Вот как, — чуть наивно, — размышляет по поводу дилеммы Грозного-Сталина нобелевский лауреат американский писатель Джон Стейнбек. Вместе с фотографом Робертом Капой совершивший длительное путешествие по Советскому Союзу в 1947-м:
«…русский народ привык к изображениям царя и царской семьи, а когда царя свергли, то необходимо было чем-то его заменить. Другие говорили, что поклонение иконе ― это свойство русской души, а эти портреты и являются такой иконой. А третьи ― что русские так любят Сталина, что хотят, чтобы он существовал вечно. Четвертые говорили, что самому Сталину это не нравится, и он просил, чтобы это прекратили.
Но нам казалось, что то, что не нравится Сталину, исчезает мгновенно, а это явление, наоборот, приобретает более широкий размах. Какова бы ни была причина, очевидно одно: всё в России постоянно находится под сталинским взором ― улыбающимся, задумчивым или суровым. Это одна из тех вещей, которую американец просто не в состоянии понять. Есть и другие портреты, и другие скульптуры. И по размеру фотографий и портретов других лидеров можно приблизительно сказать, кто за кем идёт после Сталина. Например, в 1936 г. вторым по величине был портрет Ворошилова, сегодня, несомненно, Молотова...»
Уж извините, уважаемые господа, на память тут же пришла советская байка о Стейнбеке…
Вот она:
Однажды после войны великий американский писатель Стейнбек гулял по Киеву. И до того уморился, что присел отдохнуть на лестницах горисполкома. Мало того, через минуту вовсе уснул.
Разбудил его милиционер: мол, мужчина, нехорошо спать под окнами важного заведения!
На что Стейнбек жестами и на ужасном русско-английском ответил, дескать, он американский писатель: набирается впечатлений для будущего фолианта об СССР.
«Всё равно, товарищ Хемингуэй, — возразил вполне понимающий “инглиш” милиционер: — Лучше вам пройти в гостиницу». — Стейнбек был ошарашен начитанностью обычного советского служаки. Ведь даже в США обыватель абсолютно не знал Хемингуэя!..
Рис. обложки: Ярослав Солонин