Как девушка стала товаром. История Вари Карауловой. Часть 2

Продолжение. Начало читайте здесь.

Ослепление Варвары

Варвара Караулова не мечтала о славе.

Чтобы стать знаменитыми, люди делают всякие глупости. Кто-то надевает бикини и дает уроки филологии на YouTube. Кто-то снимает на видеокамеру, как бьет по экрану нового iPhone молотком. Такие ролики в интернете набирают миллионы просмотров, потому что это неадекватно. Столько же набирают только природные катаклизмы, террористические акты, выступления президента или что-нибудь унизительное, вроде подсматриваний или истории про студентку философского факультета, которая думала подорваться в московском метро, потому что влюбилась в моджахеда.

Я так и спрашиваю Павла Караулова: «Когда вы впервые услышали, что о вашей дочери говорят как о смертнице?» Мы сидим в кафе у панорамного окна. Небо в городе в тучах, поэтому выглядит как бетонный потолок. Я говорю: «Вам было за нее стыдно?» На Павле черный растянутый свитер с открытой грудью. Он говорит: «Первое, что я сделал после возвращения из Турции, — это рассказал, как все было на самом деле. И тут же увидел, с какими купюрами это вышло во всех главных средствах массовой информации».

А в главных средствах массовой информации для его дочери подготовили несколько ролей. В роли шахидки, писали в СМИ, она должна была в один из дней спуститься в московское метро и подорвать себя там, как хлопушку. В роли вербовщика, писали СМИ, она должна была общаться в сети с молодыми девушками и говорить им о священной войне. Она должна была учить их джихаду сердца. Когда милый и озорной человек убивает другого по своим религиозным соображениям, а потом долго страдает — это и есть джихад сердца. В прямом смысле слова это — терроризм.

Павел Караулов говорит: «Моя дочь была ослеплена». Он говорит: «Ну разве вы сами не хлопали дверьми, не ругались с родителями, не уходили из дома в девятнадцать лет? К тому же она была влюблена».

— Ваша дочь отдавала себе отчет в том, что ее вербовщик воюет в Сирии и убивает людей?

— На мой взгляд, она была ослеплена. Она была настолько ослеплена, что фотографии, которые ей представляли, — это были фотографии разных людей. Она же никогда не виделась с этим человеком. Человек тоже в кавычках. В одном случае там 28–29 лет, в другом 35 плюс. Это просто видно. При мне сотрудники показывали ей эти две фотографии и спрашивали: «Варя, а как же ты думала, что это один и тот же человек?»

— Она была уверена, что это один и тот же человек?

— Да.

— Даже после возвращения?

— Да, — Павел Караулов поправляет очки. У него взъерошенные волосы и серые глаза. — То есть поймите степень ослепления. Понятно, что можно изменить прическу, но такое ослепление, то, что со времен Ромео и Джульетты не перестают описывать, вылилось в нашу историю.

Когда Варвара Караулова вернулась в Москву, она попыталась жить как прежде. Она вела страничку в социальной сети. Она была подписана на страницу группы «Сплин», футбольного клуба ЦСКА, Федерации биатлона, Есенина, Цветаевой и персональный паблик Игоря Акинфеева. Она выгуливала пса Фрекки. Она рано вставала на пробежку.

Только на пробежке ее преследовали фоторепортеры, как будто бы она принцесса Диана. А в социальных сетях ее называли «закутанной» или «вещью».

Культура унижения

Варвара Караулова стала товаром.

Чем больше ее однокурсников встречалось с папарацци, тем чаще ее вспоминали и ненавидели. «Жертва восточной сказки» – называлась телевизионная программа о ней. «Скрывая мысли под хиджабом» – называлась другая.

— Можно вбить в башку людям, что это, да, террористические цели, — говорит Павел Караулов, — но любой человек, который знакомится с моей дочерью, через пятнадцать минут понимает, что он общается с нормальным, адекватным, здравомыслящим, к сожалению, еще, может быть, не совсем адаптированным к взрослой среде человеком.

— Не адаптированным — значит доверчивым?

— Доверчивым, верящим взрослым людям, не привыкшим к обману, на самом деле, к вранью, старающимся, чтобы всем было хорошо, понимаете? Одно из объяснений, почему она начала подписывать какие-то документы, когда ее забрали [в СИЗО «Лефортово»], она сказала: «Ну я же хотела помочь следователю, он же меня об этом просил». Вот будет так делать человек, который... Не знаю… Другой человек?

Он постоянно повторяет эту фразу. «Будет так делать другой человек?» Он говорит, что они с Варварой проводили много времени вместе, даже после развода с ее матерью Кирой. Он говорит, что, когда Варвара Караулова поступила в университет, ему показалось, что с его дочкой что-то не так. «Я спрашивал ее об одиночестве. Я видел, как изменился ее круг общения. Мы вместе думали, что ей стоило бы поехать в лагерь, на стажировку за границу или найти работу».

Он говорит о ее образованности. Он очень много говорит про учебу, про победы на научных форумах, про своего отца, который изобрел ракетный двигатель, и спутники теперь качаются в космосе, как пыль. Он говорит, Варвара Караулова любила астрономию.

В последнем письме она пишет: «Мне очень хочется узнать, сколько колец у Сатурна. Вспоминаю об этом каждый час, а спросить не у кого. Для меня здесь в подобном, в принципе, и проблема. Тут очень ограничен доступ к информации. И всякие вопросы и задачи, которые возникают в голове, остаются без ответа и решения. А мне порой просто нравилось копаться в “Википедии” и прыгать со страницы на страницу.

Расскажи мне, Вадим, пожалуйста, сколько колец у Сатурна на самом деле?»

Сочувствие и гравитация

А что, если она и правда не в себе?

Когда у человека сдают нервы, он может сделаться кем угодно. У Шарлотты Генсбур в «Антихристе» тоже сдали нервы, и она покалечила Уильяма Дефо. Одним словом, всякое может случиться.

Я написал Варваре Карауловой: «Твоя мама считает, что в там, в “Лефортово”, ты очень изменилась. Она считает, что ты перестала быть ребенком и наконец-то задумалась о том, зачем вообще живешь на свете». Я написал, что в России обычно не жалеют тех, кто однажды провалился. Что даже в русской литературе их не жалеют, поэтому там так много самоубийц. Я написал: «Иногда мне кажется, что ты родилась не в то время. Родись ты века два тому назад, все было бы ладно. Даже твои письма, они как будто бы из книжек». И добавил: «Случись это за океаном — тебе было бы гораздо проще. Там любят тех, кто однажды провалился, но не повис в петле, а стал работать дальше». Я писал, что Моника Левински теперь читает в Бостоне лекции о тирании в интернете. Что у Ричарда Норриса ведь даже не было лица, он прострелил его в свой день рождения, а теперь ему 40, а лицо у него от 24-летнего парня, и Ричард Норрис наконец счастлив, а раньше он был просто «Ричард-чудовище».

Письмо вышло длинным. Я нарисовал на нем все планеты Солнечной системы, и у Сатурна карандашом изобразил кольца. «Даже Кассини точно не знает, сколько у Сатурна колец, Варя, — вот что я написал. — Но если тебе станет легче, ученые поймали на нашей планете гравитационные волны. Теперь вокруг всех людей тянутся, как жевательная резинка, только две силы: сочувствие и гравитация».

***

Павел Караулов продолжает сидеть у панорамного окна. Он пьет горячий зеленый чай и смотрит куда-то сквозь меня. Он говорит: «От ряда людей моя дочь слышала, что ей лучше никуда не выходить, ничего не делать, сфокусироваться на чем-то одном и исчезнуть после своего возвращения». Павел Караулов говорит, что осенью прошлого года Варвара Караулова собиралась выйти в свет. Они вместе планировали организовать большую пресс-конференцию, чтобы ответить на все вопросы и раздать журналистам пресс-релизы.

Она должна была встать у микрофона и отвечать каждому. И ее бы точно спросили об Айрате. И она бы точно смутилась, потому что в 20 лет еще неприлично говорить о чувствах. И в этот момент ее, определенно, должны были пару раз сфотографировать. А потом ее покрасневшее лицо облетело бы интернет, как райская птичка. И ее бы продолжали оскорблять, но перестали бояться.

Павел Караулов говорит: «Она очень ранимый человек. Но тогда она просто еще не была готова к этому».

— Это могло бы изменить мнение общества, — говорю я.

— Я до сих пор так считаю! — Павел Караулов меняется в лице. Как будто его облили водой. Он помолодел лет на десять в одну секунду. — Я пытался убедить ее в том, что это важно, что это угроза для молодого поколения. Я видел нашей единственной целью сказать людям: «Следите за своими детьми. Если мы ошиблись — вы не ошибитесь». Вот и все. А Варя могла бы стать неоценимым ресурсом, показать на своем примере, как предотвратить потерю наших детей.

— Она сама сказала вам, что не готова к конференции?

— Она не сказала, что не была готова.

— Мне кажется, этого не хотела, скорее, ваша супруга.

— Ну вот да, в основном в этом дело. Мне очень хотелось, чтобы все было миролюбиво, с общего согласия, чтобы не было никаких негативов. Но так как на тот момент она находилась с матерью, потом они остались наедине, и вывод был негативный.

— Его вам озвучила Варвара?

— Ну…

— Наверно, нет?

— Наверно, нет.

Место женщины

Павел Караулов рассказывает историю.

Его дочь только что задержали на границе с Сирией. Вместе с ней границу пытались пересечь 17 человек. Одна из задержанных находилась под наркотическим воздействием. Варвара Караулова все время плакала.

— Какой вы увидели дочь?

— Она была в состоянии глубочайшей депрессии, — отвечает Павел Караулов.

Когда они увиделись, она была закутана тканью; она посмотрела на него через прорезь в черном никабе и сказала: «Папа, я ошибалась». Он молча обнял ее и спросил: «Что тебе нужно, Варя?» Варвара Караулова, а тогда ее звали Нур, попросила его принести для нее детские плюшевые игрушки.

— Очень странная просьба, — говорю я. — Особенно в такой обстановке.

— Вы должны понимать, что всю эту поездку ей финансировали. Все было сделано очень грамотно. Человека очень долго готовят, а потом наступает вакуум в общении, после его бьют очень сильно по голове: «Или сейчас, или никогда». Я только знаю, что если бы я там не появился… Я даже не буду предполагать.

— Почему вас не было на последнем суде?

— Я опоздал.

— Вашу бывшую жену с последнего суда выгнали.

— И с предпоследнего тоже, ха.

***

— Ваша дочь — мусульманка?

Павел Караулов не отвечает. Он говорит, что его дочь решила не фокусироваться на какой-то конкретной религии, что важнее широкий кругозор и понимание аспектов различных вероисповеданий. Павел Караулов говорит так, как будто сидит на допросе, осторожно.

Я повторяю: «Действительно ли ваша дочь приняла ислам в Москве? У себя в комнате весной прошлого года».

— Для нее было чрезвычайно важно, чтобы он [Айрат] был ее мужем, мужчиной, который не только владеет, но и отвечает за нее полностью, — говорит Караулов. — Были определенные процедуры, после которых она могла совершать какие-то действия, будучи уверенной в том, что она его жена. Она совершенно однозначно писала ему, что мы с тобой будем общаться только в том случае, если ты будешь моим мужем, по-другому я общаться не могу, потому что я так устроена.

Приняв ислам, его дочь лишалась души.

Мало кто из мусульман знает, как выглядит рай. Что это бездна, над которой натянут волос. Что рай — это только мужское место, потому что только у мужчины есть душа и тело. Женщина после смерти распадается. Как атом. Поэтому в радикальных формах ислама придумали «место лучших жен». Там и Хадиджа — жена пророка Мухаммеда. Там и Фатима — его дочь. Туда же, одна за другой, гонятся девочки с гранатами.

Мы с Павлом Карауловым вспоминаем про Беслан. Вспоминаем про 11 сентября. Я спрашиваю о взрывах в московском метро в 2010 году. Я говорю: ваша дочь говорила вам, что ей страшно? «Она всегда осуждала терроризм, — отвечает Караулов. — Совершенно однозначно». Когда он говорит общими фразами, это значит, он ничего об этом не знает или его ответ может нарушать подписку о неразглашении. Он купил ей Коран, который позже изъяли из квартиры при обыске. «Мы думали вместе посмотреть его, понять, откуда такой прогресс у этой религии. Варю интересовало, почему на фоне падения интереса ко всем религиям мира тут возникает бум». И потом добавляет: «Но у нее был существенный негатив в отношении мусульманства, потому что женщины там выступают на втором плане».

Павел Караулов смотрит мне в глаза и протягивает руку, как герой телешоу «К барьеру». Он строго говорит: «Все, что я делаю, я делаю ради счастья своей дочери», — а потом встает из-за стола и, сутулясь, скрывается в коридоре.

Гарри Поттер в изоляторе

Варвару Караулову признали вменяемой. Это значит, в момент, когда она приближалась к границе с Сирией, она отдавала себе полный отчет в своих действиях. Еще это означает, что в случае обвинительного приговора Караулову ждут пять лет в колонии общего режима.

Я прокручиваю эту историю в голове уже пару десятков раз. Я спрашиваю себя: «Почему она не стала симулировать безумие? Почему она не сказала докторам в институте Сербского, что она сумасшедшая?» Ее бы живо отправили в какую-нибудь плюшевую больницу, сестры бы кормили ее пиццей, и у нее могла быть своя игровая приставка. А через полгода она бы вернулась домой без единой царапины.

Я так и спросил у нее: «Тебе пытались помочь в институте Сербского? Что с тобой там вообще происходило?»

И она ответила:

«Психологи мне ни разу в жизни не помогали. Я думаю, что вся система стоит на том, что люди перестали общаться друг с другом до такой степени, что готовы платить за возможность выговориться».

А потом она рассказала, как проходит ее день. Она часто пишет, как проходит ее день. В этих письмах меняется только название книг и погода. «У меня ничего и нет, кроме этих дней здесь, понимаешь?» — пишет Варвара Караулова.

«Моя комната как большая библиотека, где все книги разбросаны, порваны, потрепаны, а некоторые и совсем пустые. Сверху на них лежит огромный тяжелый шкаф. Я не сильно горжусь тем, что сейчас читаю. Который раз перечитываю “Гарри Поттера”. Как ни странно, он вызывает те же эмоции, что и десять лет назад. Мне часто кажется, что я с тех пор так и не выросла».