«В восемнадцать лет ей досталась страна с тяжким прошлым и шатким будущим». Отрывок из книги о Клеопатре

Одна из самых известных женщин, когда-либо живших на земле, Клеопатра VII, правила Египтом двадцать два года. Однажды потеряв власть, она ее обрела, потом едва снова не потеряла, затем собрала империю, а в итоге лишилась всего. В детстве богиня, в юности царица, далее — супер-звезда, она еще при жизни стала объектом разговоров и поклонения, сплетен и легенд. На пике могущества она была владычицей почти всего Восточного Средиземноморья. В одно мимолетное мгновение в ее руках была судьба всего западного мира. Она родила ребенка от женатого мужчины и еще троих — от другого, и умерла в тридцать девять лет, относясь к последнему поколению до Рождества Христова. Катастрофа закрепляет репутацию, а финал жизненного пути Клеопатры был внезапен и громок. С тех пор она навсегда завладела нашими умами. Многие говорили и продолжают говорить от ее имени, среди них — величайшие драматурги и поэты. Мы вкладываем собственные слова в ее уста вот уже две тысячи лет. Надо сказать, у Клеопатры выдалась на редкость насыщенная загробная жизнь: ее именем названы астероид, видеоигра, марка сигарет, игровой автомат и стриптиз-клуб, она и навязший в зубах штамп, и «синоним» Элизабет Тейлор. Шекспир убеждал нас в ее бесконечной изменчивости, потому что ничего не знал о ней самой.

Имя известно всем, но образ весьма расплывчат. Да, Клеопатра — одна из самых заметных фигур в истории, но при этом мы слабо представляем себе, как она на самом деле выглядела. Портреты на монетах, отчеканенные при жизни царицы и, судя по всему, ею самой одобренные, — единственное свидетельство, которому можно верить. К тому же мы помним ее вовсе не за то, за что должны бы. Только одаренный и дальновидный правитель способен создать свой флот, подавить восстание, удержать

курс валюты, накормить голодных. Выдающийся римский полководец доверял ее хватке в военных делах. Она стояла особняком даже во времена, когда женщин-правительниц было немало: это единственная царица Древнего мира, правившая самостоятельно и игравшая заметную роль в отношениях с Западом. Она была несравнимо богаче, чем кто-либо еще в Средиземноморье, и влиятельнее любой другой женщины своей эпохи — о чем в свое время напомнили одному чересчур горячему царю, который задумал убить гостившую у него владычицу Египта. Клеопатра происходила из рода потомственных убийц и прилежно поддерживала семейную традицию, но вела себя на удивление прилично, если учесть, где и когда она жила. Тем не менее ее до сих пор воспринимают всего лишь как экстравагантную соблазнительницу: это не первый и не последний случай в истории, когда действительно могущественная женщина низводится до бесстыдной блудницы.

Жизнь Клеопатры — как и любого человека, о ком пишут поэмы, — полнилась неурядицами и разочарованиями. Она росла в неслыханной роскоши и унаследовала царство в состоянии упадка. Десять поколений ее предков самозабвенно играли в фараонов. На самом же деле Птолемеи были македонскими греками, так что Клеопатра примерно такая же египтянка, как Элизабет Тейлор. В восемнадцать лет ей досталась страна с тяжким прошлым и шатким будущим. Между ней и Нефертити — тысяча триста лет. Пирамиды, которые царица почти наверняка показывала Юлию Цезарю, тогда уже покрылись граффити. Сфинкса последний раз реставрировали тысячу лет тому назад. Слава некогда великой империи Птолемеев угасла. Взросление Клеопатры пришлось на времена, когда над миром нависла тень Рима, распростершегося до египетских границ. Ей было одиннадцать, когда Цезарь напомнил своим военачальникам: тот, кто не воюет, не богатеет и не покоряет другие народы, — не римлянин. Один восточный монарх, начавший собственную эпическую борьбу с Римом, так высказался о будущих проблемах Клеопатры: римляне схожи с волками. Они ненавидят великих царей. Они расхищают их имущество. Они хотят захватить все и «либо все уничтожить, либо пасть». Это весьма прозрачный намек на последнюю оставшуюся на Востоке богатую страну, входившую в сферу римских интересов. Египет умел быть гибким, — благодаря чему по большей части смог сохранить свою автономию, — однако уже был крепко повязан с Римом.

Отцу Клеопатры стоило огромных денег получить официальный статус «друг и союзник римского народа». Его дочь вскоре поняла, что мало быть другом народа и сената: необходимо подружиться с самым могущественным римлянином. А попробуй, найди такого в поздней республике, раздираемой гражданскими войнами. Вся жизнь Клеопатры проходила на их фоне. Тщеславные римские военачальники бились в бесконечном поединке амбиций, исход которого дважды — и оба раза крайне неожиданно — решался на египетской земле. После каждого такого катаклизма средиземноморские страны содрогались в попытках скорректировать свою верность тому или иному политику и перенаправить потоки благодарности. Отец Клеопатры поставил все на Помпея Великого, блестящего римского полководца, который пользовался, казалось, неистощимой благосклонностью фортуны. Помпей стал покровителем семьи, а еще вступил в войну с Юлием Цезарем — как раз тогда, когда на другом берегу Средиземного моря восходила на трон Клеопатра. Летом 48 г. до н. э. Цезарь разгромил Помпея в Центральной Греции. Помпей сбежал в Египет, где его радостно встретили и сразу же, не откладывая в долгий ящик, обезглавили. Клеопатре исполнился двадцать один год. У нее не было иного выбора, кроме как начать заигрывать с новым повелителем римского мира. Эта египтянка сильно отличалась от остальных вассальных правителей, имена которых — и не случайно — не дошли до наших дней. Все последующие годы она пыталась направить беспощадное римское цунами в нужное ей русло, меняла покровителей после убийства Цезаря и в итоге закрутила роман с его протеже, Марком Антонием. С высоты сегодняшнего дня ее правление выглядит всего лишь как отсрочка приговора: фактически для нее все было кончено раньше, чем началось. Хотя, конечно, молодой царице так не казалось. После ее смерти Египет превратился в римскую провинцию, а независимым государством снова стал лишь в XX столетии.

Можно ли сказать что-нибудь хорошее о женщине, которая спала с двумя самыми влиятельными мужчинами эпохи? Можно, конечно, но только если вы не римский историк. В Клеопатре сошлись две грозные стихии: она была женщиной и обладала властью. Умные женщины, как за сотни лет до того предупреждал Еврипид, опасны.

Известный римский историк с чувством глубокого удовлетворения обзывает одну иудейскую царицу «всего лишь номинальной правительницей», а через шесть страниц обвиняет ее же в непомерных амбициях и ненасытном властолюбии. В ходу были и более обезоруживающие проявления власти. В брачном контракте I века до н. э. невесте предписывалось быть верной и любящей, а также не подмешивать любовное зелье в еду или питье мужа. Мы не знаем, любила ли Клеопатра Антония или Цезаря, но точно известно, что она умела заставить каждого из них играть в ее игру, то есть, с точки зрения римлян, обоих «превратила в рабов». И это была так называемая игра с нулевой суммой: женская авторитарность в любом случае оставляла мужчину в проигрыше. Жена первого римского императора Августа якобы так объясняла секрет своего влияния на мужа: «...будучи самою во всем более целомудренной, делая с удовольствием все то, что радовало его, и не вмешиваясь ни в какие из его дел, особенно делая вид, что не знает и не замечает предпочтения его страсти». У нас нет оснований принимать эту формулу за чистую монету. Впрочем, Клеопатра была сделана совершенно из другого теста. Она могла на рыбалке, греясь в лучах ленивого александрийского солнца, спокойно напомнить самому знаменитому римскому полководцу, чтобы не расслаблялся и не забывал о своих обязанностях.

Для римлян греки воплощали собой вольнодумие и пренебрежение к законам. Клеопатра же была виновна вдвойне: во-первых, происходила из культуры, известной своим «врожденным умением лгать», а во-вторых, жила в Александрии. Типичный римлянин не видел разницы между экзотикой и эротикой: Клеопатра была плоть от плоти своей темной, плодородной земли и капризной, экстравагантной, поражающей воображение реки — этакое олицетворение потустороннего, мистического Востока. Мужчины теряли из-за нее головы или, по крайней мере, меняли планы. Такой она выведена даже в биографии Марка Антония, написанной Плутархом. Историк XIX века называет ее при встрече с Цезарем «распущенной шестнадцатилетней» (на самом деле она скорее была крайне собранной женщиной двадцати одного года). Скандальная репутация Востока была гораздо старше Клеопатры, но это никого не волновало: царица родилась в греховной стране страстей и излишеств. Неудивительно, что Цезарь стал историей, а Клеопатра — легендой.

Еще больше тумана напустили римские летописцы, которые весьма приблизительно ориентировались в собственной древней истории. Все мы порой, как Марк Твен в забитом туристами Ватикане, предпочитаем копии оригиналу. Так же и античные классики создавали труды, просто подновляя старые сказки. Именно они взвалили на Клеопатру чужие пороки. Историю все время требовалось переписывать и придавать ей все больше лоска, не заботясь о точности. В античных текстах злодеи всегда одеваются в особенно вульгарный пурпурный, едят слишком много жареных павлинов, умащивают тела редкими дорогими маслами, растворяют в кислоте жемчуг. Будь ты мятежной царицей или безжалостным пиратом, судить тебя все равно будут за «гнусную роскошь». Зло и роскошь считались синонимами, мир переливался пурпуром и золотом. История плотно переплелась с мифом, люди — с богами: это тоже не упрощает нам ситуацию. Клеопатра жила в мире, где можно было запросто поклониться остаткам Орфеевой лиры или увидеть скорлупу яйца, из которого вылупилась дочь Зевса (это случилось в Спарте).

История не просто пишется потомками: она пишется еще и для потомков. Авторы самых надежных из наших источников никогда не видели Клеопатру.