Самый интересный для меня опыт в путешествиях — это погружение в иные миры или в другое время, то есть туда, где можно укрыться от повседневной действительности и глобализации мира. Пока еще мы можем совершить скачок во времени, перелетев за два часа из Сингапура конца двадцать первого века (по отношению к большинству стран) в Бирму конца девятнадцатого. Или можем приехать в Оман и увидеть ту самую связь времен — настоящего с далеким прошлым... 

На рыбном рынке в Маскате или на аукционе животных в Низве, куда каждую пятницу уже три с половиной тысячи лет приходят люди, чтобы купить или продать по лучшей цене козу или барашка, невозможно не обратить внимания на лица местных жителей. Многие из них словно вышли из детских книжек про джиннов, магов и волшебников или попали сюда из старых кинофильмов. В глазах стариков в тюрбанах или женщин в масках отражается глубина веков и даже тысячелетий, кажется, что кто-то из них мог попасть сюда из Магана, торговавшего медью и ладаном еще с Месопотамией. Возможно, что причина такого впечатления в том, что Оман всегда был закрыт от остального мира морем, пустыней и горами (хотя в течение времени в его состав входили часть Индии, восточное побережье Африки — Занзибар и Момбаса), а сейчас в качестве границ с внешним миром действует мощная цензура СМИ и частичная блокировка интернет-ресурсов. Из-за географической закрытости и сложных климатических условий в менталитете оманцев выработалась привычка рассчитывать только на себя, а внешне это выражается в чувстве собственного достоинства и удивительном спокойствии.

В 1957 году в Омане была найдена нефть, в 1968 году начали её промышленную переработку и чуть позже, в 1970 году, путем бескровного переворота к власти пришел умный, образованный и ориентированный на Великобританию не только в вопросах внешней политики, но и в своей личной жизни (одна из его жен — британка) султан Кабус бен Саид. Теперь в Омане все заправки принадлежат корпорациям Shell и BP, второй государственный язык — английский, а розетки — британские. Примерно в то же самое время в Омане официально запретили работорговлю, и за пятьдесят лет правления султана страна совершила просто гигантский скачок в развитии от феодализма к третьей экономике региона Персидского залива. 

Несмотря на столь стремительное развитие страны, еще в 80-е годы XX века туристам требовалось разрешение местного губернатора (вали), чтобы зайти в исторический замок на экскурсию. Власть и теперь принадлежит губернаторам лишь частично, оставаясь наполовину в руках шейхов, которые избираются племенами, иногда это одно и то же лицо. Собственно из-за феодально-племенного строя в Омане еще с доисламских времен начали строить крепости как защиту от нападений других таких же племен. Подобных крепостей теперь насчитывается более тысячи, они много раз перестраивались, достраивались и некоторые стали похожи на сказочные замки. Самая большая и древняя крепость в Омане — это глинобитная крепость в Бахле, культурный памятник ЮНЕСКО номер один. Но не только крепости, а и города султаната всегда окружались толстыми стенами с высокими прочными воротами, которые еще в 70-е года XX века закрывались на ночь «на ключ» (включая столицу Омана — Маскат). В более ранние времена действовало правило, что если в крепость приходил человек, то его впускали только через маленькую дверь в воротах, сначала поили кофе, давали финики и лишь затем спрашивали, с чем он пришел и как они могут ему помочь. До прихода к власти султана Кабуса, как говорится в путеводителях, в стране было всего 2-3 школы, 3-4 больницы и единственная асфальтированная дорога, ведущая от аэропорта к дворцу султана в Маскате.

Поскольку перемены в Омане по историческим меркам произошли совсем недавно, то прошлое, причем не отретушированное для туристов, здесь можно встретить повсюду. Вот, например, старая часть города Ибры, бывшая Аль-Минзфа, — один из сотни покинутых, полуразрушенных или частично разрушенных глинобитных городов. В её зданиях нет крыш, но остались стены, резные арки и прекрасные деревянные двери, которые частично занесены песком. Здесь можно побродить по пустым улицам, которые за несколько десятилетий не успели разрушиться в сухом климате. Отсюда, как и из других старых городов, люди окончательно перебрались в современные, комфортабельные дома во время нефтяного бума. А до этого, когда Оман и Занзибар с XVII по XIX века были единым государством, город процветал. В те времена торговля специями и пряностями велась по морю и из-за смены направлений ветра — только три месяца в году. В Аль-Минзфу приплывали моряки из Занзибара, оставались там, женились и образовывали свои сообщества. Когда португальцы захватили Оманский пролив, то жители Занзибара были вынуждены остаться на постоянное место жительство в Ибре, а когда позже произошло разделение султанатов, то наоборот султан Маската приказал местным жителям убираться к себе на родину, в Занзибар. К слову, в XIX веке Занзибар считался богаче Омана, поскольку был центром работорговли и продажи слоновой кости с материка.

 

А вот и еще одно прелюбопытное место, существующее на стыке времен — Бахля (да, крепость – это там). Еще недавно этот город был центром чёрной магии из-за тесных контактов с Восточной Африкой, откуда и пошло поклонение тёмным силам. Помимо этого, Бахля считалась местом обитания джиннов и центром ковро-самолётостроения. На городской площади там росло дерево, которое, по мнению местных, каждую ночь джинны уносили в небо, а утром возвращали назад. Чтобы противодействовать такому потустороннему беспределу, жители Бахли обмотали его цепями и приковали к земле… Ислам, к слову сказать, признает существование джиннов и считает, что ими становятся люди, умершие насильственной смертью… Так вот, всего какие-то десять лет назад местные «вали» приказали спилить дерево, поскольку, местные жители, как и раньше продолжали совершать жертвоприношения, а это уже никак не соответствовало статусу современного и образованного государства. Говорят, что те, кто пилил дерево с джинном, падали в обморок и корчились в муках. Бедный джинн, в общем.

Сейчас султанат отличают респектабельность и роскошь, но не та кричащая во все стороны, что мы знаем по Арабским Эмиратам. В Омане не увидишь самых высоких в мире зданий (здания не могут быть выше десяти этажей), золоченых вестибюлей (ну может чуть-чуть) и дорогущих автомобилей (за исключением светских раутов). Здесь как будто все выглядит достойнее, с упором на культурные ценности и толерантность. Например, в Омане впервые в странах региона Персидского залива построили оперу, которая теперь является очень престижной концертной площадкой. В частности на её сцене выступали Гергиев, Нетребко и хор Александрова, регулярно проводятся бесплатные концерты. Религиозную толерантность Омана хорошо демонстрирует фраза, о том, что мечеть султана Кабуса (главная мечеть страны) была построена ибадитами на деньги шиитов для суннитов. Местный ибадизм* — это спокойная, умеренная ветвь ислама, которую исповедует 30% населения, шииты составляют 20% населения, а оставшаяся половина — сунниты. Для неграждан страны открыты и другие религиозные центры, есть даже одна православная церковь, но сами оманцы не могут быть не мусульманами.

Оман находится на четвертом месте по доходам среди стран экономического сотрудничества арабских государств Персидского залива Gulf с доходом в 1,5-2 тыс. дол. в месяц. Для сравнения средний доход в Катаре — 3-4 тыс. долл. в месяц, а самым «бедным», шестым, в списке числится Бахрейн. Налогов население Омана не платит. Образование за границей для граждан страны — бесплатное, но решение принимается на основании рейтинга ученика, по итогам его учебы в школе. Радикальным решением султана в свое время стало позволение девушкам учиться в высших учебных заведениях, поскольку до этого их обучали только письму и чтению. Теперь в высших учебных заведениях учится больше женщин, чем мужчин и был даже период, когда в местных университетах это соотношение было четыре к одному. Тогда, чтобы исправить гендерный перекос, министерство образования выпустило приказ и проходной бал для мальчиков был занижен. В общем, в современном Омане принято давать хорошее образование своим детям, хотя обучение девочек за границей все же не приветствуется. Престижным и обязательным для жителей султаната считается не только хорошее образование, но и постоянная работа. По их собственным словам оманцев называют индусами Персидского залива, поскольку они работают так же интенсивно, как индусы. Хотя, судя по всему, для каждого региона своя интенсивность, ведь рабочий день оманского госслужащего длится до часа-двух дня. Из 4,5 млн. человек, проживающих в Омане, 55% — это граждане страны, а 45% — работающие иностранцы, поэтому во избежание конкуренции в Омане есть список из семнадцати профессий/специальностей, которые разрешено занимать только гражданам страны. 

До прихода к власти султана Кабуса женщинам запрещено было работать, но сейчас примерно половина женщин трудится, а половина занимается только своей семьей. Современным жителям уже не кажется удивительным тот факт, что два-три поста министров в стране занимают женщины, есть женщины-офицеры полиции в довольно высоком чине и одна женщина — чрезвычайно-полномочный посол… И вот, в аэропорту города Салала, в Дофаре, поздно ночью нас встречает менеджер местной туристической компании, молодая и экспрессивная Сальма. У нее громкая живая английская речь, время от времени она всплескивает руками и дает распоряжения своим подчиненным, индусам-мужчинам. Было видно, что ей нравятся её собственная значимость и статус бизнес-леди, причем не только из-за новой роли в обществе, но и из-за молодости. Позже на один из наших обедов она пришла со своим четырехлетним сыном. Сальма усадила мальчика за отдельный стол и подошла пообщаться с туристами — пару раз я услышала столь мило звучащую в её устах: thanк you, dear. Потом она поболтала по телефону и, присев на стул, уткнулась в свой мини-айпад. Под черной абайей, которую она непривычно высоко подоткнула между коленками, виднелся светло-серый спортивный костюм и кроссовки. Глядя на нее, уже трудно было представить себе её родственницу, которая вместо макияжа наденет на лицо маску бокка, как шутят сами оманцы, «если плохо выглядишь, но нужно выйти на улицу». Хотя основной причиной ношения женщинами этих масок является следование традициям бедуинов, которые использовали её от ветра, солнца и жары.

Но традиции в Омане по-прежнему живут бок о бок с современностью во всех сферах жизни. На самой известной верфи в городе Сур (единственная подобная верфь в регионе) строят доу-корабли по старинной технологии без чертежей, скрепляя доски шипами и веревками вместо гвоздей. В Омане, как и прежде, выбор жениха и невесты остается за их родителями, поскольку люди считают, что любовь и секс наступают только после оформления брака, а разводов — ничтожное количество, в отличии, скажем, от Ирана или Кувейта. На работу мужчины обязаны носить белый диждаш (мужское платье), на их головах всегда надета расшитая шапочка кума, а по праздникам за поясом у любого оманца красуется великолепный нож ханджар.

Вади — речные долины.

*Ибадиты считают, что имама нужно выбирать всей общиной (или не выбирать вовсе, если нет достойного претендента) и делать это в независимости от того, является ли он прямым потомком пророка Мухаммеда (шииты) или назначается на основании его знаний и авторитета (сунниты).