Готово! Катя расставила свечи на столе и щёлкнула выключателем. Полупустая кухня-гостиная вмиг преобразилась: на стенах заплясали огоньки, теплый желтый свет заполнил комнату уютом. Курьер будет с минуты на минуту.
– Никит, поставь пластинку, пожалуйста.
Когда с концерта вернутся её родители, всё должно быть идеально. Сегодня их день.
Пока муж колдовал над проигрывателем, маленький Савелий широко зевнул, потёр глазки и повис на маминой штанине.
Пора.
– Доброй ночи, па! Мы с мамой пойдём отдыхать, – произнесла она вместо сына и потащила его в спальню.
Они выключили свет, пожелали «соседушкам» в окне сладких снов и улеглись в кровать. Катя всунула ребёнку грудь и стала ждать, пока тот уснёт.
Веки ребёнка уже начали тяжелеть, как квартиру сотряс грохот открывающейся входной двери.
– Лиз, давай, шевели батонами! Чё встала на проходе.
Мелкий услышал голос дедушки и тут же вскочил.
– Нет-нет-нет-нет-нет, а ну спи, – Катя повалила ребёнка на бок и снова всунула ему грудь. Почему родители вернулись? Мы не ждали их раньше, чем через час.
На мгновение звуки затихли, а потом вошканье поднялось с новой силой: Катя распознала шуршание пластиковых пакетов из супермаркета и звук расстёгивающихся молний на маминых сапогах.
Из дверного проёма показалась любопытствующая голова Елизаветы Андреевны.
– Спит горошина? – так со времен огромного живота называет Савелю бабушка.
– Спит, – кивнула Катя. – Как концерт? Что-то вы быстро.
– А ты как себя чувствуешь? – тревожная голова пропускала вопросы дочки мимо ушей.
– Пока нормально.
– Ну всё, пусть спит.
– Мам. Мам!
Сава заворочался, а голова убежала на кухню, оставив Катю в неведении.
Да что ж такое.
Девушка обняла ребёнка посильнее и прислонилась щекой к теплому виску. Сын пах кремом от атопического дерматита и молоком.
– Я спою колыбельную, а ты закрывай глазки, ладно? Киса-киса-киса, мяу-мяу-мяу.
С кухни доносилась весёлая болтовня.
Катя мурлыкала песенку своему засыпающему сыну и едва различала отдельные фразы. Дурацкие стены, ни черта не слышно!
Надо было отправить родителей на триллер в кино, как говорил Никита. Катя надеялась, что не успела испортить стендапом двадцать восьмую годовщину их свадьбы.
Тишину снова сотрясла входная дверь. На этот раз пришел курьер с роллами.
Саве это надоело. Оторвавшись от груди, он набрал в легкие побольше воздуха и возмутился как следует. Кате пришлось взять его на руки и носить по комнате.
Какой же он всё-таки тяжелый!
Она не знала, сколько прошло времени. Поясница безбожно ныла. Правая рука, на которую давила драгоценная макушка, взмокла и покрылась мурашками.
– Всё, не могу больше.
Катя рванулась к кровати и со звуком долбанулась мизинцем об торчащую металлическую ножку.
– Твою ж м..!
Прошло минут десять, прежде чем она подавила приступ отчаяния, а Сава окончательно уснул. Отпочковавшись и проверив, что путь свободен, она отправилась на кухню за объяснениями.
Пластинка давно доиграла, а свечи заметно подтаяли. Никита подливал хихикающей маме не первую порцию алкоголя, а папы нигде не было видно. Ушёл играть в комп, что ли. На столе вместе с почти нетронутыми роллами лежали остатки ветчины – похоже, с лакомством она тоже ошиблась.
– Как прошёл концерт?
– Ой, классно! На разогреве выступала ваша местная девочка-стендапер, лет сорок ей.
– Какая же она девочка?
– Выглядит совсем молодо, Кать, клянусь! Шутила не очень смешно, но хотя бы без мата. А ещё прямо за Серёжкой сидел какой-то мужик и всё время пинал его кресло. Папа так бесился.
– Значит, вам не понравилось.
Из соседней комнаты в сторону туалета выплыл Сергей Александрович.
– Понравилось! Правда парень выступал от силы час и часто матерился. А ещё эти словечки новомодные, мы половину не поняли, – Елизавета Андреевна хлебнула из бокала полусухое красное и продолжила.
– А ещё в зале сидела такая вонючая тетка! Мама дорогая. Такое ощущение, что она флакон духов на себя вылила. Серёжка весь извёлся: даже маску вторую на себя нацепил! Мы и пересели подальше от неё, а всё равно воняло.
Сергей Александрович вышел из туалета и зашагал обратно.
– Пап, стой!
Мужчина оторопел и развернулся.
– Как тебе концерт?
– Ну как сказать. Для вас, тридцатилетних, самое то. А вот для пятидесяти не катит. Так, поржали чутка. Ещё в зале такая баба вонючая сидела, я аж две маски на нос нацепил, а всё равно дышать нечем было!
– Понятно.
Катя не нашлась, что ответить. Кажется, силы покинули её окончательно.
– Лучше бы на ужасы сходили: и 5 тыщ бы сэкономили, и роллами обожрались.
– А эти не понравились? – спросила дочь с надеждой.
– Ничего все, кроме «Филадельфии». Её я не пробовал.
– Да не переживай ты так, он ветчиной догнался, вышел из-за стола довольный, – попыталась приободрить Катю мама.
– Ты попробовала ветчину? 140 рублей за 350 грамм. Вкусная. Вот лучше бы вместо роллов на тыщу колбасы купили.
Катя поднялась и на ватных ногах отправилась спать. Температура после догнавшей её прививки и стыд за испорченную годовщину не оставили ей выбора.
Утром родители засобирались домой. В дверях, довольные, они горячо благодарили дочь за праздник.
– И на концерт сходили, и роллов поели! Чего ты, всё супер.
– Столько денег на нас потратила, с ума сойти... не стоило!
Они по-очереди поцеловали детей, внука и уехали.
Через пару часов Катя увидела СМС из банка и с трудом сдержала слёзы.
– Представляешь, Никит, она снова перевела мне деньги обратно. Три тысячи.
Муж с теплотой взглянул на неё и погладил по плечу.
– Она так тебя любит.
– Да, – шмыгнула носом девушка. – Похоже на то.