Часть вторая
Какие мысли приходят в голову к людям, которые смотрят за горизонт? Об этом я думала, стоя на высоком берегу реки Волги и вглядываясь в противоположный.
В то время, как гид еще одного старинного купеческого города, а точнее двух — Романова и Борисоглебска, соединенно-разделенных Волгой и переименованных в советское время в город Тутаев — живо размахивая руками, сообщил, что именно с этого прекрасного места писал свои живописные полотна с купчихами русский живописец Борис Михайлович Кустодиев.
Кустодиев был очарован красотой этих мест. Здесь и правда очень живописно и мало что изменилось с тех пор. Вот только все сильно обветшало. Моста через Волгу не было в городе в царское время, нет и сейчас. Две части одного города сообщались и сообщаются посредством лодок.
На одном берегу, высоком, романовском, стоит церковь. На другом берегу, низинном, Борисоглебском, — другая. Звонили и звонят колокола, как будто сквозь века, пробивая дыры во времени и сдвигая и наслаивая друг на друга разные реальности. Художники по-прежнему приезжают на пленэры писать храмы на берегах Волги. А некоторые даже остаются здесь жить, постепенно раскрашивая пространство вокруг себя в яркие тона.
Может ли забор соединить историю, людей и творчество?
Заборы обычно разъединяют, но как же радостно, что есть забор, который соединяет людей. Живописцы Ольга Мотовилова-Комова и ее муж, член-корреспондент Российской академии художеств Илья Комов перебрались в Тутаев в начале 2000-х, до этого они жили в Переславле. В какой-то момент творчество Ольги перестало вмещаться в рамки стандартного холста и выплеснулось на забор. Не жалея ярких красок она начала писать свое «монументальное» полотно в стиле русского лубка — настоящий путеводитель по городу Тутаеву и народному фольклору.
Ольгу можно назвать художником-бытописателем, фиксирующим сцены из народной жизни горожан и сопровождающим эти сцены пословицами и поговорками. Ее творение сильно выбивается из общей стилистики Тутаева. Забор Ольги похож на пеструю рубаху скомороха. Такое ощущение, что ее персонажи в любой момент могут ожить и лихо соскочить с забора на улицу.
Уже сейчас этот забор — местная достопримечательность. А что, если пойти дальше и преобразить город, расписав все заборы города Тутаева, и сделать его самым заборно-живописным городом России, единственным в своем роде?
Чувственные, возвышенные фрески Гурия Никитина
Яркие краски не жалел и богописец Гурий Никитин, расписывая стены в Крестовоздвиженском соборе Тутаева, бывшего Романова-Борисоглебска.
Выдающийся мастер древнерусской живописи XVII века, костромич, старшина костромских иконописцев, художник-монументалист. Библейские фрески Никитина отличаются праздничной декоративностью, богатством символики, яркими, живыми образами. Под его руководством был выполнен самый значительный ансамбль русской фресковой живописи того столетия — роспись церкви Ильи Пророка в Ярославле. Он был так предан своей миссии писать храмы во славу Бога, что взял обет безбрачия, не ел мяса, сохраняя чистоту души и тела. Через него осуществлялось духовное видение первообразов Иисуса Христа, Богоматери, святых... И делал он это самыми яркими красками.
Его чувственный, мощный идеал красоты — результат внутренних душевных усилий, поиск совершенства. В тридцать с небольшим лет он уже был старостой среди живописцев, расписывал Архангельский собор в первопрестольной. Гурий Никитин расписал храмы в Переславле-Залесском, Ярославле, Ростове и Суздале.
Вы можете вспомнить, что сделали вы, когда вам было 23 года?
Повесив на ель икону Божьей матери и проведя всю ночь в молитве, на рассвете Кассиан увидел яркий свет и в его лучах святого Иоанна Предтечу. И сказал он ему: «Встань, Кассиане, и не ужасайся меня. Я послан тебе от бога, которого ты ныне призывал в своих молитвах. На сем месте уже поселишься ты, во имя Рождества моего поставишь здесь храм и после трудов твоих получишь вечный покой. Не уходи отсюда
Мы сели на старый паром, который отходил от города Мышкина на другую сторону Волги.
Мышкин — очаровательный город, где живут счастливые, предприимчивые, неунывающие люди, которые открыли многочисленные музеи и музейчики.
В Мышкине нас радушно встречали и угощали в ресторане Мышкин Инн. В этом городке всего по одному: одна скорая помощь, одна больница, одна маршрутка, один лифт и по всей видимости один туалет в конце длинной улицы. А вот мышей здесь можно встретить на каждом углу и кажется их здесь десятки, а то и сотни.
Вокруг парома в воздухе носились речные чайки, а по парому также хаотично перемещались местные детишки. Мы направлялись в Учму в Музей Судьбы русской деревни.
В Учме нас встретили Василий Смирнов и его жена Елена, хранители этого места. У Василия был тихий голос и застывшее лицо как с иконы, с прозрачными голубыми глазами.
Тихо и монотонно он начал рассказывать про долгое путешествие Князя Константина Мангупского через полмира в Россию, о принятом им постриге и о том, как он стал монахом Кассианом и основал на другом берегу Кассианову Пустынь и как красовались храмы монастыря на том берегу. О дружбе двух князей Андрея Большого, удельного князя Углического, родного брата Ивана III, и князя Константина Мангупского, родича Зои-Софии Палеолог, племянницы последнего византийского императора Константина XI Палеолога. И как трагически сложились их судьбы и судьба самой пустыни. Процесс разрушения и разграбления Учемских храмов начался в 30-е годы ХХ века. В 1936 году в бывшем Успенском Учемском монастыре расположился Волголаг: здесь жили заключенные, участвовавшие в строительстве Угличской ГЭС и дороги Углич-Рыбинск. Это долгая история полного разрушения храмов закончилась в 1951 году, когда раздался грохот и обрушилась последняя Учемская колокольня, которая погребла под собой двух братьев Закуриных, разбиравших ее на кирпичи.
Сколько было разрушено храмов за советское время? А сколько сел и городов исчезло с лица России? Вы знаете историю города города Мологи?
Он рассказывал и показывал на осколки-части всего, что осталось от храмового комплекса и о том как он в 1989 году, будучи 23-летним юнцом поставил поклонный крест и памятную часовню на земле бывшего монастыря, на месте Успенской соборной церкви, у могилы святого преподобного Кассиана Грека. Даже не думая, что запустил новый отчет времени для этого пространства, заложив точку развития своего села. Я смотрела в его бездонно-голубые, как воды Волги, глаза и думала: как это возможно? В 23 года одному поставить поклонный крест святому и взять его крест на себя? Кто этот человек на самом деле? Что еще может поведать его душа? Что это за место такое волшебное — Учма? Что сделала я, когда мне было 23 года?
В 33 года Василий Смирнов и его друзья из Мышкина создали первую экспозицию Учмы музейной. Она разместилась в перенесенном в Учму амбаре XIX века.
К сегодняшнему дню это пространство выросло в большой музей с четырьмя амбарами и экспозицией, посвященной людям Учмы, которые на протяжении пяти столетий живут здесь. Он собрал истории святого и заключенных, крестьян и ремесленников, переселенцев и местных, рыбаков и отходников, разрушителей и хранителей: что они делали в Учме.
Зачем я задаю вопросы?
П.Д. Успенский: Может ли человек перестать быть машиной? Г.И. Гурджиев: В этом-то и дело. Если бы вы почаще задавали такие вопросы, мы, возможно, достигли бы в наших беседах какого-то результата. Можно перестать быть машиной, но для этого необходимо прежде всего знать машину. Машина, настоящая машина, не знает и не может знать себя. А машина, которая знает себя, уже не машина, по крайней мере, не та машина, какой она была раньше. Она начинает проявлять ответственность за свои действия.
Мы в Ярославле на текстильной фабрике «Красный перекоп» наследницы Ярославской Большой Мануфактуры. Старейшая фабрика России с территорией маленького городка и кульминационным центром в виде Петропавловского собора и парка, ведет свою историю с петровских времен. В 1722 году фабрику основал купец Иван Максимович Затрапезнов, положив начало распространению в России полотняной промышленности...
В 1922 ее переименовали в честь победы Красной Армии над белогвардейцами на Перекопском перешейке в «Красный перекоп». Высокие стены из красного кирпича напоминают непреступную крепость, построенную на века. Когда-то ее проектировали английские инженеры по образцу английской фабрики. В царские времена на ней работало 17 000 рабочих, в Советские 11 000, а сегодня около 300. Большая часть корпусов фабрики стоит в развалинах, но сердце ее еще грохочет старыми станками 60–70-х годов ХХ века. А по выходным она становится музеем и роскошной декорацией к аудио-спектаклю «Радиофабрика».
Нас попросили взять наушники и пройти в пустую комнату со светло-голубой плиткой, оставшейся с советских времен. В комнате были хаотично расставлены стулья. Кто-то сел, кто-то продолжал стоять. Я надела наушники, и голос в них начал задавать вопросы.
Как вы думаете, что располагалось в этой комнате? Вы хотите узнать, что будет, если открыть дверь? Сделайте шаг вперед, если согласны. Сделайте шаг назад, если не согласны. Вы сделали свой выбор?
Полтора часа голос в наушниках вел меня по лабиринтам цехов. Отдавал приказы и задавал вопросы, ответить на которые я не могла или не хотела. Зачем мне это? А, чтобы ответить некоторые из них, нужна была определенная отвага и смелость. Зачем мне это? Вопросы сыпались как из рога изобилия на мою голову.
Кто ты? Зачем ты здесь? Куда ты идешь? Ты можешь сойти с конвейера?
Кульминацией радио-спектакля стал свободный танец. Именно танцы спасали работников фабрики от бесконечной череды рабочих часов у станка. На танцах они влюблялись, знакомились и образовывали пары, чувствовали себя людьми. Голос в наушниках предложил начать танцевать. У меня был выбор — танцевать или нет. И я стала танцевать...
Что происходит с нами, когда мы танцуем?
Этот танец на фабрике, был... волшебным! Я как будто попала в какой-то мощный энергетический вихрь, который начал раскручивать мой внутренний потенциал. Оказывается, наша способность танцевать фактически связана с механизмом выживания. Последние исследования показали, что для наших доисторических предков танцы были способом связываться и общаться, особенно в трудные времена. Более того, ученые считают, что те люди, которые обладают хорошей координацией и чувством ритма, могут иметь эволюционное преимущество.
Царь Берендей: Веселое гулянье! Сердцу радостьГлядеть на вас. Играйте, веселитесь...Спасибо вам на песнях и на пляске!Уж тешиться, так тешиться! (Скоморохам)Пляшите, кувыркайтесь, ломайтесь, дураки!
Ярославию называют страной городов. Здесь Гаврилов-Ям, Данилов, Любим, Мышкин, Переславль-Залесский, Пошехонье, Ростов Великий, Рыбинск, Тутаев, Углич, Ярославль и, конечно, Молога — затопленная, но живая в памяти. Я побывала с ТутуМедиаразведкой в некоторых из них, но поняла, что на этой земле как бы рождаешься заново, обретаешь самого себя, раскрываешь свое сердце для любви и какого-то важного, совершенно иного понимания этого мира и себя в нем.