Сегодня мы представляем вниманию читателей новый роман Елены Зелинской «Балканский Декамерон». Раз в неделю мы будем размещать в блоге Елены Зелинской отрывки из книги. Отдельный фрагмент каждого из них вы сможете не только прочитать, но и увидеть – с ними вас познакомят известные поэты и журналистки – Ирина Мазуркевич, Катя Капович, Татьяна Вольсткая, Арина Бородина и другие известные творческие деятели.
Роман Елены Зелинской «Балканский Декамерон» можно назвать эмигрантским, можно женским, а можно даже любовным. Три героини, оказавшись в другой стране – а дело происходит в настоящее время – вживаются в новую реальность. Балканы - прекрасные, близкие и чужие - становятся в романе чуть ли ни самостоятельным персонажем. И, конечно, любовный нерв, как можно представить без него женскую жизнь. В принципе, эта книга – одна из первых попыток осмыслить короткий опыт новой волны русской эмиграции.
Книга вышла в издательстве «Дар», Москва, в феврале 2022 года.
Обласканные солнцем Балканы, прозрачные волны Адриатики… Заманчивая картинка, о которой так хорошо мечтать хмурыми днями в офисе. А что, если остаться там не на короткие дни отпуска, а навсегда? Что, если попытаться найти свое место среди этой невероятной красоты, среди этих людей с гордыми профилями римлян, этой жизни – такой яркой и такой обжигающей? Этот мир открывает «Балканский декамерон» — новый роман Елены Зелинской, фрагмент из которого я прочитаю.
Наконец он взял гитару и вышел на авансцену. Что там говорить, меня не удивишь умением держать зал. Я и сама при случае справлюсь. Но он владел зрителями так, словно театр был полон его друзей и возлюбленных, он не прилагал ни малейшего усилия, чтобы привлечь их внимание, он будто родился с их вниманием, – только поднимал руку и говорил: «А теперь на пять», – и слегка покачивал ладонью.
– Господи, – думала я, – это же невероятно, это же не может быть тот самый человек, который через час сбежит ко мне по ступенькам, заранее раскинув руки, скажет с этим смешным ударением на первый слог – Е-лена, – и можно будет ткнуться лбом в плечо, прямо при всех, и почувствовать, как скользит по спине его ладонь… Е-лена..
Он что-то говорил публике, шутил, не снимая руки со струн, снова пел, и не командовал ими, нет, и даже не предлагал, только ободрял их улыбкой – и они, словно подсолнухи по дороге в Воеводину, поворачивали голову и пели все вместе вслед за ним, видимо, что-то очень им всем знакомое. Наверное, что-то еще из югославских времен, думала я, а может, из их школьного детства. Ясна встала, тихо прошла к краю ряда, в проход, и достала сигарету. Я вышла за ней, встала чуть поодаль и смотрела на это знакомое-незнакомое лицо, которое удалялось от меня с каждым словом, каждым тактом, каждым звуком. И из этого плавного течения балканской мелодии я вдруг ясно различила знакомые слова:
– Я сам скитница, не држи ми место, – он повторял и повторял этот рефрен, словно стараясь, чтобы я услышала и поняла.
И я поняла. Скитница-скиталица, от русского глагола «скитаться», – древний, видно, глагол с этим общим славянским корнем – как же я выучила это слово, когда писала единственный за все четыре эмигрантских года рассказ о бесприютности и тоске.
– Я сам скитница, бежи ми се често…
Прямо на моих глазах они все становились чем-то единым, Бог весть, что их объединяло – этот блистательный актер, родной язык, музыка, которую они знают от рождения, как ветер, как сад, как листья на ветру, и та непонятная общность пережитого, которая так крепка у балканцев и в которой никому постороннему нет места.
