Четырнадцатый день после пожара
💼
с миром
Похороны Рудольфа проходили на Форест-Лаун – частном кладбище в Глендейле – северном пригороде Лос Анджелеса. С покойным прощались: Арнольд, Генриетта, Галина и Обухов. Вавилову путь в штаты был заказан за его старые делишки. Четыре человека провожали Рудольфа в последний путь. Все, разумеется, в черном. Но из-за разности оттенков кожи они смотрелись как цветовая шкала Пантона. Генриетта выглядела бледной – она уже привыкла бодрствовать по ночам и спать днем. Арнольд был темнее – работа на солнцепеке наложила свой отпечаток. Загар Галины и Обухова был совершенно одинаковым и примерно на два тона теплее, чем у Арнольда. Они определенно приобрели этот оттенок в одном и том же месте. Впрочем, для нас это не секрет, но для Арнольда и Генриетты мазанная одной краской парочка негласно оповещала о своем воссоединении. Помимо траурной шеренги здесь присутствовали: два могильщика и местный пастор. Святой отец вел службу на английском языке:
- — Всему есть свое время, и для каждого дела под небом есть свой час: время рождаться и время умирать; время сажать и время искоренять; время убивать и время исцелять; время разрушать и время строить; время плакать и время смеяться; время скорбеть и время танцевать; время раскидывать камни и время их собирать; время обнимать и время воздерживаться от объятий; время искать и время терять; время хранить и время выбрасывать; время рвать и время сшивать; время молчать и время говорить; время любить и время ненавидеть; время для войны и время для мира…
Когда гроб начали опускать, колени Галины подкосились. Она обмякла и уже падала вслед за сыном в сырую землю, благо Обухов успел подхватить её безвольное тело. Она разрыдалась, хотя до этого момента держалась стоически. Арнольд и Генриетта тоже крепились поначалу, но, глядя на мать, и им стало трудно сдерживать скорбь. Арнольд прижался к матери и тоже заплакал. Галина втянула в этот слезный круг и дочь. Теперь они втроем ревели, обнявшись. Обильно смачивали плечи друг друга горючими слезами. Всё. Закопали Руди.
После окончания ритуала семейство отправилось в дом, где проживал покойный. Прежде особняк принадлежал какой-то голливудской шишке – дом был красивый и обставлен со вкусом.
Генриетта прилегла в спальне, Обухов прохлаждался на веранде, Галина и Арнольд собрались в гостиной, послушать, что им скажет семейный распорядитель. Малец прибыл специально, чтобы разъяснить заинтересованным лицам как будет делиться наследство Рудольфа.
- — Так, ну смотрите, что у нас получается, — традиционно бодро, игнорируя чужую печаль, вещал Сергей. — Значит, после смерти Анатолия, вашего отца, Арнольд, и вашего супруга, Галина, на наследство могли претендовать только дети. Поскольку у вас с мужем имелся брачный договор, где вы отказывались от претензий на имущество. Но! С Рудольфом-то история другая у нас. Вы его мать и тоже, как и Арнольд, являетесь наследником первой очереди. Тут у нас постоянно денежки перетекают из одного кармашка в другой, я не успеваю бумаги переделывать, хе-хе. Короче говоря, все имущество Арнольда, тьфу, Рудольфа, уже заговариваюсь, компьютер не фурычит. Бррр. Все имущество Рудольфа, включая его долю в компании, будет поделено в равных долях между вами двоими.
🤿
Молодой блондин с идеальным косым пробором, в черной водолазке, обтягивающей рельефную мускулатуру, сидел за рабочим столом и печатал что-то, пялясь в монитор. Под мышкой висела кобура, с выглядывающей из неё рукоятью пистолета. Константин смотрел на молодого человека, пытаясь понять, зачем этому щеголю ствол при такой работе? Потом вспомнил, что иногда и у него возникало желание пальнуть в экран. Также Архипов отметил, что сочетание черной водолазки и темно-коричневой кожаной портупеи выглядит внушительно и как будто даже профессионально. “Почему я никогда не носил водолазки?” - озадачился Архипов. Он слушал, как пальцы следователя молотят по клавиатуре, и думал о том, что было бы неплохо записать этот звук для будущих проектов.
В дверь постучали. В кабинет вошла Ольга Баум в сопровождении незнакомого холеного дядечки при галстуке. Вскоре выяснилось, что это адвокат девушки. Костя не ожидал увидеть Лелю, он не знал, что им предстоит очная ставка. Впрочем, как и не знал, что его ненаглядная в Москве. Он смотрел на Ольгу, а та неотрывно таращилась в пол, надув и без того пухлые губки.
- — Представьтесь. — предложил следователь Ольге, когда она разместилась напротив Константина.
- — Ольга Баум. — ответил за неё адвокат. — Мою клиентку зовут Ольга Баум.
- — Теперь вы.
- — Я её адвокат. Меня наняли родители девочки.
- — Простите, не вы. — прервал защитника следователь. — Вы, молодой человек. — обратился он к Косте.
- — Архипов Константин. — представился тот.
- — Расскажите как всё было.
- — Моей клиентке нечего сказать, она ничего не знает. — ответил за Ольгу адвокат. — Она проживала с этим молодым человеком, но не была в курсе его дел. Она была в отъезде и вообще не понимает, за что задержана. Вопиющий беспредел! Бедную девушку увезли с паспортного контроля аэропорта без объяснения причин.
- — Я понял, поспокойнее, господин адвокат. Сейчас-то вам объяснили причину задержания?
- — Да, объяснили, но моя клиентка всячески отрицает причастность к этому делу.
- — Что вы скажете? — поинтересовался у Архипова следователь.
Костя уже решил, что не сделает ничего, что навредило бы Леле. Он намеревался молчать. Однако позиция адвоката девушки и её отстраненный вид стали для Архипова настоящим сюрпризом.
- — Даже не посмотришь на меня? — взывал Константин к своей визави.
- — Архипов, по существу, и не напрямую, а через меня. — корректировал ход беседы следователь.
- — Я хотел сделать тебе предложение, чтобы мы могли пожениться, не пришлось бы свидетельствовать друг против друга… — говорил Костя вооруженному блондину. — Будешь молчать, да? Ладно, блин. Хорошо. Фух. Знаешь, ладно, я справлюсь сам, черт, тяжело как... Хорошо, я возьму всю вину на себя, если ты этого хочешь. Ты этого хочешь? Ладно. Можешь жить спокойно. Надеюсь, ты, наконец, перестанешь ненавидеть мужчин. Один из них только что спас тебя от тюрьмы.
- — Пошел ты, пошел ты! — вдруг выпалила Ольга.
В её глазах, помимо слез, были страх и злость. Она боролась за свою жизнь. За жизнь на свободе. Этот тяжелый взгляд вдавил Костю в стул.
- — Спокойно. — усмирил Ольгу адвокат.
- — Вы признаете вину, Архипов? — уточнил следователь.
- — Да, я сам придумал эту тупую, идиотскую идею с шантажом, сам всё спланировал и исполнил. Эта милая, честная, искренняя девочка ни в чем не виновата.
👵🏻
Любовь Михайловна
Диана обратила внимание, что у них в подъезде новая консьержка. Уже третья за месяц. Любовь Михайловна – так было написано на тетрадном листе, приклеенном к служебному окну. Диана вспомнила, что предшественницу Любови Михайловны звали: Надежда Михайловна. А ведь была и Вера, только звали её – Лиза (зн. "чтущая Бога"). До Рубио дошли слухи, что Лиза отправилась к праотцам. Уснула где-то пьяная и не проснулась. “Надеюсь, Надежда Михайловна нашла работу получше, а не умерла, как Лизавета.” - думала Диана пока дожидалась лифта. - “Надежда умирает последней. А теперь у нас, стало быть, Любовь. Михайловна. Антон…”. Её мысль прервалась уведомлением смартфона. Открылись двери лифта, Рубио вошла в кабину. Пока она поднималась на свой этаж, успела проверить сообщение. Какое совпадение… от Антона.
- — Привет, Диана! Это Антон, если помнишь такого. Я почти закончил монтаж нашей поездки. Решил напомнить, что тебе принадлежит целый блок в нашем потрясающем фильме) Планируешь ли ты воспользоваться этой исключительной привилегией и поведать всему миру (72К подписчиков) о своем сногсшибательном проекте/продукте? Если да, то самое время предоставить мне материал. Кстати, завтра я буду в Москве. Проездом. Еду в екб. Могу заехать за материалом куда скажешь, но можно и по почте, если тебе так удобнее…
Диана вошла в квартиру, уселась на банкетку в прихожей и принялась сочинять ответ Антону. Она улыбалась, очевидно, радуясь весточке от нашего путешественника.
- — ты шутишь? конечно же мы встретимся!
- — О! Классно!
- — я как раз вспоминала о тебе, и ты написал
- — Что вспоминала?
- — как ты танцевал под Джексона))
- — Ну, я не в полную силу.
- — ты старался)) это было мило
- — Шпасибочки)
- — напиши, как приземлишься
- — скажи, а писать с большой буквы и ставить точки в конце предложений уже не модно? я тогда тоже не буду
- — ахахах, Антон))) жду тебя! очень!
✈
Джет Железняка летел над столицей Франции. До Москвы чуть более трех часов. Арнольд поднялся с кровати, накинул на пижаму халат и зашел в уборную, умыться. Послышался смех Галины и неразборчивый бас Обухова. Арнольд промокнул мокрое лицо полотенцем и отправился вдоль вереницы иллюминаторов на свет ночников. За бортом — темень, рассветная полоса полыхала на горизонте. В этом розовом пламени румянился новый день. Под крылом самолета мерцали огни Парижа.
Галина и Олег уютно устроились на мягком диване, у столика с фруктами. Обухов сидел, Галина лежала, склонив голову на его колени. Он поглаживал её волосы и шутил, смешил свою ладу. Она хихикала, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос.
Появился Арнольд, и Галина, нехотя, перевалилась в сидячее положение.
- — Вам, наверное, нужно поговорить? — привстал Обухов.
- — Нет. — остановил его Железняк. — Олег Иваныч, останься, прошу. С тобой я тоже хотел поговорить.
Обухов вернулся на место. Арнольд расположился в кресле и откупорил штоф со скотчем.
- — Хотите? — предложил он остальным.
- — Можно. — согласился Олег Иванович.
- — Я пас. — отказалась Галина.
- — Не помню, когда в последний раз слышал мамин смех. — Арнольд разлил виски по стаканам. — Я рад, что тебе удалось её развеселить.
- — История про педагога из Чечни действует на твою маму безотказно.
- — Надеюсь когда-нибудь услышать! Олег Иваныч, ты на свободе, это прекрасная новость. Я… я должен извиниться перед тобой. Хотя, одних извинений будет недостаточно, я понимаю, но для начала… Я позволил ввести себя в заблуждение, и как следствие – ты оказался за решеткой. Я был растерян и слишком наивен, верил всему, что мне говорили, и вот результат. Поломанные судьбы.
- — Ба, ба, ба, ба, погоди, Арнольд, не спеши. Поломанные судьбы – громко сказано. Это были не самые счастливые четыре года в моей жизни, да, но все же… Я провел время с пользой, скажем так. Я знаю, как всё было, и по чьей милости я оказался за решеткой. Прекрасно знаю, как это происходит. Мы с твоим отцом и с Вавиловым творили вещи и похуже. И сажали, и разоряли, и что только мы ни делали… Так мы понимали конкуренцию. Как сказала мне одна мудрая женщина: "вы заявились со своими волчьими аппетитами и грызли всех подряд".
- — Это же я тебе сказала! — возразила Галина.
- — Я и говорю, одна мудрая женщина.
- — Поняла.
- — Мы перли напролом, без тормозов, сшибая все барьеры. Когда ты так поступаешь с людьми, должен быть готов, что однажды с тобой поступят аналогичным образом. Это аксиома. И это работает. Чувство вины, которое ты испытываешь, говорит о том, что у тебя есть совесть. Хорошо для тебя. Совесть – это Бог. Я принимаю твои извинения, чтобы освободить тебя от этого груза. Ни к чему тебе такие сожаления. У тебя всё впереди. Ты другой. Не такой, какими были мы. Ты можешь устроить свою жизнь иначе, чтобы быть в ладу с собой и с окружающим миром. Мне пришлось посидеть, чтобы осознать это, но ты способен понять и так. Я получил по заслугам, принял наказание, и, возможно, впервые в жизни у меня появилась надежда на счастье. Это мой катарсис.
- — Ух-ты… — удивился Арнольд. — Мощно.
- — И раз уж мы оказались в этой точке разговора... Заговорили про счастье... Да еще и над Парижем! Мы с твоей мамой решили пожениться. Что ты об этом думаешь?
Арнольд протянул свой бокал, Обухов направил навстречу свой. Хрусталь пропел чистейшую соль.
- — Ура! — улыбнулся Железняк. — Поздравляю!
- — Маааам. — послышалось из дальнего отсека.
- — Генриетта зовет. — собралась на клич Галина.
- — Можно я? — вызвался Обухов.
- — Ну, давай.
Олег Иванович отправился к дочери.
- — Приятно видеть тебя такой... умиротворенной. — сказал Арнольд, когда остался наедине с матерью. — Правда.
- — Несколько часов назад мы были убиты горем, а теперь вот радуемся. Потерю не восполнить, но надо двигаться дальше, так?
- — Давай поговорим о чем-то другом. Отвлечемся немного, я уже не могу плакать.
- — Конечно. Как твоя личная жизнь?
- — Об этом тоже не будем, ладно?
- — Хорошо.
- — Послушай, мам, кое-кто хочет купить нашу компанию.
- — Гридасов?
- — Да, он давно подбивает клинья, ты в курсе. В общем, я задумался о продаже своей доли. Оставлю десять процентов, один комбинат… Думаю, создать новую компанию. У тебя теперь двадцать пять процентов…
- — Я согласна.
- — Да?
- — Да, я свою тоже продам. Давай, сделаем это! Мне никогда не нравилось название.
Обухов отодвинул портьеру и заглянул в отсек к Генриетте.
- — Что-то случилось? — тихо спросил он.
- — А где мама?
- — Может, я смогу помочь?
- — Хотела попросить, чтобы меня разбудили через час. Я в берушах не услышу будильник.
- — Без проблем, сделаю. Поспи, а то бессонная ночка была.
Олег Иваныч развернулся, чтобы уйти, но его задержал вопрос дочери:
- — Почему это я кобыла?
- — Что?
- — Почему я кобыла?
- — Нееет, ты не кобыла, что ты! Ночка, говорю, бессонная была.