Белобрысый паренек растерянно оглядывался по сторонам. Молодая женщина сидела на банкетке, сдвинув колени, и молчала, упрямо сжав губы. Курносая девочка, на вид лет полутора, улыбалась мне широким ртом, в котором вольготно расположились пять-шесть недавно народившихся зубов. Она явно хотела что-нибудь рассказать, но еще не могла — просто по возрасту.

— Так, ребята, — решительно сказала я. — Предупреждаю сразу: по руке и фотографиям я проблемы не определяю и не решаю. Если вы так и будете молчать, ничем помочь не смогу.

— Так вот она, — паренек мотнул головой в сторону женщины. — Она со мной разводиться хочет. Вообще. А я не понимаю: к чему это? У нас нормально все. И я же это... я же люблю ее... их то есть.

— Ага, — я ничего не поняла, но обрадовалась тому, что какой-то контакт все же наметился. — Давайте определимся. Вы супруги. Это ваша дочь. Так?

Все кивнули. Паренек с готовностью, женщина отчужденно, девочка — подражая родителям.

— Вы, — реплика к женщине, — собираетесь разводиться с мужем. Так?

Никакой реакции.

— Ладно, давайте рассказывайте с самого начала. Сколько вам лет? — обратилась я к парнишке.

— Двадцать.

Немного, скажем прямо. Она вроде бы старше. А девочка явно похожа на него. Вероятно то, что в народе называется «брак по залету». В неполных восемнадцать парень оказался ответственным и решительным — женился. Чего же она теперь-то собралась разводиться? Он пьет, распускает руки? Не похоже. Неужели наркотики?

— Как вы познакомились? Вместе учились? Жили в одном дворе?

— Нет, нет! — парнишка явно оживился. — Мы оба фанаты «Зенита»! Мы везде ездим за любимой командой, поддерживаем их и вообще, знаете, я с тринадцати лет, Катя — с пятнадцати. Там мы и познакомились, и вообще.

Я знала. Периодически у нас в метро или по улицам довольно дисциплинированно маршируют одетые в бело-сине-голубые цвета молодые люди обоего пола и орут: «Зенит — чемпион!» и тому подобные вещи. Я к ним лояльна, хотя в футболе ничего не понимаю.

— Хорошо. Вы познакомились на основе общего увлечения. Полюбили друг друга. Поженились. Дальше?

— А чего дальше? Дальше — все, — на лице парнишки снова появилась знакомая растерянность. — Вот, дочка родилась.

— Чем вы по жизни занимаетесь?

— Я работаю. Сигнализации монтирую. Людям или в организации. Ну и «Зенит», конечно. Это главное.

— А вы? Дома сидите с дочкой?

— Я учусь сейчас. На экономиста, — кажется, я впервые услышала голос женщины.

— А в чем суть конфликта-то?

— Не знаю. Вообще, — тоскливо пробормотал парень.

— Не знаешь? — накал страстей в голосе больше, чем я ожидала. Лишь бы истерика не началась. И выяснение отношений на ней. «Вообще», как сказал бы парень.

— Так, — быстренько переиграла я. — Вы, папа-фанат, пойдите пока с дочкой погуляйте. А Катя останется. Через полчасика приходите к дверям кабинета.

Полчаса мне не понадобилось. Все стало ясным значительно быстрее.

Кате — двадцать четыре. Девочка-пацанка, которая с детства носила только брюки, играла только с мальчишками, гоняла во дворе мяч и даже стояла на воротах. При этом хорошо училась, была честолюбива и пользовалась авторитетом и во дворе, и, позже, в фанатском клубе. Такая яркая личность, конечно, имела много поклонников. Юный Сеня привлек ее, пожалуй, по закону притяжения противоположностей. Он был мягок, терпим, ласков, на все готов. Но когда Катя случайно забеременела, проявил неожиданную и несколько даже старомодную решительность: рожать и жениться — а как же иначе? Это подкупало. Почему бы и нет, подумала студентка Катя, к тому времени уже несколько подуставшая от буйных фанатских сборищ. Будет нормальная семья, дом, ребенок...

Выйдя замуж и родив дочь, Катя закономерно изменила статус — ощутила себя женой и матерью, хозяйкой дома. Сеня остался мальчишкой — добрым и ласковым. «Зенит» — форевер! По вечерам — телевизор или компьютерные игры. По-прежнему при малейшей возможности «таскается» (выражение Кати) за любимой командой. В доме толпа приятелей с пивом и сигаретами (сам Сеня не курит, курила Катя, но бросила, когда забеременела. Сейчас опять начала — «от нервов»). Ребенка все приходящие в квартиру («включая родного отца!») воспринимают как новую забавную игрушку, но совершенно не учитывают, что девочке нужно вовремя лечь спать, поесть, погулять, помыться и т. д.

Катя пыталась объяснять (не понимает). Плакать (утешает, но не меняет своего поведения). Скандалить (уходит к друзьям ночевать). Больше ничего не может придумать. И сил тоже нет. «Будем вдвоем с дочкой — так легче. В этом году получу диплом, выйду на работу».

— А как же Сеня? Ведь он любит и вас, и дочь. А вы его любите? Любили когда-нибудь? Вообще.

— Теперь уже не знаю.

Ладно. Катя как будто бы уже все решила. А что же делать мне? Я всегда работаю из интересов детей (так решила я сама). Крошечной девочке, похожей на Сеню, нужны, естественно, и мама, и папа. Но уговорить или заставить Сеню немедленно повзрослеть, я, конечно же, не могу никакими силами.

— Катя, — говорю я. — Сейчас Сеня действительно не исполняет роль хозяина дома и отца семейства. Но вовсе не факт, что он не будет делать этого и в дальнейшем. Он же младше вас, а в это время четыре года — большой срок. Вы теперь устали и раздражены. Ваши прежние друзья и сам Сеня не понимают причины вашего раздражения. Им кажется, что все осталось по-прежнему и все хорошо — чего же вы злитесь?

— Точно, — кивнула Катя. — Он так и говорит.

— Катя, — продолжаю я. — Развестись вы всегда успеете. Но это значит сдаться и вычесть из жизни дочери значительную часть общения с любящим ее отцом. А вот я вам предлагаю эксперимент. На людях. У вас же активный, исследовательский характер. Почему бы нет?

— А что за эксперимент? — спросила Катя.

— Хозяин дома и царица морская — вы. А все остальные, в том числе золотые рыбки, у вас на посылках. Вы старше, умнее, имеете право. Вы определяете, кому, где, чего, сколько делать. Режим дня для девочки, обязательный для приходящих фанатов. Каждому из появившихся на горизонте конкретное задание (для них это будет игрой): построить башню, прочесть книжку, вскипятить молоко и т. д. — пусть готовятся к семейной жизни. Сене тоже список: что и когда он должен сделать сегодня. Конкретно, по пунктам. Только не борзейте и помните: если все исполнено, царица должна быть милостивой и ласковой. Обязательные регулярные развлечения для себя (Сеня сидит с дочкой) — хоть футбол, хоть филармония, — но вам надо откуда-то черпать энергию. Все мелочи четко обговорены (ваша ответственность), и никаких истерик и неопределенных претензий типа: «Вот если бы ты обо мне думал...» Если вам надо, чтобы вам подарили цветы, говорите об этом прямо. Царице можно. Принесут — куда денутся. Это же ваши друзья, ваш муж, отец вашего ребенка. Стоит ли царице искать других подданных?

— Да он и так всегда приносит, — несколько смущенно сказала Катя. — Цветы-то — на все праздники.

— Согласны? — спросила я, не давая ей опомниться. — Тогда прямо сейчас составляем первичный список. Продолжительность эксперимента — ориентировочно четыре-шесть месяцев. Если вам не станет легче, можете разводиться.

— Ну что ж, можно попробовать.

Получив конкретный план действий, Катя явно приободрилась. Я тоже.

***

Последний раз я видела Катю через полтора года после описанной встречи. Она атаманила вовсю, работала, училась на каких-то курсах, дымила как паровоз, начала играть в женский футбол и на гребне каких-то просто невероятных мировых успехов питерских футболистов (я — увы! — так и не поняла, где и кого они победили, ведь в международных матчах вроде бы должна играть сборная России, а вовсе не городская команда?) вернулась в фанатский клуб. О разводе речь больше не заходила. Сеня в предбаннике робко попросил меня повлиять на жену, если можно: курить-то ведь для здоровья вредно. Вообще. И еще крепкие слова. Сам-то он ничего, привык, да и понимает, что она любя, да ведь дочка растет.