Дорогая Л.
Несколько лет назад у меня на «Снобе» был забавный проект – «Семь книг, ради которых я не пошла на свидание», где я рассказывала о книжках и людях, помнишь? Ты еще тогда ругалась из-за литературоцентричности моего мира. Так вот, Л., прошло столько времени, а книги, которые я тогда читала, все еще в моей памяти, а вот люди – нет. Наверное, это повод задуматься?
На днях я закончила читать книгу с актуальным названием – «Прекрасный мир, где же ты» той самой ирландки, о которой столько говорили в пандемийный год. Зовут ее Салли Руни, и она наша с тобой ровесница, пишет о проблемах миллениалов, за что ее прозвали вторым Сэлинджером. Конечно, она никакой не Сэлинджер, но ты же сама знаешь, как работают книжные маркетологи – «второй Сэлинджер», «новый Кинг» или «современный Ницше». Хотя с Ницше это я загнула, вряд ли это коммерчески выгодный ярлык.
Но вернемся к книге. Это уже третий роман, переведенный на русский язык и продолжающий излюбленную тему Руни – невозможности понять друг друга и проговорить свои страхи. Что в экранизированных «Нормальных людях», что в «Разговорах с друзьями» влюбленные творили полную ерунду, пытаясь домыслить слова и поступки, обижались на бесчувствие, искали себя не с теми и не там, и раз за разом обрекали себя на одиночество. Если ты думаешь, что в «Прекрасном мире» ситуация другая, спешу огорчить – всё те же на арене.
Казалось бы, это не ядерная физика – понять другого человека. Но страх признаться, что ты влюблен или увлечен, кажется, делает нас идиотами. Это ровно то, о чем писал Фаулз: «В нашем возрасте не секс страшен – любовь». Обе главные героини – успешная писательница Элис и ее подруга, редактор литературного журнала Айлин, – умеют разговаривать друг с другом, но только письменно. Я читала их письма и думала: как жаль, что эпистолярный жанр умирает. Какое количество наших с тобой знакомых предпочтет написать большое и развернутое письмо по е-мейлу, а не скинуть дробные смс или вообще голосовое? Мы – дети оборванных мыслей и сообщений на ходу. Что останется после нас, когда отомрет телеграм и мессенджеры? После Ремарка остались письма («Скажи мне, что ты меня любишь» я считаю полноценным эпистолярным романом), после Целана и Ингеборг Бахман завораживающая интеллектуальная беседа («Время сердца»), да даже после Акер и Уорка горячий текстовый флирт («Я очень тебя хочу», в новой редакции его перевели как «Ты очень мне нравишься» и заретушировали дерзость). Но что же останется после нас? Скрины из Тиндера да фото в соцсетях?
«Мы избежим многих проблем, если все будем одиночками, станем соблюдать целибат и тщательно охранять личные границы, но, сдается мне, тогда у нас не останется ничего, что делает жизнь стоящей», – пишет одна из героинь в письме. Я бы ответила ей моей любимой фразой Екатерины II: «Раз уж мы делаем ошибки, надо делать их красиво».
Разговорам об эстетике и инстинкте красоты, кстати, в книге уделено несколько страниц. Руни пишет о красивых привилегированных людях, не осознающих того, что многое дается им проще. Счастливее от этого они, естественно, не становятся. («Красота – это горе» не даром один из любимых моих современных романов.) Еще в «Прекрасном мире» мелькают многочисленные размышления личного характера – Руни явно рефлексирующая девица, думаю, мы бы с ней подружились. (Как минимум, она тоже хочет сбежать от происходящего в книги, и у нее это получается.) Своими мыслями она наделяет героинь: размышляет о славе, о писательской усталости, о политике и крушении режима, о коммунизме и социальном неравенстве, о сексуальности, дружбе и любви. Вполне прилично описывает интимные сцены – в том плане, что без пошлости и дурновкусия, и наконец-таки без повторов (помнишь, я говорила о навязчивом дублировании нелепых бдсм-сцен в двух ее предыдущих романах?). Здесь наоборот все на своем месте, написано как готовый сценарий.
Отдельно понравился параллельный монтаж: пока героиня сидит дома, читает и пишет статьи, герой напивается в клубе, закидываясь всем подряд. Что это, если не сцена, взятая из жизни? Связаться с человеком, обесценивающим тебя и все, что ты делаешь, просто потому что не в состоянии понять – сколько раз мы с тобой это видели? Думаю, права на экранизацию «Прекрасного мира» скоро купят. Во всяком случае я читала материал в зарубежном Cosmo, где редакторы фантазировали, каким мог бы быть кастинг мечты. Сразу скажу, что с Эммой Корин в роли Айлин я не согласна, а уж Дева Пателя в роли красавца Саймона я вообще не представляю – только Том Харди, сколько бы лет ему к моменту съемок ни было. Ведь что такое возраст в этом прекрасном мире, живущем здесь и сейчас?
С любовью, К.