В Музей русского импрессионизма мне повезло попасть за пару с лишним месяцев до открытия. Снаружи работали краны, пришлось пробираться по черной лестнице, внутри ждали стремянки, провода и жужжание строительных инструментов, и было жаль, что на входе не выдали оранжевую каску. 26 мая – в день торжественного открытия – все будет выглядеть совсем иначе, но общий абрис и концепция будущего пространства проступали уже вполне отчетливо.

Заходить в музей лучше со стороны Ленинградского проспекта, чтобы пройти через череду старых кирпичных зданий, построенных в конце XIX века французом Оскаром Дидио для самой передовой на тот момент кондитерской фабрики. Тогда это был еще не «Большевик», а товарищество «А. Сиу и К», ежедневно производившее больше тысячи пудов пастилы, пряников и прочих сладостей (среди них, между прочим, сахарное печенье, выпущенное к трехсотлетию дома Романовых и именно поэтому названное «Юбилейным»), а также больше ста видов духов, одеколонов и пудры. Странное на первый взгляд сочетание, но таковы были интересы основателя, француза Адольфа Сиу. 

Через сто с лишним лет комплекс зданий реконструировало британское бюро John McAslan + Partners (они же работали над Фабрикой Станиславского, где роль культурного центра отдана Студии театрального искусства Сергея Женовача, и даже получили за нее премию Королевского института британских архитекторов), превратив основные корпуса в деловой центр, а бывший мучной склад – в частный музей, в основу которого легла коллекция успешного инвестора Бориса Минца. Среди бывших фабричных, а теперь офисных зданий музей замечаешь сразу – сверкающий серебром цилиндр с гребнем наверху зашит в металл и стекло, и этим нехитрым приемом век XIX превращен в XXI. Внутри – все, что нужно по нынешним меркам музею, чтобы считаться современным: мультимедийные экраны, зал для лекций и кинопоказов, художественная студия для детей и взрослых, открытое кафе с видом на город на крыше архитектурного цилиндра. И – экспонаты, около сотни полотен русских живописцев с конца 1870-х до наших дней, от Поленова и Коровина, Грабаря и Юона, Серова и Кустодиева до Пименова и Кошлякова. Непривычный набор, но на то он и частный музей, чтобы отражать личный вкус собирателя. 

Каждая из работ по-своему замечательна: распахнутое в сад серовское «Окно», этюд к портрету его невесты Ольги Трубниковой, окончательный вариант которого хранится в Третьяковке; сочная зелень заросшего пруда Клодта; вылепленный крупными мазками «Итальянский рыбак Лонго, который видел Ленина» Налбандяна; туманная площадь Сан-Марко Кошлякова. По замыслу организаторов, вместе они должны прочертить линию развития импрессионизма на русской почве. Звучит, честно говоря, неубедительно. 

Михаил Герман, один из лучших исследователей темы (и один из немногих, чьи книги проглатываются как увлекательный роман), настаивает на единстве времени и места, и я не могу с ним не согласиться. Импрессионизм – это Моне, Ренуар и вся честная компания, и точка. Быстрый набросок на пленэре – еще не импрессионизм. И дело даже не в искусствоведческом занудстве, а в том, выиграют ли Поленов и Серов от того, что будут записаны в длинный ряд последователей Писсарро, или лучше им остаться на своем (вполне почетном) месте? 

Впрочем, художники сами когда-то на этот вопрос и ответили. Как-то Николай Клодт (внук знаменитого скульптора) жаловался Коровину на то, что окружающие бранят их за «декадентство и импрессионизм». На что Коровин советовал не обижаться – пускай, французы-то хорошо ведь пишут, черти. К основной коллекции в музее прилагается весьма занимательная программа временных экспозиций – как это нередко бывает, частный музей рассказывает истории, до которых ни у кого больше не доходят руки. На открытии покажут ретроспективу Арнольда Лаховского, ученика Репина, снискавшего популярность в далеких Палестинах и изрядно подзабытого на родине. Осенью музей превратится в тотальную инсталляцию Валерия Кошлякова. А к новому году обещают еще одну находку, снова репинскую ученицу, эффектную портретистку Елену Киселеву. Завершающий эстетский штрих – специально к открытию музея Дмитрий Курляндский пишет музыкальную сюиту, каждая часть которой навеяна одним из хитов постоянной коллекции. 

Музей русского импрессионизма интересен еще и как веха в истории российского коллекционирования. Несмотря на внешние обстоятельства, 2010-е запомнятся десятилетием частных музеев: разнообразные по составу собрания (живописи, икон, современного искусства, механических музыкальных инструментов) из «домашних» увлечений стали превращаться в общедоступные музеи, первоклассные по форме и содержанию и успешно конкурирующие с государственными гигантами за наше внимание. И вот это действительно хорошая новость.

3 значимые выставки апреля–мая

Монте-Верита. Экспрессионистская утопия

Европейский авангард начала ХХ века

Artvera’s Gallery (Женева)

15 апреля – 30 июля

Главная тема выставки – идиллия, которая до сих пор ассоциируется с Швейцарией. Холм Монте-Верита в Асконе, где начинал свои пластические опыты Рудольф фон Лабан, стал накануне Первой мировой войны символом слияния художественных натур с природой. Что из этого получилось, можно проследить по архивным материалам, редким фотографиям, рисункам и инсталляции из музея Casa Anatta. 

От Елизаветы до Виктории

Английский портрет из собрания Национальной портретной галереи, Лондон

Третьяковская галерея

23 апреля – 24 июля

Если в Лондоне вам не хватает времени на Национальную портретную галерею, то вот вам отличная возможность заполнить пробел. По случаю Года языка и литературы Великобритании и России в Третьяковку привезут портреты самых выдающихся англичан. Среди хитов – портрет Елизаветы I на земном шаре и предполагаемый портрет Шекспира, а также другие лица британской истории от Джеймса Кука до Джерома Клапки Джерома.

До востребования

Коллекции русского авангарда из региональных музеев

Еврейский музей и центр толерантности

8 апреля – 10 июня

В 1918 году по инициативе Кандинского и Родченко Наркомпрос начал формировать «музеи живописной культуры». Были закуплены работы авангардистов, которые распределялись по городам, где действовали художественные училища. В 1920-м деятельность свернули, но уникальные собрания в региональных музеях остались. На выставку привезли более сотни работ Малевича, Кандинского, Шагала и других.Ɔ.