В канун католического Рождества 25 декабря 1895 года у Софийской набережной, примерно там, где сегодня расположен офис Роснефти, у проруби в Москве-реке были найдены мужское пальто с документами на имя Николая Гиммера и прощальное письмо, в котором утопившийся просил никого в своей смерти не винить. Вскоре в реке был выловлен безымянный труп, и безутешная супруга сразу же опознала в нём своего давно не работавшего пьяницу-мужа, хотя почему-то он и был одет в мундир служащего. Выдержав приличествующую такому событию паузу, женщина вышла замуж за бывшего крестьянина, а ныне владельца одной из подмосковных текстильных фабрик, но семейному счастью помешал мнимый утопленник. Гиммера опознали в Санкт-Петербурге - живым и невредимым. Тогда-то и выяснилось, что вся история с самоубийством в проруби была инсценировкой, с помощью которой пьянствующий, но благородный муж хотел избавить жену от тягостных семейных уз.
История неудавшегося подарка к Рождеству характеризует особенность бракоразводного процесса в России: когда-то имитировать самоубийство было легче, чем развестись. К слову, супругам Николаю и Екатерине Гиммерам так и не суждено было разойтись. Их не только не развели, а осудили (причем несчастную Екатерину – ещё и за двоемужество) и сослали в Сибирь, а сам сюжет лег в основу пьесы Льва Николаевича Толстого «Живой труп».
А ведь в древности всё было куда проще. Язычники-славяне, например, вообще не заморачивались. Чтобы почувствовать себя легко и свободно, всего-то и нужно было, что выйти из дома к перекрестку либо к источнику, и легким движением рук разорвать платок или пояс, символизирующий цепи Гименея. Среди правителей Руси первый громкий бракоразводный процесс запустил Владимир Красно Солнышко, когда возжелал расстаться со своей супругой Рогнедой Полоцкой. В свое время ещё не воцерковлённый многоженец Владимир отобрал Рогнеду у полоцкого князя, но трофей не прижился. Супруга выкаблучивалась, пеняла мужу на его холопское происхождение и в конце концов так достала князя, что он совсем было решил ее убить, но передумал и сослал вместе с сыном Изяславом в глушь несусветную – туда, где благодаря этому и появился город, в наши дни называемый Заславль, что близ Минска.
После крещения Руси с разводами стало сложнее, потому что дела семейные были отданы в ведение церкви, а та разводов не одобряла. Развести семейную пару мог только митрополит, но экс-супруги, да и сам разводящий, облагались немалым штрафом, чтобы в другой раз разводить было неповадно. Процедуру существенно усложнял ряд запретов. К примеру, нельзя было расставаться с женой, уличенной в колдовстве и изготовлении зелий. Такую жену муж должен был не бросать, а воспитывать колотушками и тумаками, пока та не бросит своего сомнительного занятия. Впрочем, бывали и исключения. Не только можно, но и должно было расстаться с супругой, если та не доложила о покушении на князя, либо ходила «на игрища, пиры и в баню с другими людьми».
Изредка разводили по другим экзотическим поводам. Скажем, желание князя Симеона Гордого о разводе было удовлетворено на том основании, что, как утверждал князь, его жену испортили на свадьбе, и она в постели кажется ему мертвецом. И хотя примерно с XV века в брачном деле появились некоторые послабления (например, мужчине разрешался третий брак, если не было детей в первых двух, а женщине не возбранялось расстаться с благоверным, если он утаил от неё свое холопское происхождение или три года не возвращался с войны), всё равно развестись было для супругов делом не только хлопотным, но и обременительным. Что нередко толкало людей на поиски иных способов избавиться от опостылевшей половинки.
Особенно преуспели в этом сильные мира сего. Самым популярным способом русской элиты избавиться от жены было сдать её в монастырь. Так поступил со своей бездетной Соломонией князь Василий Третий, чтобы тут же сыграть свадьбу с Еленой Глинской. К слову, церковь этот поступок не одобрила, а патриарх иерусалимский Марк даже предсказал, что новая жена родит «злое чадо». Пророчество сбылось, и на свет появился Иван IV Грозный, который, помимо прочих своих достоинств, которые сегодня столь старательно воспевает министр культуры Мединский, отличился ещё особенной изобретательностью в деле избавления от жён. Три его первые жены умерли «сами по себе», четвёртую царь заточил в подземелье, пятую привязал к хвосту лошади и послал в полынью. Шестую сплавил в монастырь, седьмую закопал живьем в землю. И только с восьмой, Марией Нагой, ничего не успел сделать, так как точку в их браке поставила его собственная смерть.
В ходе реформ Петра люди окончательно потеряли надежду на легальный развод, ибо дела семейные отдали Синоду. С тех пор решения принимала духовная консистория, причём публично, вызывая на слушание обоих супругов и многочисленных зрителей. При этом лишь доказанное прелюбодеяние признавалось уважительной причиной для расторжения брака. Так что людям благородного происхождения либо тонкой натуры предстояла непростая дилемма: выступить публично рогоносцем или женщиной лёгкого поведения соответственно, либо продолжать имитировать брак, дабы не выносить сор из избы.
Свобода наступила ровно сто лет назад - с революцией 1917 года, которую теперь принято называть «Великой русской», не разбивая на февральскую и октябрьскую. Большевики считали, что брак — это экономическое рабство женщины и посему уже в 1918 году был принят декрет о расторжении брака, предусматривающий полную свободу развода. Достаточно было заявления одного из супругов. В коллекции «Маленьких историй» хранится любопытный документ – написанная от руки «разводная подписка» 1921 года, скрепленная гербовой маркой номиналом в 500 рублей.
Записка гласит: «Я, гражданин Григорий Васильевич Котляров, жительствующий в городе Краснодаре по Кирпичной улице, дом №43, квартала №97, даю эту подписку жене своей Александре Ивановне Котляровой, проживающей по Кирпичной улице, дом 43 квартала 97, в том, что ввиду полного предоставления ей быть свободной от брачных уз и семейного сожительства со мною. И что она, Александра Ивановна Котлярова, по своему добровольному согласию с настоящего времени и на будущее время не должна значиться моей женой, согласно моего отреченья от нее и согласия с её стороны и данной мной подписки этой разводной записи».
Вот так запросто можно было решить семейную проблему 80 лет назад. Советская власть делала ставку на равноправие полов, а Циолковский так и вовсе утверждал, что при коммунизме люди будут бесполыми. Первая советская феминистка и заодно нарком общественного призрения Александра Коллонтай не только самым решительным образом решила вопрос о правах женщин в России (подробнее об этом читайте в заметке "Главный грех российских женщин" на портале HistoryTime), но в союзе с немецкой коммунисткой Кларой Цеткин стала главным идеологом знаменитой «теории стакана воды», согласно которой удовлетворить свои потребности так же просто, как выпить воды. Результат не заставил себя долго ждать. В стране стали плодиться общества нудистов (например, "Долой стыд!", в состав которого входил даже расстрелянный позже Сталиным революционер Карл Радек), всякие нехорошие заболевания и беспризорники. Заметим на полях, что этот всплеск рождаемости 20-х годов очень пригодился стране ровно через два десятка лет, во время Великой Отечественной войны.
Но пока что маятник качнулся в другую сторону. В 1924 году в стране запретили эротические издания и картинки, а газеты растиражировали «12 половых заповедей революционного пролетариата», где говорилось об умеренности, сдерживании и верности. В 1926 году в СССР появился новый семейный кодекс, а в середине 30-х годов произошел коренной переворот: донжуанство было признано проявлением аморальности, а за разводы стали выгонять из комсомола и партии. С той поры развод в СССР стал делом предосудительным. В некотором смысле дело вернулось к XIX веку: бракоразводный процесс проходил публично, супругов обсуждали в ходе «товарищеских судов» и стыдили – к тому же дело сильно осложнял квартирный вопрос, так что многие супружеские пары годами отравляли жизнь себе и своим детям, не осмеливаясь подать на развод.
Но вот в 1990-е годы вновь наступила вольница. С разводами, многочисленными «гражданскими браками» и беспризорниками. Мало того, в делах супружеских появились свои «селебритис», а для звёзд шоу-бизнеса развод и вовсе стал отличным инструментом саморекламы. Но, как и в 20-е годы, вольница длилась недолго. С 2017 года российские законодатели хотят вновь ужесточить требования в этом непростом вопросе: увеличить срок бракоразводного процесса, назначить обязательные курсы примирения. Что касается практики заочных разводов, то её и вовсе собираются отменить.
Любопытно, что идею ужесточить процедуру расторжения браков выдвинула власть, не так давно сама пережившая целую череду высокопоставленных разводов: от президента до видных деятелей правительства Москвы и депутатов. Повальные разводы среди последних, впрочем, злые языки объясняют попытками народных избранников скрыть от обязательного декларирования излишнюю собственность и активы. Как бы то ни было, но, благополучно решив собственные семейные проблемы, законодатели вспомнили о морали и вознамерились положить конец разрушению «ячеек общества».
Безусловно, для каких-то семей, где решение о разводе родилось в результате внезапной ссоры, новые поправки могут оказаться полезными. Хотя и сегодняшних трёх месяцев для примирения в таких случаях вполне достаточно. Но вот для других невозможность разорвать оковы Гименея может стать поводом для повторения судьбы Николая Гиммера или Анны Карениной. Так что светских и криминальных хроникёров ждут новые увлекательные сюжеты.
----------------------------
"Маленькие истории" - посетите нашу страничку в Facebook