Орсон Петерсен: глава 10/1

Шестой день после пожара

🏗

Как это часто бывает, на пути к воплощению идея претерпела существенные изменения. Речь о беседке для Дашковой, которую собирался возвести Арнольд. Изначально он представлял себе воздушную перголу, или викторианскую ротонду, или что-нибудь с элементами нео тюдора… что-то западноевропейское, классическое. Однако, проект, победивший в конкурсе, подразумевал совсем иное решение — яйцо. Автор задумки вспомнил о яйцах Фаберже, а точнее об одном из пятидесяти двух пасхальных яиц, изготовленных для императорской семьи — Екатерина Великая — так оно называлось и называется по сей день. Есть у этого чуда ювелирного искусства и другие имена: “Розовая камея” и “Гризайль”.

Итак беседка в форме огромного яйца, что само по себе непростая задача, но это еще не вся трудность: место, выбранное под постройку, и положение будущего объекта, привносили в план возведения ряд дополнительных сложностей. Согласно проекту “розовую камею” необходимо было установить сбоку от холма, под наклоном, будто эта драгоценная капсула свалилась с неба и при столкновении с Землей образовала внушительный пригорок. Дорожка, проложенная к беседке, должна имитировать тормозной путь космического тела.

И хотя данный проект, в силу своих конструктивных особенностей, был куда мудренее, чем требовалось, Арнольд отдал предпочтение ему. Для создания такой инсталляции требуется строительный навык и недюжинная сноровка, но Железняк решил, что справится.

К рассвету на луг пригнали специальную технику: небольшой бульдозер, машину щебня, машину песка, машину еще каких-то материалов, бетономешалку и фургон с инструментами. Когда на стройплощадке появился Железняк, архитектор, инженер и двое рабочих уже разминались с лазерным нивелиром. Арнольд распорядился установить камеру наблюдения, чтобы иметь возможность транслировать процесс строительства в Сеть. Делалось это лишь с одной целью — Железняк хотел, чтобы Дашкова видела насколько добросовестно он исполняет приказы своей госпожи. После того как камеру установили, Арнольд велел своей бригаде выйти из кадра и не появляться там до конца стройки.

Вот земля, покрытая травой, вот инструмент, вот Железняк посреди всего этого… непаханого поля. Работа пугает. Особенно в самом начале, особенно если ты в ней не разбираешься. Благо у нашего неумехи были знающие советчики, которым полагалось давать боссу ценные указания со стороны.

Зрелище довольно забавное: пятеро специалистов разместились у кромки стройплощадки и оттуда указывали своему начальнику куда ему идти и что делать. Должно быть это приятно руководить руководителем. Другим компаниям стоит взять на заметку этот нехитрый эксперимент. Например, ввести в практику один день в году, когда начальник и подчиненные меняются местами. Предупреждаю, результат может удивить! Если вы любите удивляться, сделайте это!

Прелюдия складывалась напряженно, поскольку Арнольд не знал названий большей части инструментов, приборов и процессов. Кто-то из помощников, наконец, сообразил называть всё без исключения “хренью” и уточнять лишь цвет или размер. Возьми ту красную хрень, поставь туда-то, возьми желтую хрень, ту что побольше, и нажми то-то… Для непонятных специализированных глаголов также нашлись многофункциональные: “захерачь”, “херачь”, “прихерачь”. Постепенно, действие за действием, между руками Арнольда и мозгами специалистов начала формироваться прочная рабочая связь — когнитивный резонанс. Под чутким и неустанным присмотром профессионалов у Железняка стало что-то получаться. На этап разметки семиметрового участка ушло несколько часов. Кофе брейк.

Странное дело, Арнольд вдруг испытал какое-то небывалое удовлетворение от своей полезности. Он чувствовал приятную усталость от труда и, в то же время, ощущал жажду деятельности. Молча взирая на плод своих усилий, — аккуратно размеченный кусок земли — Арнольд, кажется, не мог поверить, что сам сотворил это. Нечто симметричное и разумное, требующее умений… Первый барьер был преодолен. Как только Железняк осознал это, он захотел немедленно продолжить. Сегодня ему предстоит расчистить площадку под фундамент и, собственно, залить его. Работы немало, но и энтузиазма пока с избытком.

🧢

Вавилов вышел из спальни Галины в начале восьмого. Он рассчитывал покинуть усадьбу прежде, чем проснется Генриетта. В этот же момент, еще один мужчина в доме уходил от любовницы. Как и Вавилов, он хотел воспользоваться ранними часами, чтобы улизнуть незамеченным.

Полковник задержался на лестнице, когда услышал как на первом этаже закрылась дверь одной из комнат. За этим последовали тихие шаги. Вавилов заглянул через перила: от спальни Генриетты, к выходу двигалась мужская фигура в черных спортивных брюках, черной кофте и в черной же бейсболке. Это был Пипия, однако полковник не признал его ни с макушки, ни со спины. Отчасти из-за кепки и балахонистого наряда, но еще и потому, что попросту не считал Реваза самоубийцей. Вавилов выждал, когда мужчина выйдет из дома и последовал за ним. Он наблюдал за неопознанным объектом с крыльца, провожая взглядом к пункту охраны. Черный жаворонок беспрепятственно упорхнул из гнезда Железняков.

Полковник забрался в машину и поехал.

— Кто сейчас вышел? — спросил он охранника, опустив стекло.
— Реваз Пипия. Приехал три часа назад, привез какие-то хозяйские вещи. Машину оставил за территорией.

Отчет охранника прервал сигнал смартфона Вавилова. Пришло сообщение от Гавриила: “Путь же беззаконных – как тьма; они не знают, обо что споткнутся…”. “Чего?” — отправил полковник в ответ. “Пчела увязла в сиропе” — появилась очередная загадка. “По-человечески можно?” — написал Вавилов. “Клиент с нами, едем на точку” — разжевал Гавриил.

— Короче, о следующих визитах Пипии, сообщаешь мне. — закрывал тему полковник. — Он приехал, ты сразу пишешь мне, ясно? И смене передай.
— Принято.

Гладкая, извилистая дорога через лес. Солнце пробивалось сквозь ветви деревьев, отражения их крон поочередно скользили вверх по ветровому стеклу. Такое беззвучное, умиротворяющее движение по привычному маршруту. Можно довериться рукам и занять мозг чем-то другим.

Аромат духов Галины настойчиво следовал за Вавиловым. Листья смородины, горький апельсин, пачули, мускус и серая амбра… Этот шлейф минувшей ночи тянулся за ним шелковой удавкой, не отпуская далеко от мыслей о последних проведенных часах. На его губах еще оставался вкус её промежности. В памяти мерцал прекрасный цветок, достойный королевских оранжерей. Розовый бутон распускался в его голове и искрился от капель воображаемой росы. Полковник не мог думать ни о чем другом, кроме как об этих бархатистых лепестках. Он принимал их вместо завтрака сегодня утром, прилежно и с аппетитом вылизывая все, чем угощала гостеприимная хозяюшка. Он был послушным, порадовал мисс и заслужил одобрение. Он воодушевился её оргазмом и теперь чувствовал себя гораздо увереннее.

Удовлетворить женщину, которая нравится, — один из магических крестражей, образующих силу мужчин. Деньги, власть, комфорт и успех, не дадут ощущения исключительной самодостаточности без этого компонента. Замените женщину на партнера другого пола, если вам так больше нравится, эффект будет тот же. Кто не согласен, скорее всего просто забыл каково это — дарить экстаз симпатичному человеку.

Вот и Вавилов, как будто вспомнил нечто давно забытое. Женщины были, но не Галина. Он фантазировал о ней много лет. И вот, случилась вторая ночь. Первая была не ахти: Вавилов робел и зажимался. Но эта ночь вышла совсем другой. Словно в их отношениях открылась новая глава. Они заново знакомились друг с другом. Он был деликатен и не спешил. Её внутреннее сопротивление отступало под натиском нежности и она раскрывалась по-настоящему. Она вздрагивала от прикосновений как натянутая струна. Вибрации её тела отдавались в голосе нейлоновыми стонами домры. Он смог завести её, она доверилась и всё получилось. Так он запомнил эту ночь.

О боже, что о себе думают эти мужчины! Может, дело обстояло и так, а может, Галина всего-навсего отличная притворщица. У неё определенно имелся резон вознести Вавилова до небес… например, чтобы управлять им, как воздушным змеем, дергая за веревочку. Не стоит забывать, что полковник получил её шантажом, а секс под нажимом — статья 133 УК РФ (наказывается штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до одного года, либо лишением свободы на тот же срок). Словом, преступление. И в мечтах Галины оно влекло за собой куда более суровое наказание: сначала кастрация, выкалывание глаз, потом повешение, четвертование, испепеление…

И хотя полковник был ей противен, этой ночью она распалилась, да… возможно, сказалось длительное воздержание… В какой-то момент ей просто захотелось наполнить себя, неважно чем, кем… Так уж получилось, что рядом был Вавилов, заряженный, и готовый на всё. И мерзкий, конечно же!

Полковник съехал с дороги в лес, оставил машину и пошел вглубь чащи по усыпанной хвоей земле. Узкая тропинка, дятел долбит вдалеке, мелкие прутья трещат под ногами, воздух, напитанный влагой, и прохладная тень. Как хорошо. Жаль, что делать придется что-то нехорошее.

Прежде я упоминала о “лесном арбитраже”, как об одном из способов получения желаемого. Я обещала, что случай рассказать об этом эффективном методе подробнее еще представится. Смысл процедуры очень прост: человека силком вывозят в глухой лес, где он встречается с осознанием собственной неправоты. В человеке разом просыпаются лучшие добродетели: он становится участливым, покладистым, сговорчивым, прямо-таки ангелом во плоти. Собственно, близость к сырой земле, торчащая из неё лопата, и парочка мордоворотов, творят с людским самообладанием настоящие чудеса. Послание Гавриила о пчеле, увязшей в сиропе, являлось приглашением как раз к такому сосновому судилищу.

Полковник добрел до мшистого подлеска. Там его уже дожидались двое крепких мужчин в строгих костюмах. Их мускулатура, военная выправка, и хладнокровные физиономии намекали на серьезный уровень спецподготовки. В иерархии “лесного арбитража” этих двоих можно смело считать исполнителями воли суда. Что-то вроде архиприставов. К слову, один из них, тот, у которого на шее татуировка в виде ветки райской лилии, — Гавриил. Имя второго здоровяка вам ни к чему. Был на полянке и третий — подсудимый. Он стоял на коленях, со связанными за спиной руками, с тряпичным мешком на голове, и трясся от страха. Прямо перед ним, на жухлом опаде, среди бурых иголок, лежала новехонькая штыковая лопата. Вавилов вышел из-за деревьев, как идет суд.

— Сними мешок. — распорядился он.
— Сними. — продублировал Гавриил второму бугаю.

Тот исполнил приказ. Обвиняемым оказался перепуганный подросток лет шестнадцати, с заклеенным скотчем ртом. Он жалобно мычал, а заметив лопату и вовсе расплакался.

— Кто это? — спросил Вавилов.
— В каком смысле? — удивился Гавриил. — Это Архипов.
— Ты решил меня выбесить сегодня? Ты видел фото?
— Кхм…

Гавриил достал смартфон, открыл снимок Константина и принялся сравнивать его с лицом подростка.

— Он даже по возрасту не подходит, видно же, — начинал сердиться полковник. — Че ты там сверяешь, Гавр?

Тот сорвал с паренька скотч, взял его за волосы и начал подробно сличать с фото.

— Ну-ка, улыбнись! — сказал Гавриил.

Молодой человек кое-как натянул улыбку, но этот дрожащий оскал совсем не прибавлял ему сходства с Константином.

— Не надо, мужики, а, пожалуйста, не убивайте. — заскулил подросток.
— Ты кто такой? — спросил Гавриил. — Отвечай спокойно.
— Понял. Всё скажу, без гона, мужики, только не надо, не убивайте, а.
— Кто ты такой?
— Паша, Павел, Паштет. Че конкретно интересует, мужики? Не сочтите за неуважение, просто, че конкретно интересует? Я всё скажу, не вопрос.
— Константин Архипов твой сообщник?
— Не знаю такого, мужики, честно говорю, правда, клянусь.
— Ольга Баум?
— Мужики, я клянусь, вообще не знаю кто это, клянусь матерью, не слышал о такой. Я вообще один всё делаю.
— Почему смартфон Архипова у тебя?
— Понял, так, я понял, я всё понял, мужики, такое дело, я короче украл этот смартфон, честно говорю, врать не буду, мой кикс. Вчера подрезал в метро у чувачка, как есть рассказываю. Вам тот чел нужен, да? Блин, а я его не знаю, мужики, реально. Даже лицо не помню, обычный такой… Карман торчал, я подрезал и пошел дальше. Деньги нужны, матушка хворает, отца нет, две сестренки на мне…
— И сколько ты надеялся заработать с заблокированного аппарата, додик?
— Копейки, реально. Эту модельку за пару косарей скинул бы. У скупщика свои взломщики, системные администраторы, они решают, разлочивают, ну вот, или на запчасти. Не, а че воровать? Налик почти никто не держит. Я бы не воровал, мужики, потерял работу, ну вот, а матушка болеет, две сестренки…

Гавриил отпустил волосы Алексея, тот подался головой вперед и, потеряв равновесие, упал на живот.

— Ух ты ***(возглас на "ё")… — ударился он виском о землю. — Больно, блин, ащщщ. Ну как? Решили, мужики? — бормотал Паштет. — Ай, ссссс… Руки затекли. Развяжете, может, мужики? Решили же…

Полковник отошел в сторонку и подозвал Гавра на разговор.

— Признаю накладку, виноват. — с ходу начал оправдываться Гавриил. — Недоразумение…
— Скажи-ка мне, пожалуйста, ты человек грамотный, какие ассоциации у тебя возникают к слову: “администрация”?
— Эм… — задумался Гавр. — Это тест?
— Да, тест. Просто скажи, что приходит на ум.
— Так. Управление. Начальство. Руководство. Директор. Отель. Учреждение. Предприятие. Мэрия. Президент. Аппарат. Чиновник.
— Достаточно. А “человек из администрации”?
— Эм… Управляющий?
— Хм. В моем списке чиновник был первым… — озадачился Вавилов.

Полковник вспомнил о Ревазе, конечно же. Весь в черном, из администрации… Домыслить мотив Пипии было совсем нетрудно. Ведь он стал управляющим Геопрома как раз после пожара. Вышел, можно сказать, из пламени. Куи боно… Куи продест… А то, что подсказка прозвучала из уст Гавриила и вовсе смахивало на откровение. Мистика. Нам-то известна истинная причина возгорания, но вот полковник, кажется, собрал уже немало неоспоримых доказательств того, что мы ошибаемся. Полагаю, вы давно поняли его породу: если что втемяшит себе в голову, не отступит. Настырный медоед.

Подул ветерок и духи Галины оживились. Вавилов сделал глубокий вдох, впустив в свой разум её прозрачную тень. Послышались терпкие ноты смородины, и на воображаемом лице Пипии тут же прорезалась вагина. Она стремительно разрасталась, заполняя собой всю память полковника, пока полностью не вытеснила оттуда человека в черном. Зияющая червоточина в открытом космосе, притягательный лаз в параллельный мир. И теперь Вавилов мог думать лишь о том, как входит в Галину. “Шлюха *******(сексуально активная)” — подумал он и добродушно улыбнулся сам себе.

— Я неправильно ответил? — заждался в волнении Гавриил.
— Да нет, ты всё правильно сказал. Тест подтвердил твою профпригодность, отличный результат, молодец!
— Мужики, ну че, решили? — напомнил о себе Павел. — Поссать бы… Мужики...
— Дай этому идиоту на мороженое, и пусть проваливает. — распорядился полковник. — Найди мне Архипова. Настоящего только. Срочно!
— Слушаюсь. — ответил Гавриил.

По независящим от суда причинам, процесс не состоялся, но не переживайте, это не последнее заседание “лесной комиссии”.

👮🏻‍♂️

К началу рабочего дня в офис компании ДАР наведались четверо оперуполномоченных в гражданском и один полицейский в форме. Всех сотрудников агентства попросили освободить рабочие места. Далее последовал обыск.

🤱🏾

И снова лесная дорога, но уже в Свазиленде. Высоченные сосны образовывали над петляющим треком могучие арки. Воздух здесь казался почти родным — благоухал хвоей, неизвестными цветами, землей и солнцем. Путь Антона и Дианы в королевский дворец лежал через сосновые плантации. Были маршруты и покороче, и поровнее, но кому интересны легкие пути… Наш неутомимый блогер рассчитывал успеть запечатлеть для своего канала местные боры и, если повезет, диковинных птиц, обитающих там. К слову, в Эсватини более двухсот видов птиц, включая черного орла и фиолетового лори.

Диана охотно согласилась на крюк ради автомобильной прогулки, с остановками на фото и видеосъемку. Лишние пару часов в автомобиле и уйма возможностей испачкать новое платье, надетое по случаю приема, ничуть её не смущали…

Любознательность Антона, его энергичность и решимость, передавались и Рубио. Она всегда относилась к туризму, как к способу расслабиться и забыться, при этом не искала ни того, ни другого. Но взгляд на странствия, как на смысл жизни, был для неё в новинку. Путешествие обретало иную ценность. И профит здесь значительно превышал номинальную стоимость поездки.

Скажу откровенно, с таким гидом я бы тоже задумалась о бесконечном пути. В этом и заключается суперсила Антона — он счастливый. Хочется быть, как он, быть в движении. Плюс, он приятный компаньон. И симпатичный. Готова поспорить, что внезапно вспыхнувшая страсть Дианы к перемене мест обречена на плавное угасание без этого милого проводника. Хе-хе.

Что-то я расхвалила Антона, а ведь ему тоже повезло с попутчицей. Интересная собеседница, таинственная красотка, изящная, как сердоликовая гемма. В этом черном сарафане с красочными элементами африканского орнамента Диана выглядела сногсшибательно. Думаю, неисчерпаемый энтузиазм Антона прибавлял в силе, когда его оценивала пара её глаз. Как две яркие звезды, глядящие из ночи, они мерцали холодным светом. Они видели Антона насквозь, их не обмануть.

Во время поездки за окном автомобиля то и дело чередовались виды: леса сменялись лугами, луга — холмами, следом за холмами катились горы… Нетронутая природа в своей первозданной красоте маячила с двух сторон дороги. Были там и звери, и, разумеется, птицы. Материала для влога набралось достаточно, пора брать курс на королевскую долину.

На подъезде к цивилизации смартфон Рубио уловил послание от Александры Сундуковой: “в офисе полиция, обыск с выемкой документов!”. Эти несколько слов, составленные в неприятную строку, терпеливо дожидались Диану у кромки действия сигнала, чтобы огорошить её как следует. Плим. Панч. Нокдаун. Минуту назад Рубио думала о том, как прекрасна жизнь, а теперь о том, что жизнь — дерьмо.

— Всё нормально? — поинтересовался Антон, заметив уныние на лице спутницы. — Плохие новости?
— Ерунда. — отвернулась она. — Работа…

Понятно почему Диана не хотела посвящать Антона в свои проблемы: беглянка, скрывающаяся от закона, — нелицеприятный нюанс. Такая подробность может оттолкнуть нового знакомого. Момент для правды ещё не созрел.

Диана переживала за своих коллег, их мог напугать этот внезапный рейд. Она успокаивала себя мыслью о том, что страх — именно то, чего добиваются её недруги. Она должна справиться ради своего коллектива, должна быть сильной ради своих людей. “ничего не бойся! всё будет хорошо!” — отправила она Александре.

Антон чувствовал необходимость тишины. Оставшуюся часть пути он просто рулил, не задавая лишних вопросов. Автомобиль мчал вдоль зеленых просторов частично застроенной долины Эзулвини, которую ещё называют: “Долиной Неба”, “Великой Долиной” и “Королевской Долиной”. Здесь в пригороде Лобамбы расположено поселение с резиденцией монарха и дворцами его многочисленной семьи. Как уже говорилось ранее, предыдущий король (Собхуза Второй) имел семьдесят жен и несколько сотен детей, так что резиденция за последние годы заметно разрослась, и теперь гнездышки знатного рода занимают еще и соседнюю деревню — Лозитху. Туда-то и направлялась наша молчаливая парочка.

На фоне дорогостоящих роллс-ройсов, мерседесов и прочих тюнингованных монстров, припаркованных на стоянке резиденции, арендованный седан Антона и Дианы смотрелся вызывающе скромно. Реакция улыбчивого парковщика это подтверждала.

Утренняя вечеринка у двадцатиметрового бассейна набирала обороты. Официанты разносили коктейли и закуски, играла музыка. Свазилендская золотая молодежь и прочие богемные аборигены дружно расслаблялись под открытым небом. Они танцевали, общались, плескались в прозрачной воде, ели и пили. Весь этот резвящийся бомонд пестрил безудержной роскошью, под стать богатому экстерьеру дворца. Всё вокруг сверкало позолотой: колонны, статуи, полы, лестницы, посуда, мужчины и женщины…

Людей было достаточно, чтобы затеряться, но несмотря на это, появление Дианы и Антона не осталось незамеченным. Повернутые шеи, приспущенные оправы солнцезащитных очков, любопытствующие взгляды… довольно безобидные, но чересчур явные реакции на парочку чужаков. Ну, во-первых, Диана очень красивая, а во-вторых, Антон очень белый — единственный белый на всем празднике.

— Смотри! — сказал он, коснувшись руки Дианы.

Антон кивнул в сторону сцены: за диджейскими вертушками весело пританцовывал крупный мужчина лет пятидесяти, в классическом костюме цвета серебристый металлик. На его груди красовался стройный ряд из пятиугольных колодок, с золотыми медальками. Дядечка вдохновенно подкручивал рычажки на проигрывателях и перебирал винил.

— Это король! — восторженно прошептал Антон. — Мсвати!

Мсвати Третий оказался большим поклонником творчества Майкла Джексона. Иногда монарх собственнолично вставал за пульт, чтобы порадовать гостей любимыми треками. Король Свазиленда крутит пластинки “короля” поп-музыки… прекрасно.

— Блин, это бомба! Можно снимать, как думаешь? — просыпался в Антоне инстинкт репортера. — А? Пожалуйста, скажи, что можно.
— А ты хотел пропустить такое… Молодец я, что вытащила тебя?
— Ты не просто молодец, ты… — задумался Антон.

Кажется, он хотел сказать что-то очень хорошее, но не понимал уместно ли. И поэтому просто смотрел на Диану с восхищением. Похоже, что и слова, которые он сдерживал, были о том же. Рубио прервала его порыв:

— Не знаю можно ли снимать, но вижу, что некоторые фотографируют. Попробуй, если окажется, что нельзя, сделают замечание, перестанешь.
— Твоя мудрость безгранична. Я вынимаю смартфон. А вот я включаю камеру. А вот я уже снимаю. Никто к нам не бежит?
— Нет.
— Хочу подойти поближе. Можно?
— Я тебе разрешаю.
— Встретимся здесь? Или… вон там столики. Может, там?
— Иди уже, профукаешь момент.
— Да!

И Антон отправился на поиски лучших ракурсов. Вышагивая в ритме Куинси Джонса, покачивая головой в такт, он постепенно продвигался ближе к сцене. В своем светлом двубортном пиджаке и в черной рубашке с воротником стоечкой, Антон походил на глэм рокера восьмидесятых. Взъерошенный причесон а-ля Дэвид Боуи туда же.

Разжившись бутылкой минеральной воды и бокалом карамельной амарулы со льдом, Рубио устроилась в ротанговом кресле, в тени плетеного навеса, на краю праздника. Отсюда было удобно наблюдать за попытками Антона ненавязчиво добыть эксклюзивные кадры. Это уже образ его жизни, его привычка и наркотик — найти что-нибудь интересное для своих подписчиков. Так думала Диана. А ещё, она думала о том, что чувствует себя “плохой” рядом с ним... яй.

Она вдруг ощутила на себе пристальный взгляд. За снующими перед глазами людьми, Диана заметила женщину по ту сторону бассейна: статная дама за шестьдесят, в дивном национальном наряде, в пышном цветастом тюрбане. Она стояла под высокой пальмой в царственном одиночестве и смотрела прямо на Рубио. Диана тоже не отводила глаз. Её сердце чуть не прошибло грудную клетку. Еще минута таких гляделок и беспокойная мышца, наверное, трепыхалась бы под ногами, на горячей, позолоченной плитке.

— Hi! — возникла перед глазами девушка лет семнадцати.

Она встала напротив Рубио, перегородив вид на загадочную даму под пальмой. Диана подняла взгляд, прикрывшись ладонью от солнца. Падающий свет разбивался о затылок юной незнакомки и образовывал вокруг её головы лучистую корону. Ширококостная тинейджерка, с выпуклой, вздернутой попой, в коротком обтягивающем платье сиреневого цвета. Она стояла в расслабленной позе и накручивала на палец прядь своих кучерявых волос. Большие глаза и губы тоже большие, густо смазанные блеском к тому же. Лицо у неё было симпатичное, но слегка вдавленное в районе переносицы, бульдожистое. Прогенический прикус лишь подкреплял это сравнение. Про такую красоту говорят — с изюминкой.

— Hi! — ответила Рубио.

— Diane? — улыбнулась девушка.
— Yes.
— Come with me… Come…

Диана освободилась от бокала из-под амарулы и последовала за барышней сквозь праздную толпу, ко входу во дворец. Незнакомка шла так вальяжно, лениво шлепая сланцами по розовым пяткам. Она определенно чувствовала себя здесь как дома. Мимоходом отвечала на приветствия, рассыпала милые улыбки направо и налево.

Дворец. Прохладный, мраморный холл с прожилками сусали. Золотые львы на страже распашной лестницы. Рубио держалась так, словно её совершенно не впечатлял королевский шик, впрочем, скорее всего так оно и было. Но, между нами, Диане жутко хотелось сделать несколько фото для отца. Хотелось поделиться с ним впечатлениями, развлечь его.

Пока наши девочки молча преодолевают ступени, сообщаю, что дальнейший их диалог, как и последующие разговоры во дворце, я приведу сразу в переводе:

— Ты из России?
— Да. — ответила Диана.
— Из Москвы?
— Да.
— Клево! Я уже третий год живу Калифорнии, в ЛА. Учусь там в частной школе. Приезжаю домой на каникулы.
— Здорово!

Оказавшись на втором этаже, они побрели сквозь анфиладу вычурных позолоченных комнат дальше вглубь дворца. Европейский декор вперемешку с африканскими мотивами, будто кто-то из Виндзоров всерьез увлекся сафари. Твердый пол закончился, начался мягкий. Шаги Рубио стихли. Ноги ступили на пурпурный ковер тронного зала. “Какая удача!” — подумала Диана. — “Видел бы папа!”…

Окна здесь были занавешены; тусклый точечный свет не заполнял и десяти процентов комнаты. В этом остывшем состоянии, церемониальная палата выглядела еще грандиознее. Бархатная драпировка, украшающая стены, съедала излишки звука. Ощущения как в кинотеатре после ночного сеанса. И даже трон на подиуме смотрелся, как промоматериал к эпическому блокбастеру: трехметровое золотое седалище в виде орла с расправленными крыльями. Искусные изгибы благородного металла ловили в сумраке частички света, чтобы бликовать дороговизной.

Назначение следующей комнаты было неочевидным. Что-то вроде музейного зала, с одной всего лишь картиной на стене. Огромное полотно, на котором изображался Мсвати Третий в традиционном наряде, с копьем и кожаным щитом, а вокруг — преданная, судя по композиции, команда, состоящая из: льва, слона, носорога и буйвола.

— Большая пятерка! — сказала девушка, указав на изображение растопыренной ладошкой.

Сначала Диана подумала, что её провожатая “дала пять” картине, но, посчитав количество персонажей на холсте, поняла, что “большая пятерка” — это священная пента Свазиленда. Могучие животные + король людей. Жест девушки выглядел, как ритуал, который она совершает каждый раз, когда оказывается рядом с этой иконой. Было видно, что она испытывает неподдельное почтение ко всем участникам суперпятерки. Будто она благодарна им за всё в своей жизни.

— Меня зовут Сиханисьо ака Пашу. Я дочь короля. — наконец представилась принцесса. — Одна из… Ха-ха. Я уже не помню сколько нас… больше двадцати. Ха-ха. Король крутой. И добрый. Он френдли. Любишь рэп? Я читаю. Хочешь послушать?
— Конечно.
— Они называют меня шлюхой, но хотят встречаться со мной. Они наблюдают, когда я еду в своей тачке, когда гуляю по тенистой улице, когда иду по взлетной полосе в мини юбке. МакНиколс хочет пофлиртовать. Можешь прикоснуться ко мне, гребаный скунс, да. Напиши мне, когда понадобится партнер для Гуччи. Да, ты можешь лизнуть эту ***** (промежность), флип. Моя мини Дживика уютно устроилась под моим мини платьем. Раздеваюсь перед прессой, езжу на мини бенце для мини принцессы. Я буду деджаром, выплевывающим рифмы, выкуривающим дым. Ваше вино из нефти. Гражданин луны пытается позвать мою собаку. Может, мне поднять на уши подиум? Ненавижу девчачьи разговоры. Я видела табличку: убивая мышей, ты убиваешь меня. Так понятнее, почему я убийца. Я сожгла тебя, возможно, не желая. Спитфайер, как я, не делает пауз. Скала мертвых евреев. Я получила мои собственные сиськи. Крутой продукт, знатный стафф. Качок Маноло, сила в этих школах. Представьте себе, он качает пресс. Кто он? Тот, кто хочет мой оральный поцелуй. Заставь меня сказать: “пожалуйста”. Дай мне то, по чему я скучаю — трипл икс. Мне нравится этот актерский состав и, Крис, я говорю тебе это… Ха-ха-ха…
— Ух ты! Это было… энергично! У тебя талант!
— Да, спасибо! Сбилась в конце. — мило смущалась принцесса. — Мы здесь, мам!

Они вошли в комнату, где располагался длинный обеденный стол. Вокруг стола — массивные резные стулья. За спинкой одного из них стояла эффектная женщина лет сорока, в элегантном фиолетовом платье с газовыми рукавами и мелкими рюшами вокруг шеи. Её волосы, уложенные в тугой пучок, были настолько гладкими, что когда женщина поворачивала голову, в них отражались окна. Эта статная особа мельком взглянула на Диану, улыбнулась ей и переключилась на дочь:

— Малышка! — мягко, но повелительно произнесла она. — Милая, найди свою тетю, будь добра.

И Пашу отправилась выполнять поручение матери.

— Она такая забавная… — с умилением отметила женщина, как только Сиханисьо скрылась из виду.
— Она славная. — поддержала Рубио.
— Я очень хочу, чтобы она росла свободной, независимой, образованной. Чтобы могла выражать себя, ты понимаешь…
— Понимаю.
— Я была моложе Пашу, когда выходила замуж за короля… Мне было пятнадцать. Ха-ха. Что я видела в своей жизни… Я была простой, бедной девушкой… Новая супруга его величества, которую он выбрал на последнем празднике невест, тоже моложе Пашу. Ха-ха. Малышка с ней не ладит, но её можно понять – дочь старше жены… Но таковы наши традиции. Мы принимаем их, и уважаем, и живем с этим.

Диана решила, что раз на малознакомого человека с ходу вываливаются такие подробности, тема, очевидно, болезненная. Она не понимала как ей реагировать: сочувствовать нелегкой женской доле, или восхищаться приверженностью традициям. Обожаю эти обычаи, созданные под нужды патриархов. Мужики что только не придумают, чтобы легализовать возможность беспрепятственно трахать разных баб. Король неплохо устроился, скажем прямо. Каждый год этот великодушный дядечка получает по новенькой девственнице. Манифик.

— Меня зовут ЛаМбика. Инхосикати ЛаМбика. Королева ЛаМбикиза. Ты слышала обо мне?
— Эм… Признаюсь, мне очень мало известно о семье короля. В открытом доступе не так много информации… Я даже подумала, что это государственная тайна. Знаете, когда руководитель страны не распространяется о своих близких, чтобы обезопасить их, или из скромности. Не все ведь любят внимание. Не каждому нравится жить напоказ, как, например, британской королевской семье. Возможно, я не так поняла…
— Ты абсолютно верно истолковала философию короля в отношении его семьи. Скромность. Сдержанность во всём. Злые языки интерпретируют по-своему, конечно. Но, Бог свидетель, единственное, что для монарха имеет значение – это служение народу и счастье народа.
— Для меня большая честь познакомиться с вами! Я искренне рада быть здесь! Прошу прощения, я не представилась, — Диана.
— А ты умная, Диана, да, ты умная! — потрясла указательным пальцем ЛаМбика. — И очень красивая!
— Благодарю!

ЛаМбикиза вышла из-за стула, и тут у изящной гальюнной фигуры обнаружилась массивная корма. Просто удивительно, при её утонченном лице, тонкой шее, субтильных руках и хрупкой талии, и такой огромный зад… мама дорогая, поистине кинг сайз. Что ж, ферзю необходима устойчивость. ЛаМбика даже двигалась, как шахматная королева — уверенно скользила по паркетной доске. Она опустилась на банкетку и едва коснулась ладонью соседней подушки, пригласив Диану сесть рядом. Рубио повиновалась.

— Я бы тоже хотела сделать вам комплимент, но не знаю, можно ли? — лебезила она.
— Конечно, можно. Говори, что хочешь.
— Вы выглядите очень молодо, я бы ни за что не подумала, что у вас такая взрослая дочь. Вы, словно сестры.
— О, спасибо!
— А еще у вас невероятной красоты лицо. И голос такой теплый… В вас столько шарма…
— Это так мило, благодарю!

Лицо королевы и правда было очень красивым. И таким натуральным, естественным. Гладкая, будто покрытая черным лаком, кожа. Аккуратный носик, большие глаза и белозубая улыбка. Редкий тип рафинированной женственности. А ведь когда-то и ЛаМбику выбирали из нескольких тысяч полуголых девственниц. Когда-то и она плясала с тростником на конкурсе невест. Понимаете, к чему я клоню? Монарху досталась мисс Свазиленд. Конечно, она хороша. Но ЛаМбика не так проста и беззлобна, какой пыталась предстать. За добродушной улыбкой и открытым взором читалась суровость, причем не дремлющая, а регулярно используемая. Качество, что называется, из настольных. Встроенная недоверчивость королевы пробивалась сквозь её интерес. ЛамБикиза изучала Диану так, будто ожидала подвоха. Её поднятая бровь как бы предупреждала, — лгать и льстить бессмысленно.

— Итак, Диана, какие у тебя планы? — поинтересовалась она.
— Ну, мы с приятелем путешествуем по Африке. Без какого-либо четкого плана. Изучаем континент, знакомимся с культурными особенностями. Вот, оказались здесь, и я подумала, почему бы не найти маму.
— Понимаю. А твой приятель, он журналист?
— Нет.
— О, слава богу! Он снимает на камеру, я заметила, и подумала… Хорошо, что не журналист. Нельзя, чтобы в медиа просочилось видео с отдыха короля.
— Нас не предупредили, что снимать запрещено. Простите, если это нарушение.
— Нееет, перестань, это ничего. Для себя можно снимать, не воспрещается. Главное, чтобы не попало в медиа. У его величества много врагов, много завистников, много желающих навредить ему. Они готовы использовать любой повод, чтобы посильнее уколоть короля. Они всё переворачивают с ног на голову. Рассказывают людям неправду. Однажды даже меня обвинили в том, что я пыталась отравить короля. Можешь себе представить?
— Какой кошмар.
— Он тогда действительно плохо себя почувствовал… Но моей вины в этом не было. И никаких доказательств не было, что я причастна. Кто-то из поваров, подсыпал отраву в еду. А они говорили, что это всё я. Я летаю на метле, говорили они, король пригрел змею в доме. Они пытались подставить меня. И они всё еще не успокоились. Они хотят всех убедить, что я хотела сделать моего сына монархом… хорошо, а как? Есть ведь законы, по которым выбирается новый король… Что и говорить, монархия находится под постоянной угрозой. Наши традиции, наши устои, культура, наш образ жизни требуют защиты от посягательств. Мы должны быть очень осторожны в том, что касается репутации короля.
— Конечно. — кивала на всё Диана.
— Хорошо, что мы понимаем друг друга. Так чего ты ждешь от встречи с матерью?

Тональность беседы постепенно менялась. Это был уже не просто светский треп, а скорее ласковый допрос. Королева, вероятно, пыталась выяснить степень притязаний Рубио. И если принять во внимание уклад жизни ЛаМбикизы, то её подозрительность вполне объяснима. Она первая жена Мсвати Третьего. После было еще с дюжину. По одной в год. И каждый раз это неискушенные девушки из народа, выбираемые лично монархом. Каждая следующая супруга – это молодое тело, аппетитное тело, голодное тело. Это отщипнутая у ЛаМбики любовь короля, его внимание и… деньги. Ребенок каждой из жен – законный претендент на трон. И это еще одна дисциплина многоборья. Долгий, беспощадный марафон с барьерами. Престолонаследие. Интриги – суть жизни ЛаМбикизы. Естественно, что она подозревает каждого, кто приходит к ней в дом. Мало ли кому вздумается покуситься на богатства его величества.

— Я ничего особенного не жду, ни на что не претендую. — поспешила откреститься Диана. — Хочу увидеться, и это всё. Мне ничего от неё не нужно. Просто хочу знать свою маму.
— Это так… трогательно.

На пороге комнаты появилась женщина, та самая, что стояла под пальмой. Заметив её, ЛаМбика поднялась с банкетки, а вместе с ней и Диана.

— А вот и уважаемая Нкосазана. — улыбнулась королева. — Я вас покидаю. Думаю, вам есть, о чем поговорить. — самоустранилась она.

Диана осталась наедине со своей матерью. Она смущенно улыбалась, не зная с чего начать. Первый шаг сделала Нкосазана: подошла вплотную к дочери и нежно погладила её по щеке, словно приручала дикую кобылицу… От этих теплых касаний Диана была готова расплакаться. Столько всего произошло за последнее время, столько тревог и беспокойств, казалось, мало что способно утешить её. Кто бы мог подумать, что простое прикосновение, возымеет столь благотворный эффект. Рубио ощутила какое-то фундаментальное облегчение, словно скинула, наконец, гору с плеч, будто прежде ей никак не удавалось распрямить спину, а теперь это стало возможным. Нкосазана потрогала волосы дочери, ощупала плечи, руки, затем улыбнулась и отошла к балкону.

Она распахнула настежь двери, впустив в гостиную горный ветерок. Снаружи покоился грандиозный вид на волнистую долину, залитую светом. Тени облаков скатывались с гор, будто соревновались между собой в слаломе. По среднему плану прогуливалась пара кофейно-карамельных жирафов. Какая непривычная палитра. Восторг для живописца чужеземца. Для местных подобное сочетание красок — обыденность. Рубио смотрела на эту солнечную композицию, на холмистый градиент вдали, на плавные движения матери… Очаровательная пасторальная идиллия, будто увиденное прошлое, которое кажется “добрым” и “простым”, — каким оно на самом деле не являлось. Нкосазана вышла на балкон и поманила Диану кивком, и та присоединилась к матери. Они стояли плечом к плечу, озирая величественный пейзаж, никак не решаясь заговорить.

— Африка! — зазвучал медовый голос Нкосазаны. — Колыбель человечества. Предки всех всех людей вышли из Южной Африки и расселились по миру. Ты ведь знаешь это? Все люди на земле – дети Африки! Где-то там, — она указала вдаль. — Первые люди боролись за жизнь, и посмотри, сколько сегодня у них потомков. И всё потому, что они справились. Вот так…

Нкосазана вздохнула со всей тяжестью жизненного опыта, покачала головой и смолкла. Она глядела на перспективу, будто и сейчас видела там отважную группу первобытных сапиенсов.

— Это конец истории? — уточнила Диана. — Я надеялась, что вы плавно перейдете к теме нашего родства. Насколько я понимаю, я ваша дочь…
— Да, ты она. — повернулась к ней Нкосазана. — Кольцо на твоем пальце когда-то принадлежало мне.
— Вернуть?

— О нет, оно твоё. Оставь. Пусть оно охраняет тебя от невзгод. Оно очень ценное. На свете есть только два таких кольца. Второе у королевы матери. Это подарки прежнего короля, Собхузы Второго. Символ доверия и любви.
— Он был вашим отцом, да?
— У бушменов есть сказка… Зайчиха опалила свой каросс в огне, а потом швырнула его в лицо луне и обожгла ей лицо. От каросса на лице луны остались темные пятна. Луна закричала, схватила каросс и швырнула его прочь. Зайчиха сказала: “Мужчина, который женится на многих женщинах, должен быть убит!”. Но луна возразила: “Этот мужчина не должен умереть! Мужчина должен дать каждой жене детей, и женщины породят много людей, родится много мужчин, родится много женщин!”. Так рассказывают. У прежнего короля было много жен и много детей, и одна из них я. Мы принадлежим к древней династии Дламини.
— Теперь я знаю свою фамилию по матери… — улыбнулась Диана. — Дламини. Мне нравится! Я внучка короля?
— У Собхузы Второго больше тысячи внуков. В долине Эзулвини можно бросить песок по ветру и он попадет в глаза принца, или принцессы. Те люди у бассейна лишь часть большой семьи. И да, ты тоже внучка короля.
— Эм… Ух ты! Так и знала, что я принцесса. Хе-хе.
— Но, это неофициально.
— Неофициально?
— Буду с тобой откровенна, я не смогу признать тебя.
— Оу, понятно.
— У меня своя жизнь, семья, четверо детей. У меня высокий пост в правительстве и сложившаяся репутация. Всё, чего я добилась упорным трудом в течение многих лет.
— Ну, когда твой отец король, а потом и брат король, немного проще преодолевать трудности, разве нет?
— Прости? — переспросила Нкосазана.
— Неважно. Да не, я просто путешествовала с другом. Занесло в ваши края… Мне ничего не нужно. Ни признаний, ни чего-то еще… Меня вырастил папа, мне и так отлично…
— Твой друг журналист?
— Что ж такое… Человек с камерой тут на всех наводит ужас, да? Нет, он не журналист.
— Монархии и без того хватает скандалов. Жены Мсвати и его дети постоянно дают поводы для сплетен. Они кичатся богатством, пренебрегают традициями. Это злит народ. Это ударяет по монархии. Не стоит подливать масла в огонь.
— Вы позвали меня, чтобы сказать это?
— Пригласить тебя сюда – не моя идея.
— Как интересно.
На твоем визите настоял король.
— Мой приезд наделал шуму, я смотрю.
— Вижу, ты злишься…
— Абсолютно нет.
— Но прошу тебя, не делай глупостей. Есть такие понятия, как репутация… Нельзя, чтобы ошибки прошлого бросали тень на настоящее. Ты согласна? Таковы правила. Нельзя выставлять на стол грязные горшки… Нельзя такое делать. Ни в коем случае. Это навредит семье.
— Ничего не понимаю. Боишься огласки? Думаешь, я приехала разоблачать тебя? Мне наплевать на всё это. Ваша местная возня мне безразлична. У кого какая репутация и тому подобное. Это какие-то внутренние дела вашего карликового королевства, туземные заморочки. В моем мире совершенно другие проблемы. В моем мире вас не существует. Я не собираюсь мстить, шантажировать, требовать чего-то. Мы поговорим, и я уеду и больше мы не увидимся.
— Однажды гиена отправилась в дом льва. Она несла на палке голову каменного козла. Лев увидел, что идет гиена, и сказал: “Пожалуйста, входи!”. Он сказал так, а сам стал раздувать огонь: “бо, бо, бо!”. Лев раскалил в огне копье, потом схватил его и воткнул гиене в задний проход. Гиена закричала: “Нг, нг, нг! Не жги меня, оставь меня в покое!”. И гиена убежала прочь. А гигантская дрофа подобрала кости каменного козла и швырнула их гиене. Затем лев сказал: “Убирайся!”. Гиена шла, скорчившись от боли, – вот так. Она подошла к водоему и стала пить, потом ушла и поздно вечером добралась до дома и стала грызть кости. Так рассказывают. В этой истории большой смысл.
— Вот и поговорили. Ну, я пойду, пожалуй.
— Послушай, Диана, меня отправили в Советский Союз получать образование. Отец видел моё будущее в большой политике. Он хотел, чтобы я выучилась и послужила моей стране. Я поклялась исполнить его волю. Когда я приехала в Москву, я была так молода и глупа... А потом родилась ты. А вскоре умер король и мне пришлось вернуться на родину. Жизнь и заботы государства затянули меня и я уже не могла покинуть родину. Так всё и произошло.
— Ты уехала, когда мне не было и трех месяцев. По вашим традициям на тот момент я даже человеком не успела стать.
— Это так.
— Ну вот, и жалеть не о чем. Как будто я и не рождалась. Рада, что мы мы всё обсудили… наконец. Всего наилучшего! И, кстати, папа много лет пытался найти тебя. Кажется, он не считал тебя грязным горшком. Просто, чтобы ты знала.
— Он тоже был мне очень дорог.
— Что же ты не спросила, как у него дела? Жив ли? Не интересно? Совсем?
— Ты понимаешь, главное семья, и чтобы не делать глупостей, важно сохранить всё это внутри семьи… Главное, не навредить.
— Никто ничего не узнает. Об этом не переживай. Прощай. А хотя… Сделаем селфи на память? Если это не навредит семье, конечно.
— Я не против совместного фото.

Диана достала из сумочки смартфон и сфотографировалась рядом с грустным предком, на фоне колыбели человечества.

— Ага, спасибо! Пока-пока! — изобразила безразличие она и пошагала к выходу.

Рубио возвращалась тем же маршрутом, что и пришла, и, пока никто не видел, безудержно селфилась возле дворцовых артефактов: она строила рожицы у картины с суперпятеркой; кривлялась, забравшись на трон; обнимала золотых львов… Она делала это из протеста. Сами понимаете, когда вас просят вести себя прилично, сразу хочется сделать что-то неприличное.

Антон уже успел потерять Диану. Он искал её взглядом, пока не обнаружил выходящей из дворца. Стремительная походка Рубио не подразумевала остановок. Она обогнула толпу и направилась прямиком к парковке.

— Ты встретилась с мамой? — примкнул к ней Антон.
— Да! — Диана протянула ему бутылку минералки. — Твоя вода.
— Спасибо! — принял Антон. — Как прошло?
— Ну, знаешь, я рада, что она в хорошей форме в свои годы. Не растолстела, нормальная кожа, зубы на месте. Есть надежда, что и я буду прилично выглядеть в старости.
— Логично.
— Хотя, у них тут подозрительно огромные жопы! Сразу захотелось на пробежку.
— Э…
— Круто, что нос и уши мне достались от папы!
— Это всё, что ты можешь сказать?
— Я принцесса Свазиленда.
— Реально?!
— Поехали куда-нибудь, поедим. Хочу сишвалу из сахарных бобов и маиса. C мясом! И с овощами! Я жутко голодная принцесса Свазиленда.

читать главу 9 (часть 2) читать главу 10 (часть 2)