Судьба дисплейбоя
[note text="Этому принципу меня научил Коля Яценко по прозвищу Каляба" author="6090" date="26.08.2010 16:00"]Если ты стоишь на развилке и перед тобой два пути – один сложнее, другой легче, – выбирай сложный. Потому что сложный путь всегда правильный[/note]. Степан Пачиков всегда старался следовать этому принципу.
Но на этот раз он просто представить себе не мог, насколько ему будет сложно.
Заработать достаточно денег, чтобы делать не что надо, а что хочется, – это ли не мечта? Если не всего человечества, то уж точно самой амбициозной его части.
Самолеты пересекают Атлантический океан не потому, что их несет реактивный двигатель. Нефтяные вышки качают нефть не потому, что существует насос. Офисы во всех мегаполисах мира наполняются людьми не потому, что ежемесячно на кредитку падает зарплата.
Все это происходит только потому, что у амбициозных людей есть мечта. Мечта когда-нибудь конвертировать труд, талант и успех в деньги и свободу.
К несчастью, Степану Пачикову это удалось.
[note text="Так как оплата была акциями, на момент подписания сделки (17 августа 1997 года) цена была 47 М, а на момент закрытия (30 октября) – 89 М." author="6090" date="26.08.2010 16:00"]Он создал одну из первых советских компьютерных фирм «ПараГраф», потом перевез ее в Штаты и успешно продал сначала ее разработки компаниям Apple, Microsoft, Disney, Mitsubishi и ряду помельче, а потом и саму фирму компании Silicon Graphics за восемьдесят миллионов долларов[/note].
Так Степан Пачиков конвертировал талант и успех в деньги и свободу.
На вырученные за компанию деньги Степан Пачиков попробовал купить себе новую жизнь. Я познакомился с ним спустя несколько лет. Эта его новая купленная жизнь на первый взгляд выглядела более чем благополучно.
Лучшую часть своего прошлого он выменял на виллу в мексиканском поселке миллионеров на берегу Тихого океана, квартиру на сорок четвертом этаже в Trump Place на берегу Гудзона и дом с обширными владениями на берегу собственного озера по соседству с заповедником перелетных птиц в Катскилле.
Он следил за лучшими в стране оперными постановками. Кушал дуриан, который чистил для него мажордом. Путешествовал по Мексике на восьмиместном Chevrolet Suburban. Вечерами наблюдал, как солнце погружается в Тихий океан. Учился водить самолет. С жаром дискутировал в блогах о судьбах России. Фотографировал перелетных птиц с помощью управляемого дистанционно фотоаппарата. Писал рассказы. Подумывал о покупке бульдозера.
И пытался справиться с самой глубокой депрессией в своей жизни.
• • •
Классический хеппи-энд выглядит так: преодолев нечеловеческие трудности, герой заполучает чемодан денег, садится в машину и уезжает навстречу свободе, достатку и счастью, оставив незадачливых противников глотать дорожную пыль.
Музыка, титры, зрители покидают зал, оставляя после себя поле боя, усыпанное пустыми бутылками и бумажными ведрами из-под попкорна. Герой остается наедине со своим чемоданом денег.
Мало кому приходит в голову, что тут начинается новая история, зачастую – куда более драматичная, чем история завоевания успеха. И хотя в современной культуре препарированы, кажется, все мыслимые человеческие ситуации, проблему человека, реализовавшего свою мечту, можно отнести к неприятному исключению.
Даже фильмы, вроде бы ставившие своей целью изучение мужского кризиса – хоть популярные у советской интеллигенции «Полеты во сне и наяву», хоть оскароносная «Красота по-американски», – в случае Пачикова оказывались совершенно бесполезными. Потому что основывались они, как правило, на сюжете о том, как мечтал вот человек о великом, а на деле ничего достичь не сумел.
Проблема Пачикова была прямо противоположного свойства. Он достиг практически всего, чего хотел.
Когда Степан Пачиков был еще студентом Новосибирского университета, он хотел, например, спасти Венецию.
Венеция тогда пострадала от наводнения, и советский студент Степан Пачиков пошел к ректору и убедил пожертвовать денег в пользу погибающей Венеции. Он написал на листе бумаги имя ректора (Спартак Тимофеевич Беляев) и сумму пожертвования (сто рублей). [note text="Если быть точным, то пять тысяч рублей. Реально я написал две фамилии, вторая была моя. Сумма была небольшой, но я специально это сделал, чтобы студенты не стеснялись давать по нескольку рублей." author="6090" date="26.08.2010 16:00"]После этого собирать деньги с преподавателей и студентов было проще простого – в посольство Италии в итоге отправили несколько тысяч советских рублей[/note]. Венеция была спасена.
Когда Пачиков еще был сотрудником Российской академии наук, он, будучи кибернетиком, хотел расширить свой гуманитарный кругозор. [note text="Кроме потрясающего доклада Калябы (он длился полгода), посвященного роли выпускников царской Академии генштаба в победе большевиков в гражданской войне, был отличный доклад Жени Полецкого с критикой «Критики истории» Фоменко и Мищенко. На семинар приглашали только мужчин (по причине очень простой: женщины пытаются переключить внимание на себя), распивали после семинара символическую бутылку белого вина типа алиготе и ели солянку по-грузински, которую я готовил на всех. Ну и торт, конечно, который приносил Юра Лезнер. Этот семинар был одним из первых клубов, который я организовал." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]В результате стал организатором легендарных в кругу его знакомых домашних семинаров, на которые мужики собирались по выходным у него дома и читали друг другу лекции об истории гражданской войны и математических закономерностях в музыке[/note]. Гуманитарный кругозор Пачиков расширил.
[note text="Идея организовать клуб – правда, не детский, а взрослый – принадлежала Велихову. Он был руководителем коллектива «Школа», который занимался проблемами компьютеризации школьного образования, куда меня в 1985 году завлек лидер этого коллектива Леша Семенов и куда я затащил Борю Беренфельда и Сашу Звонкина." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]Когда Степан Пачиков увлекся персональными компьютерами, он захотел создать детский компьютерный клуб[/note]. Так получилось, что он познакомился с Гарри Каспаровым. Так получилось, что Гарри Каспарову фирма Atari отдала несколько десятков компьютеров в качестве гонорара за рекламный контракт. Так получилось, что Гарри Каспаров отдал компьютеры Пачикову. Пачиков создал детский компьютерный клуб.
Хотя Пачиков ничего такого не хотел и не планировал, но благодаря клубу он перезнакомился практически со всеми звездами мирового хай-тека, которых только заносило в советскую Москву – от основателя Sun Билла Джоя до создателя Microsoft Билла Гейтса. Показывать звездам кроме детского компьютерного клуба тогда в Москве было нечего.
А когда сотрудник РАН, перезнакомившись с хайтек-коммерсантами, захотел сам превратиться в коммерсанта, он умудрился вместе с друзьями и коллегами по клубу основать один из первых кооперативов «ПараГраф», через который прошли многие будущие знаменитости компьютерной индустрии. От владельца «ПараТайпа» Эмиля Якупова до гендиректора (ныне уже бывшего) российского Microsoft Ольги Дергуновой.
Более того, Степан Пачиков продал технологию распознавания рукописного текста легендарной компании Apple, которая встроила ее в свой карманный компьютер Newton. Благодаря этому он оказался в Америке, где впоследствии продал усовершенствованную версию технологии распознавания легендарной компании Microsoft, которая встроила ее в операционную систему для смартфонов Windows Mobile.
[note text="Контракт с американской почтой заключал не «ПараГраф» и «Спинофф» (осколок от «ПараГрафа», который назывался и называется «ПараСкрипт»)." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]Обосновавшись в Калифорнии, Степан Пачиков захотел сделать что-то еще более грандиозное и не только перевел сортировку писем на всей американской почте на свою технологию распознавания, но и потряс Штаты революционным проектом «Альтер эго».[/note]
Придуманный Пачиковым трехмерный мир должен был обучать детей истории, перенося их в разные исторические эпохи. Не было в Америке крупной газеты, которая не написала бы об «Альтер эго» и ее создателе. Financial Times даже назвала «Альтер эго» лучшим проектом 1995 года.
[note text="Если бы у меня был выбор: сделать «Альтер эго» так, как я его видел, или деньги, которые я получил за продажу, – то я не сомневаюсь ни секунды, что «Альтер эго» важнее, и я выбрал бы его. Вкратце: это машина времени, в которой было много прикольных идей. Мне очень нравилась идея, суть которой состояла в том, что родители сопровождают детей в этом путешествии в прошлое в качестве невидимых ребенку ангелов-хранителей." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]«Альтер эго», однако, оказался, наверное, первым проектом, который кибернетик Пачиков хотел, но не сделал. Зато он сделал состояние, продав фирму Silicon Graphics.[/note]
И вот известный по обе стороны Атлантического океана создатель лучшего проекта 1995 года, основатель компании «ПараГраф», пионер русской компьютеризации, человек-легенда Степан Пачиков стоял передо мной за плитой на кухне на своей даче в Катскилле и демонстрировал новую грань своей предприимчивости, сворачивая листы фольги вокруг сковороды – чтобы во время приготовления стейка масло не брызгало на плиту.
Когда я заметил ему, что для этих целей предприимчивое человечество давно придумало рассекатель жира – круглую сетку с ручкой, которую нынче можно купить в любом магазине кухонной утвари, изобретатель Пачиков посмотрел на меня уничижительно: я не заметил, что пара таких сеток висела у него на кухне над раковиной.
Пачикову не нравилось, что сетка удерживает жар, отчего стейк начинает не жариться, а вариться. К приготовлению обеда человек-легенда явно относился теперь почти так же серьезно, как прежде относился к наводнениям в Венеции, распознаванию рукописного текста и трехмерной реальности.
• • •
За мясом для стейков мы ездили в соседнее «сельпо», как называет Пачиков деревенский американский супермаркет. Мясо там лучшее в округе, объяснил Пачиков.
Он, однако, волновался, окажется ли на месте знакомый мясник, который режет мясо наиболее правильным образом. Судьба нам благоволила, поэтому мы даже решились на смелый эксперимент: обычно приобретался кусок толщиной полтора дюйма, но в этот раз ставка была сделана на дюйм с четвертью.
Наблюдая эту суету вокруг стейка, я было подумал, что Пачикову удалось вполне успешно инсталлировать себе в голову вместо предпринимательской прошивки операционную систему «вопросы гастрономии». Иллюзия разрушилась, когда мы остановились у стойки со специями и он привычным движением бросил в тележку банку под названием McCormick Grill Mates Spicy Montreal Steak®.
На этикетку Montreal Steak производитель нанес убийственную для гурмана надпись: «Состав: соль, специи».
Несмотря на «соль, специи», стейк оказался на высоте. «Нужна особая смелость, чтобы пользоваться дешевыми специями для дорогого мяса», – весьма довольный собой, констатировал Пачиков, чем снова сбил меня с толку.
[note text="Автор имеет право на преувеличение, и отчасти я тому виной. Вся аппаратура (электростатические колонки Martin Logan, стоваттный восьмиламповый усилитель Audio Research – на Single Triode у меня не хватило бы денег, – ламповый предусилитель, цифроаналоговый преобразователь и транспорт той же фирмы Theta) столько бы стоила, если бы я заплатил за нее MSRP (рекомендованную производителем цену), но обошлось мне все это счастье в полцены: часть элементов системы была комиссионной, а часть я получил с большой скидкой." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]После ужина в программе значилось прослушивание хорошей музыки через ламповые усилители стоимостью сорок тысяч долларов, ради которых мы и поехали из Нью-Йорка на дачу. Встреча с прекрасным была одновременно чем-то вроде музейной экскурсии.[/note]
Ламповый усилитель являлся для Пачикова уже не столько рабочим девайсом, сколько экспонатом, наподобие какой-нибудь походной радиостанции, выставленной на обозрение в Музее Арктики и Антарктики. Экспонат этот примечателен был тем, что провода для него Пачиков выбирал полгода.
Дело в том, что продавцы ламповых усилителей (очевидно, вполне понимая всю драму человека, покупающего усилитель за сорок тысяч долларов) дают своему дорогому покупателю возможность попробовать провода дома. Если не понравится – вернуть, попробовать другие провода.
Ведь когда ты все время только и делал, что зарабатывал деньги, а теперь только и делаешь, что тратишь, от проводов начинает многое зависеть.
– Звук – это колебания, и по серебряному проводу он идет не так, как по медному, – объяснял Пачиков проблему проводов с бокалом вина в руке под звуки оратории. – Скорость сопротивления провода зависит от частоты сигнала…
Степан Пачиков со сноровкой бывшего сотрудника Российской академии наук погрузился в описание физики процесса, но от обилия малопонятных силлогизмов и от приправленной «солью, специями» тяжести в желудке мой мозг отключился и очнулся, только когда человек-легенда дошел до сути.
[note text="Все, что автор вынес из той моей лекции про фазовые расхождения, – это то, что Дон Оттавио и рыдающая Дона Анна «сливались». Хоть сейчас отдавай текст в блог Нелли Шульман" author="6090" date="26.08.2010 00:00"]– Мы с женой проверяли провода очень просто. В «Дон Жуане» есть потрясающая сцена: когда Командора убивают, там Дона Анна и Дон Оттавио поют рядом на расстоянии полуметра. Провода отличались тем, что ты либо слышал, что Дон Оттавио стоял чуть левее Доны Анны, либо они сливались...[/note]
[note text="Вот-вот, именно пошлых..." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]В голове моей пронесся вихрь пошлых мыслей, все на тему «нам бы ваши проблемы».[/note]
– Проблема в том, что есть быстрые провода и медленные, – продолжал Пачиков. – Медленные хороши для вокала, а быстрые хорошо работают на струнных. Нам нужно было найти провода, которые были бы балансом. Ну не менять же провода перед каждым диском. Глупо же, правда?
– Ну почему же... – сказал я.
– Это перебор, надо чувство меры соблюдать, – сказал Пачиков.
• • •
Продав столь успешно компанию «ПараГраф», Пачиков довольно скоро обнаружил, что свободная жизнь, о которой мечтает каждый здравомыслящий человек, в действительности бросает человеку серьезный вызов. И чувство меры соблюдать удается далеко не всегда.
Младший брат человека-легенды, Георгий Пачиков, как-то признался мне, что больше всего после продажи компании ему было жалко не столько Степана, сколько его жену Светлану.
Выйдя в отставку, человек-легенда, вместо того чтобы наслаждаться жизнью, слонялся целыми днями по дому и, теряя порой чувство меры, пытался командовать на кухне так, как он командовал прежде в коридорах «ПараГрафа».
Нельзя при этом сказать, что он не пытался себя занять. Напротив, Степан Пачиков пытался себя занять чрезвычайно.
Оказавшись при деньгах и свободном времени, он бросился реализовывать все свои мечты и замыслы, которые он откладывал на потом, пока шел к успеху. Как то и полагается нормальному человеку, который, кажется, всю свою лучшую жизнь откладывает «на потом» – а это «потом» должно наступить, когда можно будет наконец отойти от дел и наслаждаться их плодами.
Пачиков отчаянно принялся наслаждаться. Он не только заинтересовался ламповыми усилителями, но и увлекся хорошей академической и современной музыкой. [note text="Жаль, что автор не слышал, как звучит на этой аппаратуре Abbey Road на виниле. Или Pink Floyd." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]Потому что, если ты купил усилитель за сорок тысяч долларов, не будешь же слушать на нем Бритни Спирс или даже Beatles. Надо слушать Kronos Quartet.[/note]
Он не просто увлекся хорошей музыкой, но и переехал из Калифорнии в Нью-Йорк. Потому что, если ты увлекся хорошей музыкой, не будешь же ее слушать только через усилитель, пусть даже стоимостью сорок тысяч долларов. Надо слушать хорошую музыку в театре или в филармонии. А в Калифорнии, между тем, мало хороших театров и филармоний.
– Удивительно, что при том обилии денег, которое сосредоточено в Кремниевой долине, в Калифорнии практически отсутствует культурная жизнь, – разъяснял Пачиков. – Это одна из фундаментальных проблем русских программистов в Америке... В России мы привыкли, что научно-техническая интеллигенция с советских времен была действительно интеллигенцией. А здесь программисты – в основном пэтэушники. Поэтому наши, приезжая сюда, чувствуют себя не в своей тарелке.
Но даже переезд в Нью-Йорк с его понятными хлопотами (и усложненной логистикой между городским жильем и виллой в Мексике на противоположном берегу континента) не мог оказать на Степана Пачикова необходимого оздоровляющего эффекта. Эта его новая жизнь не шла ни в какое сравнение со старой жизнью.
– Образно говоря, мне удавалось лишь сбивать температуру – с тридцати девяти до тридцати восьми, – признался Пачиков, выключая усилитель, который так и не справился с задачей исцеления его духа.
Словно вместе с деньгами и свободой человек-легенда получил в нагрузку еще и прожорливого монстра, которого надо было кормить, чтобы он не съел своего хозяина. И человек-легенда принялся скармливать этому монстру все, что попадало под руку.
В ход пошли сначала квартира в Нью-Йорке, потом обшивка вагонкой подвала на даче, потом постройка второго этажа на вилле, затем книги, которые не успел, но хотел прочитать, [note text="Я налетал на «сессне» часов девять, но потом грянуло 09/11, и у меня возникли проблемы с летными уроками. Перестраховщики из ФБР стали приходить в летный клуб и расспрашивать про меня. На меня стали все коситься. В общем, из клуба я ушел летным недоучкой." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]уроки вождения самолета[/note], друзья со всего света, которые получили возможность чуть ли не в любой момент оказаться гостями его квартиры, дачи или виллы, а также путешествия, интернет, ламповый усилитель, опера, фотографирование перелетных птиц и даже проект укрепления берега речки Башакилки, пересекавшей его небольшой дачный участок площадью тринадцать гектаров, который требовал нечеловеческих усилий по сбору разрешений от природоохранных организаций.
Чудовище легко пережевывало и вагонку, и ламповый усилитель, и Нью-Йорк. И раскрывало рот в ожидании новой порции денег и бесплодных усилий сделать жизнь человека-легенды хотя бы наполовину такой же значимой, какой она когда-то была.
• • •
Успех – всегда момент. А жизнь – к сожалению, процесс. Поэтому сакрализация успеха в западной цивилизации является не более рациональной идеей, чем идея молиться на прибой, каменный тотем или золотой унитаз.
В ней был бы смысл, если бы в момент достижения полного успеха люди тут же отправлялись к праотцам (и если бы такой вариант развития событий их устраивал). Но жизнь устроена так, что после достижения успеха, к сожалению, нужно еще какое-то время пожить.
Кроме того, любой успех всегда имеет обратную сторону. И извне выглядит совсем иначе, чем изнутри.
[note text="Все, включая меня, поделили лишь половину, так как остальное досталось инвестору, вложившему в фирму сто пятьдесят тысяч долларов. Да и цены на акции SGI все время скакали, большей частью вниз. Когда я продал последние сто пятьдесят тысяч акций, цена им была пятьдесят центов, а на пике они шли по двадцать девять долларов, и дело не в моей глупости: как вице-президент фирмы я был сильно ограничен в возможности продавать свои акции когда хочу." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]Извне продажа «ПараГрафа» выглядела как беспрецедентно успешная сделка, которая сделала миллионером не только основателя фирмы Степана Пачикова, но и больше десяти ключевых сотрудников – бывших советских ученых, поделивших между собой восемьдесят миллионов.[/note]
[note text="А акции (stock options) были у всех сотрудников и московского, и калифорнийского офисов, включая уборщиц. Уборщицы, если не ошибаюсь, имели около ста акций и могли таким образом получить больше тысяч(???) долларов." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]Изнутри продажа «ПараГрафа» воспринималась Степаном Пачиковым как предательство – он не хотел продавать компанию, но сделку за его спиной подготовил нанятый им же генеральный директор, который, как и всякий нормальный человек, видел смысл жизни в том, чтобы когда-нибудь конвертировать труд и талант в деньги и свободу.[/note]
[note text="Настолько свободным, что это чуть не привело к еще одной «свободе» – мы были на грани развода с моей женой. Я бы и сам развелся с собой, настолько я был невыносим. " author="6090" date="26.08.2010 00:00"]Счастье было даровано Пачикову насильно и настолько внезапно, что он даже не подумал о том, что можно начать какое-то новое дело. Слоняясь по кухне и мешая своими советами жене, Пачиков думал не о том, что разбогател и обрел свободу, а о том, что его кинули, хоть и сделав при этом богатым и свободным.[/note]
Когда поступило официальное предложение от Silicon Graphics, ему ничего не оставалось, как согласиться. Среди ключевых сотрудников компании он оказался единственным, кто продавать не хотел.
Соглашаясь на продажу, Пачиков даже представить не мог, как сильно она разрушит его жизнь. По условиям сделки нужно было раскрыть структуру акционерного капитала «ПараГрафа»: всем стало известно, какие опционы имели сотрудники «ПараГрафа», – в том числе сотрудникам «ПараГрафа».
И вот еще вчера люди выглядели довольными зарплатами, обрадованными перспективой получить на продаже опционов несколько сот тысяч долларов, а то и миллион. И уже на следующий день превратились в обиженных, несчастных и злых.
– Одного сотрудника, беженца из Баку, я взял на работу еще в Москве, хотя мог взять тогда любого другого, – рассказал мне Пачиков. – Он нормальный сотрудник, хорошо работал, у меня нет к нему претензий. Но он не мог получить прописку в Москве. А мне было все равно, кого перевозить в Калифорнию. Я решил перевезти его. Он приехал с женой и дочкой, потом родителей перевез. Он получал нормальную зарплату. Относился ко мне хорошо. Приглашал на день рождения. У него был процент в компании, который его вполне устраивал. Пока он не увидел, сколько было у других. Он перестал со мной здороваться, звать в гости. Я стал его врагом. Не потому, что он не заработал денег. А потому, что я оценил его ниже других.
Так Степан Пачиков с ужасом осознал, что для человека относительная величина важнее абсолютной.
Чтобы понимать, какой катастрофой оказалось для него это открытие, надо знать, насколько Степан Пачиков мнителен. Ему почему-то не все равно, что о нем думают люди, включая даже малознакомых ему людей. Включая даже первых встречных.
Еще когда он работал в подмосковном совхозе «Московский» начальником автоматической системы управления и иногда ездил на работу на «левом» автобусе, однажды случайная попутчица обозвала его жмотом. [note text="Я и сейчас помню, как мне было обидно, потому что она решила, будто я дал пятнадцать копеек за проезд вместо двадцати. Надо бы все-таки ее найти..." author="6090" date="26.08.2010 00:00"]Ей показалось, будто он не заплатил за проезд.[/note] Вместо того чтобы промолчать или на худой конец обозвать ее дурой, Пачиков пытался прямо в автобусе объяснить, что она ошиблась и он все оплатил. А потом еще побежал за ней по улице и попытался объяснить снова, уже с глазу на глаз.
Возраст в этом смысле ничего не изменил. Столь успешная продажа компании разрушила отношения Пачикова с людьми, многие из которых были его друзьями. И хотя бегать за ними не надо было – ходили они некоторое время по тем же коридорам, – совершенно невозможно было им что-нибудь объяснить.
• • •
В иные времена Степан Пачиков, пожалуй, мог бы найти покой в пенсионной идее. Когда Степан Пачиков вместе с Гарри Каспаровым основал детский компьютерный клуб, журнал «Техника – молодежи» написал про него разоблачительную статью под названием «Дисплей-бой». Это было давно. К моменту нашей встречи Дисплей-бой был уже седым.
Только вот пока он достраивал второй этаж на вилле и обшивал вагонкой подвал на даче в двести квадратных метров, здравоохранение совершенствовалось, а продолжительность жизни росла.
– Здравоохранение совершенствуется, продолжительность жизни растет, – натурально жаловался Пачиков. – Я, например, ни на одну секунду не могу представить себя пожилым человеком… Мозги работают, память есть, соображаю быстро. Хочется все время что-то делать.
Для пенсионерского образа жизни он слишком хорошо себя чувствовал.
– А можно привести примеры, когда люди начали в шестьдесят и добились успеха? – вопрошал Пачиков. – Может, такие и есть. Но на ум не приходят. Брины, Гейтсы, Деллы были пацанами. Между тем я знаю многих людей своего возраста, которым по-прежнему хочется вскочить на коня и поскакать с шашкой наголо.
Чтобы снова вскочить на коня, у Пачикова имелась и довольно специфическая, неочевидная причина. Причина эта заключалась в том, что всю жизнь он считал себя крайне удачливым человеком, и, надо сказать, небезосновательно.
