Валентин Юмашев: «Весеннее обострение» (1996 г.)

Другие части:

Петр Авен: «Борис залуживает воспоминаний»

Леонид Богуславский: «Он так много ездил, потому что бомбил» (конец 1970-х гг.)

Галина Бешарова: «Он был вообще не жадный» (1980–1990 гг.)

Михаил Фридман: «Одинокий и брошенный» (cередина 1990-х)

Юрий Шефлер: «Убить Голембиовского» (1995 год)

Сергей Доренко: «Пейджер Березовского» (1996-1997 г.)

Анатолий Чубайс: «Асимметричный ответ» (1997-1998 гг.)

Демьян Кудрявцев: «Березовский сохранил независимость „Коммерсанта“» (1997-1999 гг)

Юрий Фельштинский: «Если бы я знал, я бы костьми лег» (начало 2000-х)

Александр Гольдфарб: «Дорогой Володя» (2000–2003 гг.)

Даша К.: «Неужели так политика делается?!» (2010–2011 гг.)

Юлий Дубов: «Я его просто любил» 

ВАЛЕНТИН ЮМАШЕВ (род. 1957) — российский журналист, политический деятель и бизнесмен. С 1987 года сотрудник, а в 1995–1996 гг. — главный редактор журнала «Огонек». С 1996 года советник президента РФ по вопросам взаимодействия со СМИ. Соавтор Бориса Ельцина по книгам «Исповедь на заданную тему» и «Записки президента». Женат на дочери Ельцина Татьяне Дьяченко. В 1997 году сменил Анатолия Чубайса в должности руководителя Администрации президента, которую занимал до конца 1998 года. В настоящее время занимается девелоперским бизнесом.

Авен: Перед выборами 1996 года был один важный сюжет: отставка Коржакова и Барсукова. Что там происходило?

Юмашев: Произошло вот что: по сути, две команды (официальный «Предвыборный штаб» Бориса Ельцина во главе с Сосковцом и «Аналитическая группа», возглавляемая Чубайсом. — Прим. ред.) окончательно разорвали все отношения, хотя в общем-то занимались одним делом. В тот момент Дума приняла решение о том, что она денонсирует Беловежские соглашения. С юридической точки зрения ситуация совершенно дурацкая и невозможная: этим постановлением Думы мы возвращались в Советский Союз. Раз Беловежского соглашения нет, значит, все республики присоединяются обратно.

Авен: Формально — да.

Юмашев: Это было такое обострение, на которое Дума намеренно пошла. После этого, естественно, Борис Николаевич был абсолютно заведенный. И в этот момент Коржаков, Сосковец и команда предлагают решение: отменить президентские выборы в июне, перенести их на два года. Через два года Ельцин уходит обязательно — он об этом официально объявляет — и проводятся новые выборы.

Почему Борису Николаевичу эта идея нравилась? Она на самом деле была ему близка. Во-первых, он не хотел участвовать ни в каких дурацких выборах. Во-вторых, это всего два года, а не четыре, тяжелющих. Два года он выдержит, а за эти два года точно можно найти человека, который легко выиграет выборы. Все это очень ложилось ему на сердце. Поэтому сильно его уговаривать Коржакову не пришлось. Я думаю, на самом деле уговаривал Коржаков, а не Сосковец — у Сосковца все-таки не было такого контакта. И Коржаков его уговорил: Борис Николаевич дал команду готовить документы.

Это был март 1996 года. Поскольку есть приказ президента, началась подготовка документов по переносу выборов. Но при этом абсолютно все помощники были категорически против этого. С Борисом Николаевичем встречался Сатаров, передавал позицию помощников Илюшин. Борис Николаевич не обратил внимания на то, что у них такая позиция. Он продолжал двигаться этим путем. Дальше счет пошел, по сути, на часы. На самом деле отказ от выборов был бы тотальной катастрофой для страны и для Ельцина.

Авен: Это полная дискредитация либеральных, демократических идей.

Юмашев: Абсолютно. На мой взгляд, три человека сыграли важнейшую роль в том, что страна все же двинулась в правильном направлении. Это Черномырдин, который был против этого. Это министр внутренних дел Куликов, который пришел к Борису Николаевичу и сказал: «Мы не в состоянии будем удержать людей. В 1993 году, когда огромное количество людей были готовы идти на психологически сложный выбор, это было возможно, но в 1996-м такого ресурса нет». Куликов в книжке подробно это описывает.

И третий человек — это Чубайс, который, по сути, поставил точку.

Авен: Уже будучи руководителем «Аналитической группы».

Юмашев: Он уже был назначен замруководителя штаба, аналитическая группа тоже работала. Чубайс попал к Борису Николаевичу благодаря Татьяне, потому что Ельцин не хотел его принимать. У Татьяны состоялся сложный разговор с Борисом Николаевичем: «Папа, тебе обязательно нужно его принять». А он говорит: «Не буду его принимать, потому что знаю, что он скажет, нечего мне добавить, и так тут сложная история». Тем не менее она смогла его убедить. Пришел Чубайс, и у них состоялся очень тяжелый разговор. И Борис Николаевич отменяет полностью все решения.

(...) В тот момент возникают уже совсем горячие, тяжелые отношения между Коржаковым, Барсуковым, Сосковцом, с одной стороны, а с другой — Чубайс плюс «Аналитическая группа», плюс Березовский, Гусинский и все остальные.

И тут мы возвращаемся к Боре Березовскому. Где-то конец мая — начало июня. Он звонит и говорит: «Надо срочно встретиться, очень важная история. Нужно встретиться с Борисом Федоровым, и обязательно чтобы Таня это услышала, потому что она должна быть в курсе, что там происходит».

Я уверен был, что Борис Федоров — это министр финансов, который что-то там про финансовую ситуацию расскажет. Приезжаем, но там не Боря Федоров — министр, а Боря Федоров, который связан с теннисом — близкий друг Тарпищева, который возглавлял Национальный фонд спорта.

Дальше в течение полутора-двух часов идет монолог Федорова, который рассказывает, как Коржаков наезжает на бизнес, как он требует деньги. Полтора-два часа разговоров про Коржакова.

Мы говорим с Чубайсом, что Борису Николаевичу не надо ничего этого рассказывать, потому что это история, которая точно несвоевременна. А дальше через два дня в «Московском комсомольце» выходит статья, где появляется распечатка всего этого разговора на полполосы. То есть Боря записал этот разговор, Боря выложил его в «Московском комсомольце». Ну, на самом деле это подлость, гадость. Я, естественно, примчался к нему: «Боря, это что такое?»

Авен: А его единственная цель была — сместить Коржакова.

Юмашев: Да, Боря играл на обострение. Но он говорит, что никакого отношения к этой записи не имеет, что это либо ФСБ записало с дальнего расстояния, либо сам Борис Федоров записал. Я все-таки съездил к Борису Федорову, который поклялся, что его тоже подставили, потому что он собирался это рассказать, не засвечиваясь. Ему иметь врага в виде Коржакова абсолютно ни к чему.

Больше я с Борей эту историю не поднимал, но Таня к нему тотально поменяла отношение.

Авен: И потом оно уже не менялось до конца.

Юмашев: Никогда. То есть она общалась с ним, разговаривала. Но он, не понимая, перешел черту, которую нельзя было переходить. И тем не менее в этом весь Борис.

Авен: Да, безусловно. Насчет моральных ценностей не очень. Он считал, что цель всегда оправдывает средства.

Юмашев: Да, он считал, что это очень важно для дела. Что обострение разрядит обстановку. И на самом деле ровно это произошло. После этого обострения Коржаков буквально через несколько дней арестовывает Евстафьева с Лисовским, и закручивается вся эта история (речь об известном скандале с «коробкой из-под ксерокса», когда политтехнологи из ельцинского штаба были арестованы на выходе из Кремля с полумиллионом долларов наличными. — Прим. ред.), которая заканчивается отставкой Коржакова.

Авен: То есть Ельцина поставили в положение, когда он должен сделать выбор, либо — либо. На выборе тоже Таня настояла? Или это Чубайс, или кто?

Юмашев: Нет, нет. Это не Чубайс и не Таня. Я сейчас расскажу, что происходило. Ночью арестовывают Лисовского и Евстафьева. После этого все собираются в «ЛогоВАЗе» — практически весь штаб. Потому что это тотальное нарушение правил игры.

Авен: Игра против своих.

Юмашев: Чубайс звонит Барсукову, разговаривает с ним. Звонит Коржакову — Коржаков не соединяется. Таня из штаба, из «ЛогоВАЗа» едет домой. Это ночь. Борис Николаевич спит. Тем не менее она его будит, говорит: такая история. Он говорит: «Я утром разберусь». Утром он едет в Кремль и заслушивает доклад Коржакова.

Авен: Который говорит, что предвыборный штаб ворует деньги.

Юмашев: Да-да-да. Затем он заслушивает Черномырдина, заслушивает Чубайса и сам принимает решение.

Самое смешное, что мы все утром собираемся, вся «Аналитическая группа». И я не поехал в Кремль, потому что накануне порвал связку — в теннис играл... с Коржаковым, кстати говоря. Я практически на костылях доковылял до ребят, до всех, кто собрался, и говорю: «Сегодня утром Борис Николаевич уволит Коржакова, Барсукова и Сосковца». На меня смотрят просто как на сумасшедшего.

Авен: Ты просто знал Ельцина.

Юмашев: Я просто знал, что его нельзя загонять в ситуацию, в которую его загнали. Коржаков этого не понимал. Он в принципе Бориса Николаевича не чувствовал. И когда этот указ вышел, на меня все набросились: «Ты знал, тебе кто-то сказал, тебе сказала Таня». Ни один человек не знал.

Авен: Фактически и Березовский, и Коржаков играли на обострение с двух сторон. В данном случае выиграл Березовский, но в общем-то он мог и проиграть.

Юмашев: Конечно. На чем играл Коржаков? На неприятии Борисом Николаевичем всего, что связано с воровством денег. Для него это было абсолютно недопустимо. Воруют деньги, которые с таким трудом бизнес собирает на предвыборную кампанию, — это невозможно.

Авен: Можно сказать, что Березовский провоцировал Коржакова на такую же резкость.

Юмашев: Да. Но я думаю, что если бы не было этой абсолютно аморальной публикации...

Авен: ...То все осталось бы как было?

Юмашев: Может быть.

Редакция продолжит публикацию отрывков из проекта «Время Березовского» в ближайшие дни.