Лев Бездольный, специалист по международным отношениям, выпускник Лондонского университета

В январе 2022 казалось, что мир вот-вот оправится от пандемии. Все вернется на свои места. Будущее ближе чем когда-либо – как реальное, так и цифровое. NFT, цифровая одежда, метаверс, сайстенабилити, электромобили, взлетающие один за другим стартапы и, главное, возможность стать цифровым кочевником и работать из любой страны мира. Но шесть месяцев спустя эти надежды растворились в вихре международных потрясений. Уже понятно, что мир кардинально изменился в плане доступного нам образа жизни. 

Те, кто приписывал себе модное звание «гражданина мира», в этом году получили немало поводов для размышлений. Новое глобальное противостояние заставило засомневаться в главном постулате космополитизма. Хочется спросить себя: а действительно ли принадлежность к абстрактному мировому коммьюнити важнее, чем интересы своей страны и своего ближайшего сообщества? 

Кто-то скажет – руки прочь от «человека мира»! Рано его хоронить. Однако, объективные причины позволяют утверждать, что глобализм как общественная мысль фундаментально устарел. Давайте разберемся, что сегодня заставляет нас взглянуть на мир по-новому.  

Билеты по цене самолета. Передвижение по миру еще никогда не было таким дорогим удовольствием. Как для пассажиров, так, впрочем, и для грузов. Помимо пандемийных ограничений на авиатранспортную отрасль тяжелой ношей лег рост цен на топливо, забастовки сотрудников, нарушение логистики, международные санкции, а также падение доходов самих клиентов. Все это сильно ударило по сфере туризма – ее активность упала и застряла на уровне 1980-х годов. Самолет был окном в мир, а сегодня едва приносит владельцам прибыль.

Однако, запрос на путешествия у людей остался. Просто передвигаться они вынуждены в основном по собственной стране. И так ли это плохо? В сущности, если это стимулирует развитие туризма (а это дополнительный источник финансирования на строительство дорог, защиту заповедников, облагораживания достопримечательностей), то это даже хорошо. 

Мой дом — это где? Многие любят говорить: стоит выехать из Москвы, так сразу все выглядит убого. Ну, вероятно, оно такое потому, что москвичам было легче поехать в Европу, где столетиями все вокруг облагораживали. А до своего нам как будто бы нет дела. Согласитесь, в новой реальности такое мышление уже выглядит странным. Да и полно примеров, как активные горожане развивают регионы: экс топ-менеджер крупного банка Алексей Карахан недавно построил крутую турбазу, а скорее даже целую туристическую экосистему «Молодость» на Алтае, развивается загородная жизнь нового типа, вроде сообщества «Болотов Дача».

Еще недавно на это можно было бы ответить, что «мой дом там, где я захочу». Но теперь пространство для маневров значительно сузилось, и для россиян — в особенности. В том ближнем Зарубежье, куда еще пускают без шенгенской визы, цены на жилье выросли в два, а то и в три раза — спрос превысил предложение. Ожидания космополитов разошлись с новыми реалиями, и это видно хотя бы по данным сотовых операторов: более 80% людей, покинувших Россию после 24 февраля, уже вернулись в страну.

Глобализация сдохла. Говорили, что границы растают, что не важно где ты живешь, главное – где тебе комфортнее. Все сервисы по типу Airbnb и технологии подстраивались под это. Но вместо распиаренной концепции Uber и Wework — «покупай абонемент и пользуйся в любой точке мира» – сейчас как никогда возвращается понятие границ, стен, барьеров. Сначала технологии позволили нам растопить границы, потом пандемия начала возвращать их каркас, а теперь политика залила его бетоном. 

Если раньше люди с гордостью говорили, что они «граждане мира», то сегодня приходится определяться со своей идентичностью. Или здесь – или там. Если раньше человек мог жить в Сингапуре или на Лазурном берегу, в Киеве или Риге, и это было просто местом жительства, то сегодня — это позиция, за которую человеку еще нужно объясняться. И внешний мир давит, заставляя определиться с собственной идентичностью. Такой выбор поневоле.

Эпоха глобального хаоса и индивидуальной осознанности. Как ни странно, но у всего этого есть много плюсов. Такая ситуация может послужить лучшим определением самоидентичности; поиска себя не вовне, а внутри; познанием своей среды или наоборот осознанный выбор чего-то кардинально иного. Каждый должен найти свое место в этой истории. Уже больше не получится быть сегодня там, а завтра здесь: ни логистически, ни экономически. А кому-то попросту не продлят визу.

Хотя есть ощущение, что после того, как мы обретем свою идентичность, мы вернемся и к ценностям, которые потеряли. Вернем потерянный мир, который унифицировали технологии и маркетинг. Скорее всего, когда рассеется вся пелена нынешнего хаоса, мир вернется к позитивному сценарию. Но строить его придется уже на новых принципах.