Двенадцатый день после пожара
🗣 🍷
нам важен ваш отклик
Резонанс – вещь великая. И на сей раз речь не о социальном феномене (общественный резонанс), а о явлении из мира физики. И он действительно могуч, без преувеличений. Не стану утомлять вас определением резонанса (оно довольно длинное), напомню лишь кое-что о его свойствах:
- представим некое физическое тело, которое находится либо в состоянии абсолютного покоя, либо совершает амплитудные движения определенной частоты.
- на это тело вдруг начинает оказывать воздействие некая внешняя сила, имеющая собственную амплитуду колебаний и частоту.
- если частоты тела и внешней силы совпадают, то амплитуда колебаний тела станет расти.
Закрепим теорию примерами из жизни. Вам наверняка случалось наблюдать эксперимент с бокалом, который разрушается под воздействием протяжной ноты. Этот фокус весьма популярен среди академических певцов и певиц, чаще теноров и меццо-сопрано (подходящая тональность). Разлетающиеся осколки фужеров наглядно презентует мощь их голосов. Оспади боже мой, будто мне станет лучше от разбитой посуды. Хочется сказать этим пташкам певчим – разбейте голосом мое сердце, и тогда я ваша, а так… монетка за труды. Они заработали эту монетку, оседлав резонанс. “Плиммм…” - вот мы извлекли из бокала звук, и таким образом определили частоту его колебаний. “Ааааа…” - вот мы направляем звуковую волну на бокал на той же частоте. Возникает резонанс, стенки бокала вибрируют и он лопается. Всё просто. Сосуд откликнулся на воздействие, и его собственные колебания увеличились настолько, что стекло не выдержало.
Резонанс не жалеет не только бокалы. Он способен разрушить объекты и посущественнее. Например, – стадион. Во время рок концертов, когда какая-нибудь частота в музыке совпадает с частотой сооружения, возникает опасный резонанс. Интенсивное звуковое давление обеспечивает такие колебания, что стены колизеев начинают содрогаться. Стадионы, как и другие крупные здания, как правило, снабжены сейсмодатчиками, определяющими степень дрожания стен. И если во время концерта показания этих приборов превышают безопасные значения – колонки автоматически отключаются. В противном случае, конструкция может разрушиться.
О подобных свойствах резонанса Архипов, конечно же, знал. Человек, работающий со звуком, должен разбираться в таких вещах. К тому же, будучи фанатом Ювентуса, он частенько бывал на стадионах, и не раз ощущал дрожь стен, резонирующих с бушующей толпой. Этот эффект был хорошо изучен Константином. А примерно год назад, для одного из проектов Косте потребовался двухметровый камертон. Он мог бы взять обычный и отредактировать его звук путем цифровых манипуляций, но Константин не был бы собой, играй он в поддавки. Ему нужен был большой камертон, и он его получил. Когда камертон вместе с резонатором установили в звукозаписывающем павильоне, и привели в действие, стены студии задрожали. Если бы колебания этого чуда не затухали, окна повылетали бы уже ко второй минуте. Нижняя часть тембра камертона, вероятно, забиралась в область инфразвука. Некоторые органные трубы, или церковные колокола, тоже способны производить колебания в этом диапазоне. Человеческим ухом инфразвук не уловить, но приборы способны на большее. К чему я это рассказываю…
Костя задумал недоброе… Он решил разрушить особняк, в котором находился офис Геопрома. Старинное здание, которому больше ста пятидесяти лет. Во всяком случае большей его части, не считая современных перекрытий и стен, вживленных в сооружение недавним капитальным ремонтом. И вот, подобно тем самовлюбленным певцам, разбивающим вдребезги податливые сосуды, Константин решил показать, что и у него есть голос.
Когда Архипов укрепился в мысли, что Геопром – это резидент зла, он начал воображать, как отправляет на воздух их штаб-квартиру, или поджигает здание, или… еще парочка деструктивных фантазий. Но Костя режиссер звука, логично, что в определенный момент он пришел к идее, связанной с областью его знаний, – сотрясанию воздуха. Сначала он просто представлял, как крошит обитель зла путем резонанса, но постепенно эти глупые мысли начали принимать очертания плана. Он представлял свои действия шаг за шагом, искал в задумке слабые места, находил решения, а потом прокручивал всё по новой. Он, видимо, настолько устал переживать за свою жизнь, что полностью погрузился в сценарий возмездия. Чтобы мыслительный эксперимент прошел успешно, Архипову требовалось ответить на несколько непростых вопросов: как определить частоту колебаний здания, или его несущих частей? чем воздействовать? как сделать так, чтобы внешние колебания не затухали?
Тут Костя вспомнил об осцилляторе Теслы, который иногда называют – машиной землетрясений. У этого электромеханического генератора колебаний есть регулятор частот, который позволяет настроиться на нужную. Плюс, размер устройства не превышает габариты среднего чемодана.
Ходят байки, что во время испытаний своего осциллятора Тесла чуть не разрушил здание, в котором размещалась его лаборатория. Он так испугался обрушения, что разбил генератор кувалдой (отключить было бы дольше). Позже Тесла утверждал, что его “машина землетрясений” способна и Землю расколоть пополам, стоит только определить частоту её колебаний. Никола Тесла был не только выдающимся изобретателем и ученым, но и отменным мистификатором. Не все его заявления подтверждались на практике. Он, порой, приукрашивал, или, наоборот, недоговаривал, чтобы оправдать неудачу некоторых из своих экспериментов. С осциллятором, похоже, как раз такой случай. Мало кто верил, что эта прекрасная идея воплотима в жизнь. Сегодня чертежи осциллятора Теслы доступны любому. Многие пытались воссоздать это маленькое чудо, и получалось, но разрушить с его помощью здание, и уж тем более планету, до сих пор никому не удалось. Мы бы знали.
Если Тесла и не придумал историю с дрожащими стенами лаборатории, то точно преувеличил возможности своего творения. Помимо совпадения частоты колебаний, необходима еще и их мощность, которую устройство такого размера выдать не в состоянии. Одно дело рок-концерт, с огромными динамиками, и другое – чемоданчик.
Костя подумал о том, что мог бы дополнить изобретение Теслы, усилив амплитуду его колебаний своим камертоном. Машина землетрясений обеспечит бесперебойную вибрацию, и не даст пению камертона затухнуть.
Если смысл Костиной затеи остался вам неясен – не беда (я и сама не уверена, что разобралась да конца). Скорее всего у него ничего не выйдет. Идея любопытная, но, кажется, больше годится для фантастических сюжетов. И, тем не менее, Архипов приболел ею. Оставалось придумать как попасть в здание Геопрома, и получить постоянный доступ к источнику электроэнергии.
Паша Т работал в типографии, и имел фургон. И, что важнее, был готов присоединиться к миссии своего товарища. Он предложил оклеить борта машины знаками санитарно-эпидемиологической службы. Спецфургон точно пригодился бы – это хорошее прикрытие, да и двухметровый камертон нужно было на чем-то везти. План сложился из возможностей. У Кости имелось всё, чтобы осуществить задуманное. И энтузиазм тоже.
Этим утром Павел и Константин приехали на своем СЭС-мобиле к офису Геопрома. Они сообщили охране, что должны обследовать подвал здания на предмет какой-то заразы и обработать его при помощи своего оборудования – якобы где-то рядом была зафиксирована вспышка чего-то ужасного. После короткого звонка руководству, охрана открыла ворота.
Глухие желтые комбинезоны с капюшонами, респираторы на лицах… маскировка у наших злоумышленников – что надо. Их впустили в здание, черт, да, без проблем, и повели в подвал. Паша нес осциллятор, который Архипов собрал собственноручно (дружил с руками), а сам Константин тащил двухметровую вилку – камертон. В подвале ребятам показали, где подпитаться и оставили заниматься своими делами, без присмотра. Охранников можно понять – находиться внутри помещения во время его обработки – потенциально небезопасно.
Это был эксплуатируемый подвал, довольно опрятный, но сюда явно нечасто наведывались. Скорее всего он использовался как склад: какие-то мешки с цементом в углу; несколько пыльных офисных столов; раненые стулья; коробки и еще что-то. Костя установил осциллятор на полу, за бетонной колонной, так, чтобы его не было видно со стороны входа. Он включил генератор и принялся настраивать частоту при помощи специального реле. Паша тем временем ощупывал стены, чтобы понять возникает отклик, или нет. Но резонанс чувствовался и без касаний. Сначала, откликнулись столы: они заходили ходуном. Костя повернул реле – столы успокоились, откликнулся водопровод: широкая труба, в углу, начала активно вибрировать. Архипов снова сменил частоту, – труба затихла, затрясся бетонный столб. На этой частоте генератор работал слишком громко, при таком шуме устройство быстро рассекретили бы. Костя выкрутил реле до предела, и звук, вдруг, пропал. На самом деле он просто перешел в область ультразвука, и больше не воспринимался человеческим ухом. Машина колебала воздух, и при этом как будто ничего не происходило. Но спустя минуту друзья обнаружили едва заметную дрожь в полу. И с потолка начала сыпаться пыль. Похоже, нашлась частота! Костя установил рядом с осциллятором камертон и тот завибрировал, но уже в своем регистре. Нельзя было с уверенностью сказать, усиливал камертон мощность осциллятора, или нет, но тащить его обратно Косте совершенно не хотелось – слишком тяжелый.
- — Чет я засомневался… — кусал губы Архипов. — Может, отменим, пока не поздно?
По мне, Константин перегнул палку. Гнев застил его разум и он не заметил, как переступил черту. Акт, который он затеял – из разряда террористических. Это совсем не смешно. Пусть он и не верил до конца, что его план сработает, но если сработает? Могут пострадать люди. Перебор. Я вижу две причины такого превращения нормального парня в опасного вандала: отчаяние, вызванное беспомощностью, и – Паша Т.
Этот молодой человек был настоящим анархистом, в целом безобидным, но убежденным. Бесстрашный Гекльберри Финн, готовый на любой кипиш. Он ненавидел всякую власть и в целом систему, при которой человек подчиняется человеку. Он был начитанным, и умел красиво говорить, во многом разбирался. Его видение мира было очень стройным, продуманным до мелочей. Поймать его на неточности было практически невозможно. За годы преданности идеям анархизма, он отточил свой манифест до идеальной концепции. Отличный оратор, немного импульсивный, с легким тиком в плече (он им подергивал), со своей безуминкой. Из него получился бы колоритный вождь. Короче говоря, после того, как Константин поведал Паше свою историю, тот безоговорочно поддержал друга в его гневе. Без Паши Архипов скорее всего похоронил бы свой кровожадный план еще в зародыше, либо на этапе сборки осциллятора. Костя отходчив, его темпераменту больше соответствуют беззубые пикеты, но крамольный Павел стоял на том, что мирный протест максимально неэффективен. Резюме было примерно следующим: терпеть нельзя, надо огрызаться. В итоге одна навязчивая идея наложилась на другую, и образовался слоеный бред. На языке уголовного права Павла назвали бы пособником, а может, и подстрекателем.
- — Всё, отменяем! — потянулся к розетке Константин. — Могут пострадать люди.
- — Погоди, Костя, сработает оповещение, людей эвакуируют, никто не пострадает, только здание. Оно же не за одну минуту разрушится, правильно?
- — Ну, я не уверен теперь.
- — Давай, не дрейфь.
- — Секунду. — задумался Архипов.
- — Пошли уже отсюда, а то меня что-то подташнивает.
Ребята выключили свет в подвале и ушли, адская машина мести осталась тихонько работать (колебать).
🎪
новая жизнь начинается с новых трусов!
- — Ты подзагорела! — улыбнулся Эльдар.
- — А ты знаешь как рассмешить темнокожую девушку. — ответила Диана.
- — Так я ж расист.
- — Мадре миа, это всем давно известно. Ничего, мы тебя перекуем.
- — Каким образом, интересно?
- — Заботой, Эльдарчик, заботой.
- — Может сработать, кстати.
Солнце забралось в зенит. Световые проекции оконных рам волочились по ковролину, будто гнались друг за другом с неистовой быстротой сонных ленивцев. Из-за этих динамичных фигур пространство казалось подвижным. Эльдар и Диана находились в небольшом кабинете, квадратов тридцати. У одной стены стоял рабочий стол с компьютером, у другой – стеллажи со всякой всячиной, у третьей – мягкий уголок и кофейный столик. Эльдар курил трубку у открытого окна. Диана сидела в кресле, сложив под себя ноги, потягивая из запотевшего стакана воду со льдом.
- — Возвращаясь к твоему вопросу… — продолжила она после очередного глотка. — Я, естественно, не знала, что Коростышевский опубликует письмо.
- — Но догадывалась?
- — Ну… надеялась.
- — Разглашение тайны клиента, получается. С Мухомором проблем не будет?
- — Не ссы, отобьемся.
- — Там мое имя, немного ссу все же.
- — Мухомор ничего не знает о команде: ни имен, ни фамилий, вообще ничего. Письмо мог написать и сам Коростышевский, правильно? Он сам мог назваться Эльдаром. Елеазару я так и скажу, если спросит, конечно. Зато смотри, как красиво вышло: ты – Эльдар, и компания у нас – ДАР. Получилось на испанский манер: el dar. Своеобразная визитная карточка на месте преступления. Подразнить, так сказать…
- — А если Коростышевский пойдет в полицию с этим признанием?
- — В квартире ничего не пропало, следов взлома нет, никаких свидетельств нашего присутствия… Видео с рогатой свиньей?
- — Это единоросёнок! — с некоторым умилением уточнил Эльдар. — Или поросёнорог. Там еще призрак мамы так смачно откусывает голову мыши… и платье летает! Какая офигенная получилась сцена, одна из лучших в моей карьере. Жаль, что оценить некому. Эх, Эльдар грустит.
- — Почему, я оценила! Очень классная сцена, согласна. Да и вообще, твоя работа на этом проекте выше всяких похвал. Эльдар может быть доволен собой.
- — Считаешь?
- — Абсолютно! Ты гений! Стала бы я иначе терпеть твои нетерпимые шуточки.
- — Ну, лестно, конечно, спасибо, но я всё же имел в виду большого зрителя.
- — В тайне надеешься, что Коростышевский опубликует видео, да, Эльдар?
- — Думаешь, опубликует?
- — Если уже не опубликовал. Вторым темпом, после письма.
- — Так интересно, как отреагируют люди… гы.
- — Представь реакцию полиции на этот сюр.
- — Да, да, да, да, да. — будто разрядил обойму режиссер.
- — Как квалифицировать такое дело?
- — Доведение до суицида?
- — Никто не умер.
- — Доведение до выкапывания трупа матери из могилы?
- — Ну, хорошо, пусть полиция найдет хрюшку с записи и допросит её, или с летающим платьем ещё могут поговорить.
- — Ну, кстати, да. — Эльдар оставил трубку в пепельнице, прошел к мягкому уголку и сел напротив Дианы. — У нас старуху играла тридцатилетняя девушка. Потрясающе играла, между прочим, очень точно, достоверно и так, знаешь, деликатно… Погружение в персонажа невероятное, это вышак, за такое призы дают. Но из-за грима идентифицировать личность нереально, это правда.
- — Если придут к Елеазару, в чем я очень сомневаюсь, но если придут, он будет всё отрицать, и на этом дело заглохнет.
- — Ну ясно.
- — Но, понимаешь в чем закавыка, я не хочу, чтобы оно заглохло. Я тут немного пересмотрела свои взгляды на жизнь, и надумала переметнуться в другую команду. Теперь я топлю за Коростышевского. Хочу помочь ему закенселить этого мазафаку волшебника.
- — О как! Есть план?
- — Аудитория Коростышевского может встать на его сторону, но этого мало. Мухомору от их нелюбви ни холодно, ни жарко, они и раньше его не жаловали. Там инертная достаточно публика, состоящая из миролюбивых гиков, в основном. Но есть и небольшой процент агрессивных. От психов мало толку, но много шуму! Не без нашей помощи, скажем так, в тред нагрянули другие сумасшедшие – последователи Мухомора.
- — Холивар! Трештоки! Аееее.
- — Рекомендую просмотреть комментарии. Мясорубка! Но, блин, все дискуссии скатываются к сотворению мира.
- — А тебе надо, чтобы обсуждали Мухомора?
- — Вот именно! Мы решили поддержать топик и теги Станислава в расчете на появление новых скандальных откровений о Елеазаре. Уверена, найдется немало людей, пострадавших от действий этого шарлатана.
- — Попробовать можно, конечно, но результат непредсказуем, вот в чем дело. Рассчитывать на то, что люди вдруг начнут массово откровенничать во всеуслышание – слегка наивно. Ты и сама знаешь, что на вирусный эффект полагаются только идиоты и… только идиоты.
- — А ты глянь по тегам, сколько там уже набралось. И UGC оцени. И это меньше, чем за сутки.
- — Много, что ли?
- — Посмотри, посмотри. Тема оказалась вполне живой. Думаю, и пресса не останется в стороне. Мы делаем для этого всё возможное.
В кабинет заглянула Александра Сундукова.
- — Диана, пора начинать. — сообщила она.
- — Приехал?
- — Уже разместили.
- — По местам!
Это был просторный обеденный зал со сводчатым потолком, с колоннами и большими арочными окнами. Повсюду в оформлении зеленели и краснели свежие цветы; вместо арлекина, над сценой чередовались флаги России и Королевства Эсватини; столы украшали скатерти с африканскими узорами; экзотические фрукты на подносах источали пряные ароматы; пикантные свазилендские закуски возбуждали аппетит собравшихся.
Гости уже расселись по своим местам: солидные мужчины и женщины разной степени известности общались между собой. Эксперты, политологи, банкиры, промышленники и прочие успешные негоцианты государства российского. Заинтересованные компании отрядили на банкет своих представителей рангом не ниже первых заместителей, но мелькали среди присутствующих и собственники крупных бизнесов. Всего около семидесяти персон. Диана и её коллеги приложили немало усилий, чтобы в кратчайшие сроки организовать сбор столь востребованных миром особ.
Столик Пипии располагался между окном и колонной. И хотя накрыт он был на четверых, Реваз пребывал в смиренном одиночестве. Он изучал обстановку исподтишка, угадывал по памяти имена различных деятелей, чьи лица казались ему знакомыми, а таких было немало. Он думал о том, что неплохо зашел – среди этой респектабельной публики его собственный статус как будто приподнимался.
Зазвучали африканские песнопения. На сцену поднялись три женщины, а за ними трое мужчин, — весь секстет в традиционных саронгах. Они принялись отплясывать, лихо чеканя ритм хлопками в ладоши. Их колоритный перформанс настраивал собрание на праздничный лад и предварял появление в зале хозяйки мероприятия. Рубио была обворожительна: в элегантном белом платье, с вплетенным в волосы ярко красным пером. Вероятно, эта деталь намекала на культурную принадлежность Дианы к народу Эсватини. Миленько.
Весь этот красочный хэппенинг походил на диснеевский бал с непременным участием дивной принцессы. Впрочем, Дайан Дламини и была принцессой. Она прошлась между столами, чтобы лично поприветствовать своих гостей. Даже самые прожженные прагматики, суровые и недоверчивые, улыбались при виде неё, будто наблюдали солнечное затмение.
- — Реваз? — добралась Диана до столика Пипии.
Во избежании вопросов, связанных со знакомством этих двоих, скажу – прежде им встречаться не доводилось. Они, как вы помните, вели переписку в рамках аудиторской проверки в Геопроме, но никогда не виделись воочию. Никто в корпорации, кроме разве что Савченко и нескольких его падаванов, не знал как выглядит Диана. Это не какая-то конспиративная мера, а обычные взаимоотношения с контрагентами. Большая часть работы велась по переписке, на уровне среднего звена. О том, что Диана темнокожая, Реваз и не подозревал.
Рубио приблизилась к нему с чистосердечной улыбкой.
- — Вы ведь Реваз, я не ошиблась?
- — Да! — приподнялся с места Пипия.
- — Сидите, сидите.
И Реваз послушно приседлился.
- — Меня зовут Дайан Дламини. Можете звать меня Ди, или Дайан.
- — Рад знакомству!
- — Да, я тоже! И спасибо, что вы с нами! Кажется, только за вашим столиком остались свободные места. Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию?
- — Без проблем, какой разговор! Большая честь!
- — Я только начну мероприятие и вернусь.
Свазилендский секстет завершил торжественный церемониал, и на сцену вышла Диана. Она произнесла короткую вступительную речь, представила спикеров и передала микрофон модератору встречи – известному финансовому эксперту, завсегдатаю деловых эфиров и бизнес форумов.
Выступления спикеров проходили в формате вопрос/ответ. Диалог живо развивался: люди интересовались перспективами сотрудничества с Королевством Эсватини, потенциалом отрасли, инвестиционным климатом страны и другими важными подробностями. Организаторы бранча позаботились о том, чтобы ни один вопрос не остался без ответа. Экспертиза была на высоте.
- — Вы круто говорите по-русски! — отметил Реваз, когда Диана села напротив него.
- — Я ведь посол Эсватини в России, так и должно быть. Вы не участвуете в дискуссии, Реваз, добыча алмазов вас не заинтересовала?
- — Я покамест наблюдаю, слушаю, у меня такая тактика выжидательная как бы. Сперва же надо изучить ницшу, а потом уже…
- — Кто умеет ждать, тот дождется! — изрекла Диана, пригубив воды.
- — Сто процентов!
- — Реваз, должна вам признаться кое в чем.
- — А ну-ка. — Пипия отложил вилку и выпучил свои совиные очи навстречу исповеди.
- — Я специально устроила так, чтобы мы с вами оказались за одним столом…
Немигающий взгляд Реваза заставил Диану сделать паузу.
- — Все в порядке? Вы так смотрите…
- — Да, да, я просто слушаю... вас.
- — Замечательно. Дело такое, хочу предложить вам работу.
- — Работу? У меня есть работа.
- — Вы управляющий крупнейшей строительной компании страны, мне это известно. Я не предлагаю вам оставлять вашу позицию, я предлагаю совмещать. Хочу завербовать вас, как двойного агента.
Пипия улыбнулся, прищурившись, так, будто раскусил игру Рубио, будто заметил подвох, и если бы Диана сейчас рассмеялась, а ей очень хотелось, то спектакль мог бы завершиться провалом.
- — Скажу откровенно, мы очень заинтересованы в Геопроме. — сдержалась госпожа Дламини.
- — Понятно.
- — А вы имеете доступ к владельцам, и способны убедить их в привлекательности нашего проекта. Предлагаю вам комиссию от сделки, скажем, в десять процентов. Помимо этого вам будет предложен пай в нашем предприятии, а это уже путь к настоящим богатствам. Геопром расширит влияние и станет трансконтинентальной корпорацией, Железняки повысят свое благосостояние, Король получит инвестиции, и тоже извлечет прибыль, и вы, разумеется, получите по заслугам. Разве не идеальный план? По-моему, это как раз то, чего вы дожидались – супер возможность.
- — Эмм…
- — Я ведь не переоцениваю ваше влияние на Железняков?
- — Ну, если кто и способен убедить братьев вложиться в какой-нибудь проект, то только я. У меня есть влияние на Железняков, сто процентов. Тут вы по адресу обратились. Мне Железняки доверяют настолько, что я почти что в одиночку рулю всей компанией, они только снимают пенку.
- — Вы профессионал экстра класса, это сразу видно. И, кажется, вы очень преданы Геопрому. Возможно, предлагать вам комиссию было некорректно? В этом случае прошу меня извинить. У нас в Африке лоббизм считается нормальной практикой…
- — Ну, как сказать… У нас как бы это тоже нормальное дело, практикуется, но только неофициально.
- — Как вам будет угодно, всё останется строго между нами.
Ревазу порядком надоел Геопром, в особенности Вавилов, да и закидоны братьев тоже, да и тараканы их единоутробной сестры, да и вообще вся эта тупая работа… Со временем обстоятельства могли ухудшиться, а безопасных схем обогащения нащупать пока что не удалось. Перед носом наемника только что потрясли золотым билетом на волю. Он всерьез задумался над предложением Дианы. Появилась возможность состричь деньжат с Железняков, а потом послать их подальше, сесть на пай и наслаждаться жизнью, ничего не делая. “Это шанс, или конкретная подстава?” - туго соображал Реваз. Учитывая антураж и количество авторитетных интересантов, посчитавших “свазилендский проект” заслуживающим внимания…
Мысленно Пипия уже летел на собственном джете навстречу рассвету, и прохаживался по палубе стометровой яхты. За несколько секунд он успел и то, и другое. Купился парень.
- — Если я убеждаю Железняков вложиться, то получаю десять процентов от контракта?
- — Совершенно верно, сразу как только мы увидим деньги.
- — И пай в вашем фонде?
- — Именно так! Вы станете неприлично богатым человеком за каких-то пару лет.
- — Я в деле. Дайте мне все расклады, я выбью из Геопрома чек.
Вам когда-нибудь приходилось слышать о шепчущих галереях? Некоторые залы, имеющие сводчатые потолки или куполы, обладают такой особенностью: шепот в них хорошо распространяется вдоль стен, но не слышен в остальной части помещения.
Место под банкет было выбрано неслучайно, здесь присутствовал тот же акустический эффект. Правда, помимо устроителей ивента, об этом мало кто знал. Реваз, судя по всему, был не в курсе, иначе последил бы за языком.
На сцене уже выступало джазовое трио, а Рубио и Пипия разговаривали совсем негромко, напрягая слух. Возможно поэтому Реваз раскрывался без опаски. А может, дело в карамельной амаруле, или в шоколадной Диане… Между тем, их тайная беседа садилась на колонну, мчалась по ней к дуге потолка, и далее по своду к противоположной колонне, которая, к слову, находилась метрах в десяти от того места, где располагались наши заговорщики. На том конце был размещен звукорежиссерский пульт. За пультом стоял молодой человек, который якобы занимался сценическим звуком, а на деле — вел запись разговора Дианы и Реваза. Колонна, как на блюдечке, подавала тепленький диалог к направленному микрофону. Слово в слово. И без помех. Неплохо, да?
Кстати, в Москве совсем немного зданий с подобным эффектом, но если вам интересно, станция метро Маяковская тоже имеет свойства шепчущей галереи. Попробуйте как-нибудь.
В общем, компромат на Пипию добыт.