Забирала я как-то вечером дочку с друзьями после прогулки. Дети сели в машину и попросили Рамштайн. Оказывается, раньше они о нем не знали, с творчеством великого и ужасного Тилля Линдеманна и остальных монстров их познакомила моя Мишель. Еще они благодаря ей узнали и полюбили SOAD. Пока мы ехали, успели славно порычать под Keine Lust, Los и Du Hast.
Мы трясли головами, молотили воображаемыми палочками по воображаемым барабанами и напоследок хором проорали "Chop Suey" на радость остальным участникам движения - на лицах некоторых из них читался явный ужас.
Дети были в восторге и не хотели расходиться. Мальчик Николас сказал, что мы должны замутить рок-группу, а девочка Андриана сказала, что она меня любит и хочет быть, как я, когда вырастет (нннинада).
Мы развезли друзей и поехали домой. Мишель включила “Маскарад” Арама Хачатуряна, потом "Четыре сезона" Вивальди, после него - Бетховена и Дебюсси, потом я попросила "Лакримозу" Моцарта и дослушав ее в молчании, дочка мне сказала: “Мама, как я тебе благодарна за то, что ты научила нас понимать музыку. Что мы любим и Металлику, и Нирвану, и Рамштайн, и Queen, и Моцарта, и Бетховена”. И мы обнялись от избытка чувств.
И тут я вспомнила их первое приобщение к культуре. Когда моим дочкам-двойняшкам было три года, мы поехали в Австрию. После непростых первых лет материнства, насыщенных коликами, зубиками, ветрянкой, ротавирусом, а также бесчисленными синуситами, дерматитами, тонзиллитами, бронхитами и отитами, мне очень хотелось припасть к прекрасному.
И если Венский зоопарк, Пратер, Шонбрунн, штрудели, шницели, шорле и штурм пошли на "ура", с музеями дело не заладилось.
В одно дождливое утро мы направили свои стопы в Бельведерский дворец. У девочек были зонты-трости с героинями диснеевских мультов: Русалочка у Мишель, Золушка у Николь.
Пользоваться зонтами на Кипре за три года своей жизни им еще не доводилось (мои дети родились в период Великой Суши, когда на острове почти 5 лет не было дождей, и питьевую воду привозили танкерами из Греции), поэтому езда под дождем в колясках с зонтами в руках привела малышек в полный восторг.
Мы купили билеты и благоговейно вжимая головы в плечи от окружающей нас красоты, зашли во дворец.
Пожилой дядечка-охранник на входе нет, не спросил SafePAss, QR и маски - это было задолго до всей этой бесовщины.
Он попросил оставить зонты у входа - заходить с ними в музей категорически запрещено: капли воды могут испортить паркет, а зонтом-тростью можно задеть стену, или, упаси бог, сбить какой-нибудь шедевр со стены или вазу Марии Терезии.
Мишель спокойно отдала свой зонт, Николь не впечатлилась “нихт”, “кайне” и “верботтен”, вцепилась в зонт обеими руками и заорала благим матом. У бедного охранника от неожиданности покраснел нос и уши и запотели очки. Он присел перед ней на корточки и попытался на ломаном английском объяснить, что зонт ей отдадут, когда она будет уходить.
Николь на пару секунд замолчала, внимательно вглядываясь в его лицо, набрала побольше воздуха и огласила окрестности боевым воплем команчей. Несчастный охранник крякнул от неожиданности и отпрянул от нее. Увидев панику и смятение в рядах противника, Николь сменила октаву и перешла на ультразвук. На нас начали оглядываться люди. Кажется, в дворцовых окнах задребезжали стекла, а с потолочной лепнины посыпалась штукатурка.
Мы с мужем наперебой уговаривали ее на двух языках - бесполезно, она вцепилась в зонт, и было предельно ясно, что если тут кто-то и сдастся, это будет не Николь. Так прошло минут пять или десять, а может, полчаса или вечность - точно сказать не могу.
У охранника в будке зазвонил телефон - наверное, Николины вопли донеслись до музейного начальства и там, по-видимому, спрашивали, что это за ад.
Охранник, краснея и потея, что-то им объяснял с потерянным видом. Потом снова подошел к нам. Николь, которая только было начала снижать обороты, при виде него собралась с духом и выдала очередную иерихонскую трель. Людей прибывало. На нас недовольно косились.
Наконец, не выдержав, охранник вздохнул и со страдальческим выражением на лице сказал: "Ладно, пусть идет с зонтом, только, прошу вас, смотрите за ней и будьте очень осторожны!".
Мы к тому моменту уже готовы были провалиться сквозь землю, съесть свои билеты и убраться оттуда подобру-поздорову.
Муж на всякий случай взял Николь на руки. Нарыдавшись, она заснула у папы на руках в считанные минуты, всхлипывая во сне и прижимая к груди зонт, который с честью отстояла. Залы музея мы прошли быстрым строевым шагом, я успела сделать несколько мутных кривых фотографий, и все на этом.
Так Николь победила австрийскую музейную систему, но в тот раз совсем не приобщилась к сокровищам европейской культуры.
В ту поездку я еще очень хотела попасть в Венскую оперу. Меня остановила мысль о том, что после сольного концерта Николь в Бельведере, скорее всего, нас внесли в черные списки на уровне Министерства культуры Австрии. И мы решили не испытывать судьбу.
Тем более что погода в те дни стояла дождливая...
Никосия, 20 февраля 2022
___
Мой телеграм-канал