...Довольно скоро стало очевидным, что телефоны день и ночь следят за своими хозяевами и исправно отправляют информацию куда надо. Телефон «рассказывал» дорожному центру о том, с какой скоростью он движется в машине – и центр выдавал безупречную информацию о пробках; телефон ретранслировал передачу, которую смотрел его хозяин – и в центре изучения ТВ-аудитории эти данные обрабатывали и делали рейтинги абсолютной, до тысячной доли процента точности; телефоны сообщали, когда они были с хозяевами в кино, ресторане, библиотеке, метро, автоматически посылая сигналы в соответствующие центры при прохождении через невидимые точки сбора информации, и благодаря этому можно было рассчитывать посещаемость.
Если бы кто-то из посторонних мог бы посмотреть на мониторы слежения wi-fi департамента, он бы поразился, насколько картинка напоминает паутину. В сетях пересекающихся wi-fi зон бились светящиеся и ничего не подозревающие многочисленные мелкие точки – мобильные телефоны. Если навести курсор на точку, можно было увидеть стандартные данные о владельце телефона: имя, фамилия, отчество, дата рождения, в графе «посещения» - адреса, где владелец был отмечен датчиками в такое-то время, в «интернет» - список сайтов, которые он посещал с телефона (естественно, с возможностью просмотра конфиденциальной информации), были ещё графы «расходы», «перемещения», «звонки», «сообщения» и так далее. Впрочем, это была единая стандартная база данных для всех отделов Информационного центра.
Отдельный, особо секретный департамент занимался изучением телефонных разговоров. Его сотрудники держались в стороне, информацию от них можно было получить только по специальному запросу, в общую базу данных она не попадала. Поскольку прослушивание было для всех очевидным, никто уже давно не вёл важных бесед по телефону, однако телефон при этом ещё и передавал – а при необходимости и записывал – разговор, который вёлся в его присутствии. Многие начали выключать телефоны и убирать их подальше во время важных разговоров. Напрасный труд! Никто не знал, но телефоны уже давно работали на двойных батареях – так называемая «аварийка» заряжалась вместе с первой и автоматически начинала работать при отключении аппарата; на вид телефон был выключен, но на самом деле продолжал работать как передатчик. Второе обновление, о котором не знали пользователи, - поголовное снабжение телефонов сверхчувствительными микрофонами. Бог знает, во сколько обошлась правительству эта программа, но зато убранный в сумку телефон передавал разговоры так же исправно, как и лежащий на столе. Техники-любители расковыривали аппараты в поисках новых деталей, но всё было сделано на удивление добротно, и обнаружить эти обновления было почти невозможно.
Естественно, сплошным потоком шли «на сторону» данные об оплате карточкой – это информационное воровство было отдельным огромным теневым бизнесом: мошенники и воры теперь точно знали, на кого стоит обратить внимание. При наличии хорошего дорогого оборудования об этом можно было узнавать сразу, и специальная программа, напоминающая радар, сразу показывала, кто из присутствующих в помещении сколько заплатил. Мало кто догадывался, что праздно стоящие возле касс и банков молодые люди, уткнувшиеся в свои телефоны, отслеживают перемещение обладателей больших сумм, находящихся рядом с ними. Рекламный рынок, естественно, не афишируя этого, тоже получал информацию о покупках, благодаря чему реклама стала абсолютно адресной, и теперь в почтовые ящики клали не общий для всех мусор, а составленные индивидуально пакеты информации.
Неизвестно, но, возможно, именно благодаря странно точной рекламе некоторые, самые подозрительные члены общества вскоре стали догадываться о том, что происходит. А может, кто-то покопался в статистике краж и сложил в голове два и два. Может, прокололись телевизионщики. В общем, как бы там ни было, началась стихийная борьба с мобильными телефонами. Умельцы мастерили подозрительные приборы, якобы гарантирующие перешибание всех «ненужных» сигналов и направляющие голосовой поток по единственному правильному каналу. Проверить это было невозможно, звучало солидно, стоило безумно, поэтому аппараты мели нарасхват.
Особо радикальные демонстративно отказывались от использования мобильных. Рынок стационарных телефонов, давным-давно почти уснувший, как всем казалось, навсегда, ожил и взбодрился. Вернулись забавные приборчики, похожие на кухонные таймеры, под названием «пейджеры». В среде продвинутых людей, считающих себя интеллектуальной элитой, стало модным жить без мобильного телефона. Дошло до того, что в ответ на просьбу дать номер мобильного можно было услышать насмешку, возмущение, а от особо эмоциональных – получить по физиономии. Пережили второе рождение обычные бумажные письма, снова появилась в продаже почтовая бумага, конверты нежных оттенков, марки и даже такое чудо, как чернильницы и пресс-папье для особо эстетичных.
Наличие телефона стало наоборот символом лояльности к власти. Теперь уже не модно было надевать на телефон чехол с портретом вождя – нарасхват шли сумочки, крышки и чехлы с лозунгами «Мне нечего скрывать» и «Пусть знают всё». Оппозиция, наоборот, носила перечёркнутые мобильные. За границей веселились, наблюдая эту «телефонную битву», не зная, что их государства – конечно, гораздо аккуратнее, – внедряют у себя эти технологии, внимательно присматриваясь к ошибкам своего радикального соседа по планете.
Как гром среди ясного неба на родине бахнул указ: каждый гражданин обязан иметь при себе мобильный телефон с дезактивированной системой отключения (новая разработка). Иностранные посольства, заявившие протест, - как известно, на собеседованиях полагалось телефоны отключать, - узнали много нового о себе и своих странах. Самые обидчивые начали паковать чемоданы. "Скатертью дорога", - отозвались в Кремле и на Зубовской; дружба с этими странами давно не входила в число государственных приоритетов. Тихо волновались театры, но привычно, вполголоса. Вскинулись было аэропортные службы, но их быстро успокоили каким-то своим способом. Отсутствие телефона при себе могло объясняться только уважительной причиной - например, пребыванием в реанимации, подтверждённым справкой от врача-реаниматолога. Намеренная порча телефона приравнивалась к административному правонарушению и каралась штрафом; "чёрные ящики", вмонтированные в телефон, многое могли рассказать о его последних минутах. Сломанный аппарат подлежал замене в специальных центрах в течение 24 часов.
...Игорь Тимофеев с размаху разбил об стену свой смартфон - надо сказать, что ему это удалось сделать лишь с четвёртой попытки, но по-настоящему он понял, что натворил, только когда во все стороны брызнули осколки и пластмасса. Он сел на диван, поднял покорёженный кусок корпуса и долго вертел его в руках. Он давно к этому шёл; сегодня днём случились два события, заставивишие его это сделать. Одно личное, к борьбе за свободу отношения не имеющее, - он узнал, что Ася больше никогда ему не позвонит, второе общественное - когда патруль остановил его на улице и потребовал предъявить телефон. Он тогда шёл, покачиваясь от горя, после встречи с Асей, бормотал себе что-то под нос, путаясь ногами в осенних листьях, а у патруля - но он этого знать не мог - подвисла система, сканирующая наличие телефонов у прохожих, и выдала на Игоря сигнал тревоги. Он долго не понимал, что от него хотят, потом послушно показал мобильный, но отойдя на порядочное расстояние, вдруг взбесился, и швырнул, к ужасу прохожих, телефон на асфальт, но, подумав, поднял и спрятал его в карман. Он бы мог пережить одно из этих двух событий... но вместе... в один день... одно за другим...
Игорь пришёл домой, выкурил сигарету, удивился про себя живучести аппарата, который работал, как ни в чём не бывало (надо сказать, что их надёжность сильно возросла в последние годы), выпил какое-то пойло, застоявшееся в шкафу, и решил телефон казнить.
Сначала он бил его молотком - телефон под ударами корёжился, будто кривлялся, экран мерцал, но не гас. Игорь подумал и облил его водой. В аппарате что-то зашипело, но он продолжал работать. Игорь пришёл в ужас. Некоторое время он боялся к нему прикоснуться, но пересилил себя, взял его в руки и пошёл к стене с окном, которая, как он знал, была кирпичной...
Потом он долго сидел на диване с остатками телефона в руках, очнулся от звонка в дверь. Он не знал и не мог знать, что перед смертью телефон отправлял аварийный сигнал и координаты бедствия в Информационный центр, после чего оттуда немедленно выезжала спецбригада. Не думая, автоматически он вышел в коридор и открыл дверь; в руке, как свидетельство своего преступления, он продолжал сжимать корпус телефона.
- Игорь Алексеевич? - вежливо спросил его круглый усач в форме. За его спиной стояли трое и смотрели на Тимофеева одинаково пустыми глазами.
- Да... - отозвался Игорь, начиная приходить в себя.
- Мы за вами, - широко улыбнулся усач, будто сообщил радостную новость, - вам придётся поехать с нами, чтобы дать кое-какие объяснения.
Игорь дёрнулся, но один из троих молча положил руку на кобуру.
"Я же всегда знал, что этим закончится", - устало подумал Игорь. Усатый достал наручники и, подняв их на одном пальце, покачал ими, отчего они звякнули.
Игорь молча отдал одному из троих корпус телефона и послушно протянул усатому две руки, словно отдавая всего себя, навсегда, без остатка, на протянутых ладонях.