Сергей Николаевич: Люба+Антон = кино прямого действия
Эти строки я начал писать задолго до рассвета, посреди октябрьской ночи, осыпавшейся и шуршавшей за дачным окном всеми своими листьями. Я думал о Любе, об этом мальчике-аутисте. Вспоминал, как он метался, как не находил себе места. Как не было ему этого места. Нигде. Кроме койки в загаженной больничной палате для таких же хроников, как он, на которую он только и имел право. И то после бесконечных мытарств, ходатайств, писаний в инстанции, сидений в очередях.