Самая глубоководная лодка

Проектирование атомной подлодки с повышенной глубиной погружения началось в 1966 году и заняло 8 лет. Затем началось многолетнее строительство и лишь в 1984 году лодка была спущена на воду. Тестирование судна и его аппаратуры на глубине поручили капитану 1-го ранга Юрию Зеленскому и контр-адмиралу Евгению Чернову. Экипаж понимал, что с глубин, на которых были запланированы испытания, можно не вернуться живыми.

Юрий Зеленский, капитан 1-го ранга, командир первого экипажа «Комсомольца»:

Лодка проектировалась очень долго: в ней все было новым. На Западе аналогов ей не было даже в планах. У наших вероятных противников были на их территориях такие глубины, на которые тогдашние подлодки погружаться не могли. Нужно было судно, способное не только опуститься, но и нанести внезапный удар из глубины: прежде орудия на 800 и 1000 метрах просто раздавливало давлением воды.

Кроме того, гидрология океана такова, что на глубинах 500-600 метров образуется подводный звуковой канал — слой воды, в котором возможно сверхдальнее распространение звука. На этой глубине подлодку легко заметить, поэтому К-278 нужно было опустить еще ниже. Для этого были необходимы новые сплавы для корпуса и механизмы, способные выдержать колоссальное давление.

Лодку спустили на воду впервые в 1984 году, а в 1985 состоялось рекордное погружение — 1027 метров. Системы и механизмы тестировались полтора года. Перед погружением нам установили специальное оружие для высоких глубин. Подводник Николай Черкашин писал, что на рекордных глубинах от давления вспучивался линолеум на палубах, а железные койки экипажа выгибало дугой. Все было, конечно, не так, все-таки Черкашин — писатель и его рассказам была нужна драма.

Для погружения, которое длилось более 7 часов, был разработан специальный план. На каждой ступени, т.е. примерно каждые 100 метров, проверялась работа оборудования и его показатели. На корпус давило 1,5 миллиона тонн воды: на каждый квадратный сантиметр — 100 килограмм. Борты прогибались, но аппаратура показала, что подлодка выдерживала глубину лучше, чем планировалось по предварительным расчетам. Причем разные приборы показывали немного разные значения глубины. По решению адмирала Чернова мы погружались до тех пор, пока прибор с самыми малыми значениями не покажет глубину более 1000 метров. Когда отметка была достигнута, все были очень рады и бросились обниматься.

Про это погружение и его достижения не писали в газетах — вся информация была строго секретной. Даже среди подводников нельзя было обсуждать «Комсомольца». Но не думаю, что экипаж не был награжден из-за секретности. Нас дважды представляли к награде. Черкашин считает, что все потому, что во время погружения на борту не было ни одного начальника политуправления. Мне кажется, награждений не было потому, что опытная программа «Комсомольца» не заканчивалась на нашем погружении. А когда подлодка наконец прошла испытания, случилась трагедия в Норвежском море.

Последнее погружение

В 1989 году «Комсомолец» совершал уже третью автономную боевую службу под руководством капитана 1-го ранга Евгения Ванина. Поход длился больше месяца и подлодка уже возвращалась в порт. Судно двигалось на глубине 380 метров по Норвежскому морю, когда 7 апреля в 11:03 в 7 отсеке вдруг вспыхнул мощный пожар. Аварийная тревога подняла на ноги весь экипаж — все уже знали, что это не учения: на подлодках из-за необходимости звукомаскировки в случае учебной тревоги ее объявляют голосом.

Старший матрос Нодари Бухникашвили из 7 отсека уже не выходил на связь с вахтенным механиком — отсек превратился в огненную топку, а пламя начало перекидываться на соседний. Включение лодочной химической системы пожаротушения не помогло справиться с пожаром. Было решено вывести «Комсомольца» с глубины, но прежде надо было проверить, что на поверхности нет суден, с которыми может столкнуться подлодка. Лодка достигла поверхности через 13 минут и подала сигнал об аварии в штаб.

Из-за высокого давления углекислый газ стремительно распространялся по отсекам подлодки, достигая смертельных значений в воздухе — противогазы не помогали. В бортовом журнале начали появляться записи:

«12.41. Задымленность в 4–м отсеке очень большая.
12.48. В 1-м отсеке обстановка нормальная.
13.00. Подсчитать всех людей.
13.27. Выведен из 5-го отсека Кулапин. Начался сеанс связи. Нет пульса у Кулапина.
13.39. Состояние главной энергетической установки: заглушен реактор всеми поглотителями. У Кулапина пульса нет.
13.40. Дворов потерял сознание в 3-м отсеке.
13.41. В 5-м отсеке людей нет, 5-й отсек осмотрен. Бондарь поднят наверх (без сознания).
13.46. Слюсаренко, Третьяков — страхующие, Юдин, Апанасевич — аварийная партия в 6-й отсек.
14.02. Кулапин и Бондарь — умерли. Заключение врача».

Лишь через 3,5 часа после начала пожара к месту аварии добрался самолет Ил-36, который передавал направляющейся на помощь «Комсомольцу» плавбазе «Алексей Хлобыстов» координаты, но прибыть она могла лишь к 18.00 часам.

Корпус подлодки начал содрогаться от взрывов в отсеках, где был пожар, и в 17 часов «Комсомолец» начал тонуть — по всей видимости, произошла разгерметизация корпуса. Началась срочная эвакуация экипажа: 61 человек поднялся на палубу, не успевая спустить спасательные плоты; в небе беспомощно кружил Ил-36.

Надышавшиеся угарным газом моряки оказались в ледяной воде Норвежского моря. Но еще 5 человек, включая командира лодки Евгений Ванина, не успели покинуть идущего ко дну «Комсомольца»: по приказу штурмана им пришлось остаться в рубке, чтобы уничтожить секретную аппаратуру. Когда они начали эвакуацию, лодка почти вертикально начала погружаться на глубину. С большим трудом им удалось добраться до спасательной камеры, которая отделилась от «Комсомольца», когда он уже почти достиг дна. Камеру с моряками вытолкнуло на поверхность, но остался в живых лишь мичман Виктор Слюсаренко.

«Алексей Хлобыстов» достиг места аварии лишь в 18.20, к этому моменту 16 моряков утонули, еще 16 погибли от переохлождения. Несколько человек скончались на борту плавбазы вопреки усилиям медиков. Итог: из 69 членов экипажа выжили лишь 27.

В 1995 году 7 апреля объявили «Днем памяти погибших подводников». В 1998 году расследование аварии были закрыто в связи с «неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого». «Расследование причин трагедии изначально было заточено под то, что подвела техника, — рассказал Юрий Зеленский. — Но когда допрашивали наш экипаж, мы не могли этого подтвердить. А следствие оказалось в тупике просто потому, что лодка так и не поднята со дна — достоверно установить причины трагедии невозможно».