В последнее время СМИ активизировали свой интерес к приемным семьям. Недавно в одной из телепередач обсуждали гибель мальчика в приемной семье (ребенок погиб от травм головы, опекуна подозревают в побоях). Зрителям-участникам программы предложили проголосовать, не стоит ли ужесточить требования к приемным родителям. Да, можно признать, что в приемных семьях бывают негативные и даже трагические случаи, но разве их не бывает в семьях кровных? И как, скажите, попадают тогда дети в детские дома? Да, правильно, от своих кровных мам и пап. Так что попытки всех стричь под одну гребенку не совсем справедливые.

Почему такой перекос в отношении приемных родителей? Нужно ли ужесточение по отношению к приемным семьям или нет, а если да, то к чему это приведет? И не правильнее не «кошмарить», а помогать?

Кстати,  стоит задуматься, почему именно такой фон сопровождает ход работы с новым законопроектом, который внесет некоторые изменения в Семейный кодекс РФ. В законопроекте как раз прописываются некоторые ужесточающие меры по отношению к приемным родителям, и, видимо, общественный резонанс должен этому соответствовать и поддержать такие предложения, хотя сообщество приемных родителей, многие НКО и эксперты призывают быть внимательными и справедливыми и тщательно каждый предлагаемый пункт взвесить.

«За основу берется вопиющий случай жестокого обращения с ребенком в приемной семье, то есть единичное преступление, которое тиражируется многократно разными телеканалами, и на него накладывается вопрос "нужно ли ужесточить отбор усыновителей и опекунов?". В такой ситуации у экспертов и у аудитории может родиться один ответ: "да". Тем временем, если разбирать представленную ситуацию, становится очевидно, что неоднократно был нарушен уже существующий закон: органы опеки не пришли обследовать семью и жилищные условия, выписали акт заочно, не обратили внимания на заключение психологов, тренеров Школы приемных родителей, которые писали, что семье требуется психотерапия и только после этого вопрос об усыновлении можно будет снова поднять, отсутствовал контроль - специалисты не выезжали в семью, "проверяли" только на бумаге. Изобретая новые законы мы, получается, не заботимся об исполнении старых, - отмечает Диана Машкова, многодетная приемная мама, руководитель направления «Просвещение» благотворительного фонда «Арифметика добра», профессионально работающего в сфере социального сиротства. -  Но при этом создаем чудовищный образ приемного родительства. Обыватель не будет самостоятельно отделять зерна от плевел. У него в сознании остается одна картина - пострадавший ребенок, и эта картина в итоге неразрывно соединяется с явлением "приемное родительство". Говорить о том, что это несправедливо и оскорбительно для огромной группы людей (более 400 000 семей), которые решают важную социальную задачу, искренне любят своих приемных детей, заботятся о них, бессмысленно. Эти слова тонут в общем гуле возмущения. Ярлык "преступники" в итоге постепенно навешивается на всех, кто забирает из детских домов детей. Будет ли расти при этом число людей, желающих принять ребенка-сироту на воспитание? Конечно, нет».     Диана Машкова опасается, что Министерство просвещения упускает из виду самый важный аспект - отношение, формирующее пул кандидатов в приемные родители. «Если чиновники хотят видеть среди усыновителей и опекунов исключительно порядочных и ресурсных людей, именно такие портреты приемных родителей и необходимо транслировать обществу! Тем более, что таких семей подавляющее большинство. Важно говорить об уважении, о понимании сложности этого пути, о готовности оказывать помощь и поддержку».

Кстати, дискуссии о трагедиях в приемных семьях возникли еще год назад, тогда появились и разговоры о необходимости усилить контроль за приемными родителями. Ужесточить такой же контроль за кровными родителями не предлагается, потому что приемных ведь прижать к ногтю проще, они на карандаше у органов опеки, сотрудники периодически приходят в дом и проверяют все вплоть до содержимого тарелок с едой. А вот добиться соблюдения закона и запретить рукоприкладство пьющему кровному отцу ребенка, например, гораздо сложнее – да и связываться наши представители правопорядка и власти с такими случаями не очень хотят. Расследования в отношении детских домов, где вскрываются ужасающие случаи страшных преступлений по отношению к детям, плавно затухают после публичного шума.

Однако работа по изменению законодательства началась – Минпросвещения решило менять некоторые правила принятия детей в семью и дальнейшей работы с приемными семьями. Первый вариант законопроекта, напомним, был встречен бурным скандалом в обществе, поскольку содержал вопиюще несправедливые предложения (например, запрет передачи в приемную семью более 3 детей), и благодаря активности сообщества приемных родителей и представителей НКО в законопроект были внесены изменения. Второе общественное обсуждение состоялось, как ни странно, на новогодних каникулах, обойтись без внимания общественности не удалось. Было высказано опять же много критики и предложений, потому что и в измененном тексте законопроекта пока много странных несовпадений и предложений, с которыми не согласно общество.

На минувшей неделе прошла общественная дискуссия по проекту федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты прав детей» в Общественной палате РФ. Нулевое чтение закона пройдет в марте, а эта встреча была неким диалогом, попыткой подытожить уже ранее высказанные предложения и сомнения.

О том, что идея ужесточить отбор будущих приемных родителей приведет к тому, что у детей, живущих сейчас в детских домах, сузится возможность оказаться в семье, отмечал в ходе дискуссии, в частности, юрист Антон Жаров. Да и то, как именно будет проводиться социально-психологическое обследование семей, тоже пока неясно. Многодетная приемная мама, член Клуба «Азбука приемной семьи» фонда «Арифметика добра» Юлия Канышева, отмечает, что травмированные приемные дети реагируют на проверки органов опеки всякий раз по-разному, и могут проявлять негатив и срываться в эти моменты, хотя в обычной жизни картинка данной семьи выглядит позитивно, но в таком случае семья будет в очередной раз признана «нересурсной», неготовой к принятию нового ребенка. Как будут решаться такие вопросы? Подобные обследования должны проводить профессионалы, знающие нюансы поведения и психологии детей, взятых из системы,  - а тут мы опять возвращаемся к проблеме обучения сотрудников органов опеки и попечительства, сотрудников детских домов, всей системы. Небрежность и равнодушие к жизни приемной семьи со стороны чиновников порождает новые проблемы.

 «Есть несколько ключевых моментов в грядущих изменениях, на которых я настаиваю, - говорит Светлана Строганова, руководитель Клуба «Азбука приемной семьи» фонда «Арифметика добра». - Во-первых, я против идеи «один ребенок в год». Ведь и так уже будет вводиться обследование приемных родителей, к этому все идет,  зачем тогда дополнительное ограничение? Пусть тогда специалисты и определяют ресурсность семьи.  Кто-то ресурсен через полгода, а кому-то и через два-три года рано будет. Такое ограничение все равно что ограничивать рождаемость».

Ограничения в вопросах переезда – это вообще напрямую противоречит нашей Конституции, напоминает Светлана Строганова. К тому же имеющихся сейчас инструментов вполне достаточно, чтобы контролировать условия проживания детей в приемной семье:  опека составляет акт осмотра жилья, указывает, если надо что-то изменить-исправить. А уж дальше могут применяться различные меры, вплоть до расторжения с приемными родителями договора об опекунстве, если требования опеки не выполняются.

Светлана Строганова также предложила ввести в закон понятие «профессиональная семья»: «В России уже назрела необходимость создания фостерной семьи – ребенку, потерявшему близких, лучше находиться в профессиональной семье, рядом с людьми, которые ему помогают адаптироваться к его новой жизни и которые помогут ему плавно перейти в его постоянную семью (будь то приемная семья или восстановленная кровная). Но с текущими ограничениями (1 ребенок в год) введение института профессиональных приемных семей будет затруднено.  Я рада, что у меня была возможность сказать об этом».  Правда, на встрече в Общественной палате РФ представитель Минпросвещения дала понять, что ей идея профессиональной семьи не очень нравится, но, возможно, представители ведомств, чиновники просто не совсем представляют себе, что это такое.

А ведь есть работающие системы фостерных семей в разных странах, где-то это построено удачно, где-то нет, и вполне можно изучить этот опыт. «Например, мне не нравится идея Англии, где ребенок может сменить за свое детство более 10 фостерных семей, его переводят туда-сюда, это тяжело.  Но есть страны, например, Германия, Финляндия, где это хорошо организовано.  Можно сделать пилотный проект  в Москве или Санкт-Петербурге, здесь много специалистов, можно хорошо выстроить сопровождение, помощь, - считает Светлана Сроганова. -  К тому же такой вариант можно оценить не только с точки зрения социально-психологической, но и с финансовой. Мы все знаем, что содержание ребенка в течение года в детском доме стоит обходится государству  до 1-2 миллионов рублей в год.  Ну и социализация – тоже важный момент, выпускник, который живет в семье, успешнее школьника, выпускающегося из детского дома».

Еще одна проблема, которая существует при принятии ребенка в семью,  это приоритет кровных родственников.  С одной стороны, это правильно, но с другой, не всегда хорошо.  Этим приоритетом часто пользуются  детские дома и органы опеки, и не выпускают детей из системы. «Когда приходят потенциальные опекуны, им говорят: а у этого ребенка есть кровные близкие, вот у него есть тетка, она сказала, что заберет. Только тетка эта сказала и пропала, а ребенок сидит и сидит, годами  ждет. Его не отдают в приемную семью.  Нет никаких сроков – а сколько можно ждать эту тетку?! Ребенок может так и просидеть в детском доме до 18 лет, он даже не знает, что за ним приходят какие-то кандидаты в приемные родители. В моей жизни был похожий случай: когда я получила отказ, подавая документы на Соню, свою среднюю дочь. Мне сообщили, что кровный отец, возможно, заберет ребенка. Но на деле было так, что когда опека разыскивала кровных родных девочки, ее отец, которого они нашли, в разговоре по телефону обмолвился: «Ну, может и заберу, не знаю». Все, опека за это уцепилась и отказала мне.  Но я пошла дальше – написала в прокуратуру, написала уполномоченному по защите прав ребенка.  И через полтора месяца я забрала Соню», - рассказывает Светлана Строганова.

Да, конечно, лучше, если ребенок остается с кровными близкими.  Но ведь ресурсность, социально-психологическую готовность и возможности кровных родственников тоже надо объективно оценивать.   «Я предложила давать определенный срок для решения родственниками вопроса принятия к себе ребенка. Пусть это будет три  месяца  или полгода, но какой-то обозримый срок, - говорит Светлана Строганова. -  Пусть родственники за этот срок примут честное решение и предпримут действия: либо они ребенка действительно забирают, либо нет. Это защитит и право ребенка на семью».

Третий важный момент – это специалисты. Кто будет проводить социально-психологическое обследование приемных семей? «У нас очень мало специалистов. Их надо готовить.  Это проблема. Например, всего лишь год назад, и то благодаря усилиям фонда «Арифметика добра», наконец была введена специальность «воспитатель детского дома». А ведь ее не было. В детские дома шли работать обычные выпускники педучилищ. Люди, которых не учили, как работать с депривацией, с расстройством привязанности», - напоминает руководитель Клуба «Азбука приемной семьи».

Вообще, мотивация для законодательных изменений не совсем верная. Не с того начали, считают приемные родители. «Думать надо не о том, как придавить приемных родителей, а о том, как реформировать саму систему семейного устройства  - работать с сотрудниками опек, детских домов, перепрофилировать специалистов.  А говорить о жестком отборе приемных родителей можно было, если бы у нас стояла бы очередь из ресурсных родителей, которые бы жаждали взять в семью детей с инвалидностью или трудных подростков. Но такого мы не наблюдаем, таких семей мало.  Кого мы будем «отбирать и отсеивать»? – отмечает Светлана Строганова. - Конечно, лучше, чтобы все дети воспитывались в кровных семьях. Но если это невозможно, то лучшая альтернатива – это приемная семья, а не детский дом. Да, будем честны , приемные родители бывают не идеальны, бывают такие, которым лучше было бы не становиться приемными родителями, и будет правильно помочь детям попадать в хорошие приемные семьи. Но появляется ощущение, что законопроект дает детям только одну альтернативу – пусть дети лучше остаются в детских домах. То есть многие чиновники до сих пор считают детский дом хорошим вариантом жизни для сироты. Мы же считаем, исходя из нашего опыта, что это совсем не так. Детский дом это плохо для ребенка, и проблему надо решать иначе».

Приемным семьям, которые всем сердцем приняли детей и добросовестно выполняют обязанности родителей, бояться нечего, разве что потери времени и нервов, отмечает Диана Машкова, поскольку практика говорит о том, что многочасовые тестирования, которые вводятся теперь на уровне закона, не могут отражать объективной картины. «Бояться следует государству - чем больше ограничивающих и карательных мер вводится для семей, тем меньше детей-сирот будут находить своих родителей. И тем больше становится нагрузка на бюджет (содержание сироты в семье обходится государству примерно в 5 раз дешевле, чем в детском доме), но хуже результаты воспитания», - убеждена опытная приемная мама. «Решение существующих проблем в сложнейшей сфере семейного устройства сирот лежит в практическом, а не в законотворческом поле, - считает Диана Машкова. - Отбор и обучение специалистов, включая психологов сопровождения. Качественное обучение кандидатов в Школах приемных родителей и обязательное продолжение поддержки состоявшихся приемных родителей в виде ресурсных и терапевтических групп. Доступность профессиональной психологической помощи для каждого, кто принял ребенка-сироту. Но чем больше изобретается карательных мер, тем меньше люди готовы сотрудничать. Поэтому в текущем контексте неуважения и ужесточения принятие нового закона может вызвать обратный эффект».