Свершилось: Дом культуры «ГЭС-2» распахивает двери и принимает гостей. Чего в нем только нет! Но главное произведение искусства, от которого электричество проносится по телу, — само здание бывшей электростанции. За него отвечает звездный архитектор Ренцо Пьяно. Чтобы расшифровать замыслы мастера, я обратилась к директору музея архитектуры Елизавете Лихачевой, которая точно чувствует и понимает архитектуру, а также объехала почти все постройки Пьяно, — а это десятки зданий по всему миру.
Вместе с Елизаветой мы изучили грандиозную постройку и составили для вас гид, который сориентирует по ключевым сюжетам и поможет не упустить важное в момент эйфории. А без нее тут не обойтись, поверьте! Итак, начинаем путь от Большой Якиманки, где открывается впечатляющий вид на целое.
Контекст
До середины 1930-х годов Москва-река периодически разливалась и затопляла окрестности. Во время наводнения 1904 года вода дошла до Тверской, превратив Москву в Венецию. Болотный остров, где потом развернется ГЭС-2, заливало регулярно, поэтому там не могло быть качественной архитектуры. Зато в этом месте размещались лабазы (хозяйственные постройки) и дома для бедняков, которые строили в числе прочих братья Бахрушины.
Одна из первых видных построек — она стоит на высоком цоколе — это усадьба сахарного короля Харитоненко, что напротив Кремля на Софийской набережной. Борис Иофан начал проектировать соседний Дом на набережной, когда уже было известно, что строится водохранилище и остров перестанет быть болотом.
Место
ГЭС-2 возводится как техническое сооружение для обеспечения электричеством фабрики Эйнема, которую в советские годы переименуют в «Красный Октябрь». После закрытия фабрики в 1970-х ГЭС-2 потеряет актуальность. Главной станцией по производству электричества в этом районе останется ГЭС-1, что обитает напротив Кремля и работает до сих пор. ГЭС-2 фигурирует в фильмах: в «Место встречи изменить нельзя» Шарапов проезжает ее в последней серии, когда едет за ребенком. Станция тогда стоит закрытая и медленно, но верно разваливается.
«Тереза (Иароччи Мавика, генеральный директор фонда V-A-C) рассказала мне чудесную историю, как Пьяно, стоя с президентом фонда Леонидом Михельсоном на построенном Лужковым мосту, убеждал его в необходимости выкупить не только здание, но и все, что вокруг. «Вы сумасшедший?!», — воскликнул Михельсон (Тереза переводила). Но Пьяно гений, а не сумасшедший, он представлял, какое грандиозное место может здесь возникнуть», — говорит Лихачева.
Трубы
С Патриаршего моста открывается вид на здание, и главное в этом зрительном образе — трубы. Они — эстетическая доминанта, но они же — рабочая необходимость. Трубы отвечают за вентиляцию, без которой функционирование ГЭС невозможно. Пьяно рассчитывает впечатление не без провокативного лукавства. Ведь трубы есть своего рода его «визитная карточка» со времен постройки Центра Помпиду, который, по сути, из них и состоит.
Здесь они едко-синего цвета, но попытка связать этот цветовой выбор с отсылкой к Малевичу кажется притянутой за уши. В такой же цвет Пьяно красит трубы и других своих построек, самая удачная из которых — Fiat Lingotto в Турине.
Ландшафт
Уличное пространство расширяется до моста над «Сводами». Это бывшие Смирновские водочные склады, в руинах которых обнажены и артикулированы сводчатые помещения. Здесь прописывается кластер мастерских (помимо традиционных есть текстильные, керамические и шелкографические) и пекарня. Таким образом начинается плавная интервенция Дома культур в город.
Березовая роща с инсталляцией Джузеппе Пеноне вводит тему связи с природой. Такую связь было важно выстроить в центре большого города. Это русская, точнее московская тема еще и потому, что Москва традиционно состояла из небольших усадеб и посадов. Пьяно тонко чувствует место и, создавая проект, мыслит в парадигме московского мышления. В «ГЭС-2» чувство территории проявляется так же четко, как в его родной Генуе, где он выворачивает наизнанку набережную и превращает ее в культурное пространство во главе с морским музеем.
Набережная
У «ГЭС-2» такая же проблема, как и у Генуи. Здесь тоже проходит дорога, хоть и не такая активная как автострада до Турина. Но она есть, и ее нельзя закрыть, выстроив единое пространство. Приходится осваивать набережную, используя генуэзский ход. Генуя — портовый город. Московский спуск к воде тоже может выполнять роль причала. (Не зря на презентации «Музейной четверки» обещали запустить речной трамвайчик между культурными кластерами.)
В освоении набережной значительная роль отводится скульптуре. Сейчас это «Большая глина №4» Урса Фишера, которая позже сменится иной работой. «Место для скульптуры выбирается грамотно, в отдалении от фасада. Пьяно убивает двух зайцев одним ударом. Если бы он поставил скульптуру рядом, то здание служило бы фоном для нее, что мешало бы восприятию их обоих. Поставив ее на набережной, он тем самым присваивает набережную территории «ГЭС-2». Вполне очевидное решение, но от этого не менее выигрышное», — отмечает Лихачева.
Площадь
Москва обзаводится своей итальянской пьяццей. Здесь тоже возникает место под скульптуру, как и в любом городе Италии. Летом тут будут проходить кинопоказы и концерты. Это общественное пространство, пространство действа, чем-то напоминающее античный театр под открытым небом. Не поверите: он и в самом деле тут есть, но хитро устроенный.
Обыгрывается мотив лоджии. Это пространство между интерьером и экстерьером. За счет того, что стен либо практически нет, либо они стеклянные, возникает ощущение разделенной на две части лоджии. Снаружи она превращается в открытый амфитеатр, внутри — в закрытый, занимая лестницу. Фокус: театр работает на обе стороны здания в зависимости от времени года.
Фасад
Типичная базилика, которая в древности была местом суда. Сегодня судить (шучу) остается только тех, кто упоминает неорусский стиль в контексте постройки. От него ничего не остается, поскольку здание вычищено до кирпича. Это современная архитектура — хай-тек, мастером которого является Пьяно. Любопытно, что он исключает цвет как фактор архитектуры. Здание светло-серое, то есть никакое.
Постройка (точнее перестройка с сохранением стен и крыши) открыта миру и не производит впечатление музейной. Музей — это, как правило, бункер. В основе новой европейской идеологии музейного здания — понятия проницаемости культурного пространства, прозрачности, открытости, инклюзивности. Музей больше не закрытая история для избранных, он для всех. Пьяно, как прогрессивному архитектору, близка эта идея.
Свет
Внутри нас окутывает свет — это проницаемое светлое пространство. Елизавета сразу вспоминает проект Пьяно для культурного Центра Ставроса Ниархоса (да, того самого, дедушки супруга Дарьи Жуковой) в Афинах. Там архитектор создает библиотеку со стеклянными стенами, где якобы есть ультрафиолетовая защита для сохранения книг.
«На мой взгляд, свет в Москве переоценен. Его феномен оправдан в европейских постройках архитектора, потому что там много солнца. А у нас, ну взгляните в окно и сами все поймете. Вообще для музея свет не нужен. Правда, и выставочное пространство у Дома культур находится под землей, где искусственное освещение. Понимаю, что свет для Пьяно важен. Он проникает через бесконечные окна. Благодаря ним стирается граница между интерьером и экстерьером. Она проявится ночью, когда будут возникать внешние стены за счет темноты», — считает Лихачева.
Структура
Бывшее пространство электростанции структурировано по-новому. Несколько частей: фронтальная, куда мы попадаем с набережной, походит на инфоточку, над которой нависает библиотека. В правом ризалите базируются художники, а в левом — лаборатория кулинарных курсов. Основная часть — площадная: офисы, рисейл, пространство для публичных программ.
Глаз цепляется за галереи, которых здесь с избытком. С одной стороны, за этим выбором прослеживается влияние русского конструктивизма, с другой — отсылка к архитектуре любой крупной торговой галереи, например, ГУМа. Кстати, когда мы заходим в здание, то не понимаем, где оказываемся: в торговом центре, кинотеатре, книжном… Пьяно считается одним из пионеров этого подхода. Такой же трюк он проделывают с нами в Центре Помпиду. Архитектор размывает границы и дает понять, что мы в межкультурном пространстве, где каждый может найти что-то по душе.
Внутренности
Поклон команде за то, что сохранили все, что могли. Прежде всего, металлические фермы крыши, качавшие когда-то воду трубы, метлахская плитка на полу, лестничные марши, каменные ступени, лепнина, чугунные трубы, которые представляют фрагменты оборудования ГЭС и подчёркивают гений места. Прямо как в римском музее античной скульптуры Centrale Montemartini, где статуи стоят напротив динамо машин, что производит сильное впечатление.
В Москве подобное же впечатление усиливают внутренности синих уличных труб, их остатки словно становятся ребрами здания и обыгрывают тему ГЭС. Обратите внимание на мебель. Она создана по рисункам Пьяно. Точно такая же мебель стоит в уже упомянутом туринском здании Fiat Lingotto.
Крыша
Она была бы прозрачной, так как сделана из стекла, если бы не солнечные батареи. Они образуют квадратики, через которые просачивается свет. Здание экологично насколько это возможно, благодаря батареям, системе сбора и повторного использования дождевой воды.
Под крышей есть платформы, на которых устроены специальные звуковые ловушки. Они создают особую акустику ровно на том уровне, где проходят аудиальные действа. Уверяют, что на других уровнях ничего слышно не будет. Не понятно, как это осуществляется, потому что физику не обмануть, но проверим при случае.
Подземелье
Здесь базируются основные выставочные залы. Это белые кубы с искусственным освещением, что идеально для выставок. Потолки метров десять. Можно предположить, что здесь вещам не будет тесно и они будут адекватно восприниматься. На данный момент таких выставочных возможностей нет ни у кого в России, что хорошо, потому что открывается поле для здоровой конкуренции.
Из плюсов: есть заезд для грузовой машины, чтобы не разгружаться на улице; грузовые лифты, временное хранение и главное — открытое хранилище, которое можно посещать по записи. Рядом располагается паркинг, который будет трансформироваться в площадку под концерты, а может, даже под рейвы. Не будет только постоянной экспозиции. Жаль.
Вывод
«Когда говорим про архитектуру здания, возникают три вопроса: 1) насколько здание соответствует своей функции; 2) насколько оно отражает свою функцию; 3) насколько реконструкция сделана качественно. Здание не задумывалось как музейное. Пьяно, максимально сохраняя остатки, строит качественную фабрику по производству культуры: здесь культивируется театр, кино, изящные искусства, еда (имею в виду ресторан и три кафе)… Это идеальное попадание. Да, происходит попытка зайти на территорию торгового центра, в которой музей «Гараж» был первопроходцем. Но это выдающаяся попытка, которая вписывает Дом культуры «ГЭС-2» в ряд важнейших мировых арт-построек», — подытоживает Лихачева.
До встречи в новом месте силы!