание Ли связываться с противником доводило его до отчаяния. Фань сидел так близко от Ли, что практически читал его мысли и чувствовал, чего он ждет, и вскоре впал в то же подобие транса, которое околдовало Седоля. К шестьдесят девятому ходу у Ли осталось только тридцать четыре минуты, а у его оппонента — час и восемнадцать минут. AlphaGo без конца атаковала Ли, съела большую группу его камней слева, а его поклонники в ужасе наблюдали, как он целых десять минут раздумывает, куда поставить следующий камень. AlphaGo ответила тотчас, заблокировав центр поля. Казалось, Ли не может сделать больше ничего; в комнате управления DeepMind Демис Хассабис увидел, что программа оценивает собственные шансы на выигрыш в семьдесят процентов. Китайские, японские и корейские комментаторы прочили победу AlphaGo, и никто не видел способ обойти фундаментальные укрепления, которые построил компьютер. Ли по-прежнему сидел неподвижно. На его часах оставалось всего одиннадцать минут, когда он прикрыл чашу с камнями ладонью, быстро подхватил камень указательным и средним пальцами и поставил его ровно в центр территории AlphaGo. 

«Рука бога! Божественный ход!» — воскликнул давний соперник Седоля Гу Ли, вскочив с места во время трансляции игры по китайскому телевидению. Семьдесят восьмой ход южнокорейского чемпиона, как удар молнии, расколол укрепления AlphaGo, словно всадил кол в сердце — никто никогда не видел ничего подобного. Зрители обезумели от радости. Пусть они не могли в полной мере понять значение этого хода или прикинуть последствия невероятно дерзкого гамбита Ли, все признавали, что это по-настоящему удивительный ход, который никому бы и в голову не пришел. «Будет круто, если у него получится», — мечтал ошарашенный комментатор из Америки Крис Гарлок. «Поразительный ход! Он изменит дальнейшее развитие игры», — подхватил его коллега Майкл Редмонд в комментариях к трансляции на YouTube; он очень оживился от того, какой потенциал для себя смог разглядеть Ли Седоль в доминирующей позиции оппонента, там, где не осмелился бы сыграть ни один го-профессионал.

Никто из аналитиков или комментаторов не мог предвидеть этот ход, но стоило Ли выложить белый камень на позицию, как все начали наперебой обсуждать его решение, перекрикивая друг друга; одни хвалили его, другие критиковали. Некоторые открыто противоречили сами себе — сначала восхищались последним ходом, а потом говорили, что он ни к чему не приведет, другие молчали, глубоко задумавшись. Как только белый камень лег на свое место, началась сумятица, все были шокированы, но больше всех этот ход сбил с толку саму AlphaGo. 

В ответ на гениальный ход Ли программа выдала что-то несуразное: когда Аджа Хуан выложил камень в очевидно проигрышную позицию, удивились все, даже Ли Седоль, но никто не решался указывать на неприкрытые ошибки, которые AlphaGo стала делать с этого момента, потому что опыт прошедших игр отучил зрителей критиковать то, чего они не понимают. Тем временем Ли Седоль, немного поколебавшись, начал пользоваться преимуществами, которыми AlphaGo вдруг стала щедро его одарять. Может, это новая стратегия программы? Может, компьютер заманивает его в новую ловушку? Только программисты DeepMind у себя в комнате управления знали, что AlphaGo рехнулась и начала играть наобум. 

Увидев, что творится на поле, Демис Хассабис незаметно покинул игровой зал, поспешил вниз и влетел в комнату управления; ведущие программисты уже столпились возле экрана. Кривая вероятности победы AlphaGo в этой игре только что обвалилась. «Было что-то необычное, до того как она начала так себя вести?» — спросил он. Ему ответили, что незадолго до того, как Ли Седоль сделал свой последний ход и «вбил кол» ей в сердце, всё шло нормально, даже лучше, чем просто нормально — программа не давала Ли продыху. А теперь им осталось только не отсвечивать и держать себя в руках, потому что сбылись их самые страшные кошмары: AlphaGo начала бредить. 

Программисты и раньше замечали за ней такое. Время от времени, когда на доске создавалась определенная ситуация, AlphaGo сходила с ума; она вдруг теряла ориентацию на поле, переставала верно оценивать свои позиции и даже очевидно мертвые камни считала живыми. Она будто бы слепла и переставала различать себя и другого, черные камни и белые, друзей и врагов, жизнь и смерть. Они наблюдали за Аджой Хуаном; он старался ничем не выдать своих чувств перед камерами, и они знали, что он тоже понимает: AlphaGo сама не своя. Позже Аджа Хуан вспоминал: «После семьдесят восьмого хода, десять или двадцать ходов спустя, я понял, что AlphaGo сошла с ума, но я не знал почему». Тогда ему оставалось только в точности воспроизводить на поле то, что он видел на мониторе под пристальным взглядом Ли Седоля, умоляющим хоть как-то объяснить происходящее. В комнате управления коллега Хуана, ведущий программист AlphaGo Дэвид Сильвер заметил, что после неожиданного хода Ли компьютер проанализировал возможности игры более чем на девяносто пять ходов вперед и построил множество ответвлений от каждого возможного хода. «По-моему, здесь что-то не так», — сказал он ходившему из угла в угол Хассабису. «За всю игру она ни разу не думала так долго. Похоже, она так увлеклась поиском решения, что потерялась сама в себе».

«Что это такое?!» — закричал Хассабис, увидев, какой ход компьютер планирует сделать следующим. 

«Может, у нее есть план…» — пошутил программист помоложе. 

«Нет у нее никакого плана. Она ведь не думает, что он у нее есть, да?» — с горечью ответил Хассабис. «Она знает, что ошиблась, но не оценивает это как ошибку, наоборот! Смотрите! Вот же! Ли в замешательстве! Не понимает, что она вытворяет. У него не страх на лице написан, а полное недоумение». 

Все участники команды DeepMind в отчаянии наблюдали, а международные комментаторы начали задавать вопросы. «Что происходит?» — воскликнул Ким Мёнг Хуан, мастер го девятого дана, увидев, как AlphaGo тыкается по полю то туда, то сюда. «Она как будто не может найти, как пробиться. Будто бы она заглянула далеко вперед и увидела, что у нее не получается, а теперь она как бы в замешательстве? Не знаю…» — ответил его собеседник. 

«Это шутка, что ли?» — вздохнул Дэвид Сильвер, взглянув на один из мониторов AlphaGo, и схватился за голову. «У меня нет слов… Она готовится сделать такой ход… Ох, и посмеются же над нами. Ли, по-моему, повеселится». 

Аджа Хуан взял белый камень, и как только положил его на поле, все зрители в зале расхохотались. 

«Это просто смешно!» — возмутилась ведущая одного из семи южнокорейских телеканалов, который транслировал матч в прямом эфире. «Аджа Хуан не туда кликнул мышкой? А, нет, это его ход. Человек бы так не пошел. Программа ошиблась, да, ошиблась. Впервые за четыре матча мы увидели, как AlphaGo ошибается. По моему, Ли Седоль нашел ее ахиллесову пяту. Нашел слабое место», — добавила она, пока чемпион, как и все, пораженно глядел на поле. Самообладание вернулось к AlphaGo только через двадцать с лишним ходов, но вернуть контроль над игрой программе так и не удалось. 

Время Ли вышло, теперь на каждый ход ему отводилось не больше минуты, такой лимит называют бёёми. Он впервые начал вести в игре, и у него больше не было права на ошибку; он играл дальше и сохранял серьезность, несмотря на то что орды журналистов, покинувших зал, как только AlphaGo получила неоспоримое преимущество на поле, набились обратно. Ли сидел, выпрямившись в кресле, в то время как AlphaGo начала серию отчаянных попыток отыграться, что не пришло бы в голову ни одному уважающему себя человеку — у человека есть чувство собственного достоинства, а у компьютера нет. Отразить все эти попытки было легко, и Ли даже удалось значительно увеличить и без того большой отрыв от соперника. Сами по себе ходы программы были не плохими, просто бессмысленными. Когда внутренние системы AlphaGo зафиксировали, что вероятность ее победы упала ниже отметки в двадцать процентов, на мониторе перед Аджой Хуаном появилось уведомление: 

Результат W+Resign добавлен в информацию об игре. 

AlphaGo сдается. 

Аджа взял камень из чаши, положил его с краю поля и поклонился Ли Седолю. 

Профессиональные комментаторы завопили, захлопали и захохотали от радости. Зрители в игровом зале начали аплодировать, а несколько близких друзей Ли поспешили поздравить его. На улицах южнокорейских городов незнакомцы, следившие за трансляцией игры, обнимались, кто-то даже плакал от радости. Только что Ли Седоль одержал победу от имени всего человечества.