«Бойцы Красной Армии могут сколько угодно ходить по полю туда-сюда, фотографироваться со зрителями, давать комментарии журналистам. Вермахт выходит в сопровождении отряда полиции, а когда бой закончился, тут же уходит, — говорит актер Иван Мурадханов. Уже больше десяти лет он занимается исторической реконструкцией и часто выходит на поле боя в нацистской военной форме. — Так что, если хотите делать селфи со зрителями и раздавать комментарии прессе, то в вермахте вам не место».

Один прадед Ивана Мурадханова был советским летчиком и во время войны сгорел в самолете. Второй служил в инженерных войсках ПВО. Иван говорит, что занялся реконструкцией, чтобы получше разобраться в истории Второй мировой войны и побольше узнать о времени, в котором жили и умирали его прадеды. Начал он, конечно, с советских войск — собирал настоящую, оставшуюся со времен войны амуницию (она продается в специализированных интернет-магазинах). Форму ему сшили на заказ — такую, чтобы ничем не отличалась от настоящей. Для реконструкторов в этом деле важна каждая деталь, вплоть до пуговиц и строчек на одежде. Так же точно они стараются воспроизводить и события — минута в минуту, никакого художественного вымысла.

Последние несколько лет Иван Мурадханов «воюет» в основном на стороне вермахта.

«Немецких солдат среди реконструкторов намного меньше. Всем хочется быть “хорошими”, — объясняет он. — Но должны же эти “хорошие” с кем-то воевать, иначе какая тут историческая правдоподобность? Правильно выступить в роли немецкого солдата — это тоже важно». Мне непонятно, что значит «правильно», и Иван с готовностью перечисляет типичные ошибки неопытного реконструктора-солдата вермахта, посмотревшего слишком много фильмов о войне: «Вы вот знаете, что в нацистской армии никто руку вверх не вскидывал, как это часто в кино показывают? — спрашивает он. Я знаю, но на всякий случай решаю промолчать, и Иван продолжает: «Это только в тылу так поначалу делали, а в армии людям не до этого вообще-то. Еще у нас почему-то изображают немецкого солдата тех времен с пистолетом-пулеметом MP 40 на плече. А они, на самом деле, были только у командиров, как и в советских войсках». Информацию о том, как было «на самом деле», реконструкторы находят в исторических документах и сохранившихся военных уставах 40-х годов. Тратят часы и дни, чтобы откопать какую-нибудь мелочь. «Мы же не с какой-то идеологической целью на поле выходим, нам надо показать, как в действительности было. А в действительности это только в элитные войска СС люди сами шли, а в вермахт призывали, и там такие же люди сражались, как мы. И дома у каждого семья была. Можно подумать, им так хотелось в заснеженную Россию ехать воевать», — возмущается актер. Ему обидно, что солдат вермахта считают кровожадными монстрами.

Еще одна обида у Ивана на современных школьников, которые совсем не знают истории. Он рассказывает, что часто вместе с коллегами-реконструкторами приходит в школы, чтобы рассказать подросткам о Второй мировой и Великой отечественной: «Я каждый раз задаю им один и тот же вопрос: “Когда началась вторая мировая?” и школьники, все как один, отвечают: в 1941 году». Так что свое увлечение он рассматривает как просветительскую миссию: «Мы выходим на поле в военной форме, потому что люди должны знать историю и понимать, кто с кем воевал. И про Гитлера знать, и про вермахт, и про СС. А нас кормят из года в год георгиевскими ленточками и вот этим «Спасибо деду за победу».

Трудно сказать, насколько Иван Мурадханов и другие реконструкторы в своих постановочных боях близки к исторической правде — в конце концов, даже профессиональные историки редко бывают в чем-то по-настоящему уверены. После разговора с актером мне уже не хочется смотреть фильмы про войну, которые каждый год показывают по ТВ перед 9 мая — зачем мне картонные воины вермахта с пулеметами наперевес, если есть ряженые нацисты-реконструкторы. По крайней мере, они сосредоточены на исторических деталях, а не на том, чтобы рассказать мне, кто хороший, а кто — плохой. 

***

В апреле на «Первом канале» в передаче «Танцы со звездами» показали музыкальный номер, придуманный актером Александром Петровым: солдат вермахта приходит в дом к русской девушке, влюбляется в нее и решает не стрелять. Он бросает оружие, и они вместе танцуют под песню Фрэнка Синатры, но в конце девушка падает замертво — видимо, от прилетевшей откуда-то случайной пули. Солдат в отчаянии хватает свою винтовку и разряжает ее в воздух. Как позже объяснили создатели передачи, этот номер был «о трагической обреченной любви русской девушки и немца, любви, которая заставляет его бросить оружие и погибнуть вместе с ней».

В прессе и соцсетях это выступление обсуждали несколько дней. «Вечерняя Москва» вышла с заголовком «Танцуем с фашистами и глумимся над памятью», депутаты начали возмущаться, а чиновники — жаловаться в Роскомнадзор. В итоге, чтобы хоть как-то успокоить разгневанных телезрителей, создателям программы «Танцы со звездами» пришлось извиняться перед ними и объяснять, что никто не хотел задеть ничьих чувств.

В последнее время в России происходит столько скандалов из-за нацистской формы и символики, что кажется, будто бы борются не с ней, а с настоящим Гитлером, который восстал из мертвых и разгуливает по улицам, поднимая восстание. Особенно чиновники и группы неравнодушных граждан оживляются перед 9 мая. Вряд ли в преддверии праздника россияне начинают бегать туда-сюда с нацистскими флагами. Скорее, это просто оригинальный способ подготовиться к празднику — провести несколько рейдов по магазинам и оштрафовать кого-нибудь за экстремизм.

По закону, в стране запрещена «пропаганда и публичное демонстрирование нацистской символики и атрибутики и той, которая сходна с ней до степени смешения». При этом официального перечня конкретных символов до сих пор нет, а из формулировки закона неясно, что именно считается «публичным демонстрированием». Как правильно трактовать законодательство, каждое ведомство решает по-своему, и трудно угадать, в каком случае человека привлекут к ответственности за фотографию в соцсети или книгу со свастикой на обложке.

В 2015 году в магазине игрушек на Лубянке нашли фигурки солдат в нацистской форме. Это были не детские игрушки, а модели, которые нужно собирать и раскрашивать. Сотрудники Московской прокуратуры решили, что пластмассовые солдаты вермахта могут оскорбить чувства ветеранов войны, поэтому фигурки изъяли. К продавцам магазина пришли домой с обысками, а против администрации завели уголовное дело. В том же году смоленскую журналистку Полину Петрусеву оштрафовали за публикацию в соцсетях архивной фотографии ее двора, сделанную во время оккупации. На снимке был виден нацистский флаг со свастикой и немецкие военные. Снимок журналистка взяла из открытого источника, но против Петрусевой завели административное дело и приговорили к штрафу в тысячу рублей.

«Я часто сохраняю у себя “ВКонтакте” ролики, которые хочу потом пересмотреть, — говорит Олег Подельщиков из Златоуста: его тоже приговорили к штрафу в тысячу рублей, но на год раньше Полины Петрусевой. — Увидел, что какой-то умелец перевел черно-белые записи с войны в цветные, вот и добавил. Там, кстати, не только немецкие солдаты, еще и советские, и американские. Да можете сами посмотреть, этих записей так никто и не удалял. Они и у меня есть, и в открытом доступе на YouTube». Вину Олег Подельщиков не признал: «Я понимаю, что пропагандирую ценности, которые могут кому-то показаться спорными. Но все-таки не нацизм».

Сам себя Олег называет человеком «с монархическими склонностями». На своей стене «ВКонтакте» он иногда цитирует националистические паблики и спокойно признается, что участвовал в общественных движениях правого толка. Как считает Олег, проблема была не в том, что он разместил у себя видеозапись с нацистской символикой, а в его оппозиционной деятельности. Которую, кстати, трудно назвать безобидной: «Ну… Мы с педофилами боролись, примерно как Марцинкевич, потом с товарищами начали и в политическую жизнь города втягиваться, а нашему мэру это все очень не нравилось. А когда мы в местных выборах захотели участвовать, всех моих соратников стали одного за другим по разным делам привлекать к административным и уголовным наказаниям. Вот и мне досталось. Я даже знаю, кто на меня в прокуратуру пожаловался. Мы очень не нравимся местному НОДу, так вот, один из его активистов сам потом мне признался, что это он сделал. У них это одно из основных занятий — сидеть и смотреть, что мы “ВКонтакте” публикуем».

Посмотрев видеозаписи, за которые осудили Олега, я прихожу к выводу, что ничего предосудительного в них действительно нет — обычная историческая съемка. И все-таки, когда человек состоит в общественных движениях правого толка и публикует картинки, посвященные дню рождения Гитлера, это настораживает. Правда, журналистка Полина Петрусева из Смоленска ни в каком национализме замечена не была, а осудили ее по той же самой статье административного кодекса. А против магазина с солдатиками и вовсе завели уголовное дело, хотя его продавцы, скорее всего, не преследовали «педофилов» и никак не отмечали день рождения Гитлера. Неонациста Марцинкевича, которого упоминает Олег, судили не за реальные действия, а за видеозаписи. Так что невольно ловишь себя на мысли — может, я чего-то не знаю о других осужденных за свастику? Может, в магазине на Лубянке собиралась подпольная организация последователей Гитлера?

Зачем в нашей стране, где не было ни Гитлера, ни элитных войск СС, так активно бороться с нацистской символикой? Кажется, будто бы Россия, по примеру Германии, проводит денацификацию. Только если Германия искореняла реальный нацизм, то в России борются с явлением, которое существовало давно и в другой стране. Власти и «активные граждане» воюют с призраками.

***

Чего бы ни хотели добиться российские ведомства, когда начали бороться с «нацизмом», одно им удалось точно — посеять панику среди продавцов книжных магазинов и издателей. Последние несколько лет перед 9 мая с полок от греха подальше убирают все книги, которые могут «оскорбить» ветеранов и патриотов, а работники издательств особенно тщательно следят, чтобы на обложках не оказалось какой-нибудь сомнительной символики.

В 2015 году из книжных магазинов в Москве внезапно исчез антифашистский комикс Арта Шпигельмана «Маус» — книга о Холокосте, где нацисты изображены в виде кошек, а евреи — в виде мышей. И в оригинальной, и в русской версии книги на обложке изображена стилизованная свастика с кошачьей мордой. В книжном магазине «Республика» вместе с «Маусом» с полок убрали все, что хоть как-то связано с нацистской Германией — например, энциклопедию «Искусство третьего рейха». Как потом выяснилось, к этому владельцев магазинов никто не принуждал — они сами решили спрятать товар в преддверии Дня победы, потому что опасались проверок.

Переводчик «Мауса» и владелец небольшого магазина комиксов «Чук и Гик» Василий Шевченко наблюдал прошлогоднюю истерику по поводу свастики: «Тогда в Москве активизировались какие-то полусумасшедшие группы неравнодушных горожан. Они везде искали крамолу и нашли, например, солдатиков в магазине на Лубянке. И тогда все решили подстраховаться, чтобы и у них чего-нибудь не обнаружили. Мы книгу с полок убирать не стали, и, кстати, именно тогда у нас неожиданно быстро раскупили всю партию. Но мы все-таки маленький магазин. А в крупных есть такие специальные люди — товароведы, которым надо решать, что можно продавать, а что нет. И по каким правилам им играть, непонятно, четкого закона-то нет. То есть, конечно, неправильно будет говорить, что наше правительство в том году взяло и запретило «Мауса». Но оно сделало все, чтобы создать атмосферу ужаса и хаоса, чтобы все начали на всякий случай прятать товары... Между прочим, люди, которые слишком активно следили за символами и ритуалами, в итоге, как правило, начинали сжигать других людей на костре».

Перестраховываются не только магазины, но и книжные издательства. В 2016 году «АСТ» выпустило книгу «Жена немецкого офицера» о еврейской девушке, которая вышла замуж за члена нацистской партии. Во всем мире книгу знают под названием «Жена нацистского офицера». В России это название решили немного видоизменить, чтобы не возникло никаких проблем. Казалось бы, теперь, когда на обложке нет опасного слова «нацистского», никаких вопросов к книге быть не может. С точки зрения Роскомнадзора, это так и есть. А с точки зрения здравого смысла получается, что немец и нацист — это одно и то же.

Как объясняет юрист «АСТ» Павел Монаков, в последние годы редакторам приходится тщательнее работать с текстом, чтобы в книгах о Второй мировой нигде не возникло ощущения, будто бы автор симпатизирует немецкой армии. Можно оставлять только негативную оценку и голые факты. «Еще есть такой хороший прием, — говорит Монаков. — Перед выпуском книги попросить написать к ней рецензию какого-нибудь российского военного историка. Чтобы он там объяснил, как это правильно читать и воспринимать».

Пока я недоумеваю, зачем кто-то должен учить меня правильно читать книгу, юрист продолжает объяснять, как правильно уберечься от претензий Роскомнадзора и «неравнодушных граждан». Я уточняю: «То есть, приходится постоянно прибегать к самоцензуре?», но Монаков против того, чтобы использовать это слово: «Мы же не меняем само содержание книги», — говорит он. К концу разговора юрист признается, что лучший способ избежать проблем — это самому влезть в шкуру цензора и посмотреть на произведение его глазами: «Однажды мы выпускали биографию Роммеля, и на обложке должна была быть его фотография, — продолжает Монаков. — А на фуражке у него свастика. В итоге снимок немного увеличили, так, чтобы сам символ оказался за его краями. Получилось красиво в итоге. В таких случаях надо просто ставить себя на место какого-нибудь цербера, которому хочется что-нибудь запретить, и спрашивать себя: «Что бы мне могло в этой книге не понравиться?».

***

Каждый год 16 марта в Риге проходит День памяти латышских легионеров. Бывшие эсэсовцы колонной проходят по одной из центральных улиц от Домского собора к Памятнику свободы и возлагают цветы, кто-то едет на кладбище помянуть погибших товарищей. В этот же день в городе проходят и собрания антифашистов — все акции каждый раз согласовываются с городским правительством, и столкновений обычно не возникает. Если инциденты и происходят, то с участием российских журналистов, которые пытаются обвинить участников шествия в прославлении фашизма.

И Латвия, и Литва, и Эстония — страны со сложной историей. В 40-е годы многие их жители вступали в войска СС, думая, что это поможет им спастись от советской оккупации. Теперь, когда Вторая мировая уже давно позади, в российских СМИ то и дело рассказывают про возрождение нацизма в странах Балтии, а по телевизору показывают факельные шествия «с нацистской символикой». При этом на записях этой символики, как правило, не видно, а поскольку во всех трех странах она запрещена, то эта информация вызывает большие сомнения. «Нацистами» и «фашистами» жители стран Балтии стали примерно с конца 80-х, когда они начали активно бороться за собственную независимость и захотели выйти из состава СССР. С тех пор, как на Украине произошла революция, многие ее жители тоже стали для России «последователями Гитлера». Как только бывшая советская республика пытается эмансипироваться от России, она тут же становится «нацистской» — с призраками Гитлера борются не только внутри России, но и за ее пределами, на территориях, которые Россия мнит свой зоной ответственности.

Социолог Лев Гудков не раз писал о том, что российские власти пытаются реконструировать прошлое, и я решила спросить у него, зачем это нужно. По его мнению, стремление обвинять другие страны в нацизме и фашизме и слишком активно бороться с нацистской символикой в собственной — взаимосвязанные явления.

— Российская власть монополизировала право на интерпретацию истории, только она может решать, что есть историческая истина, — рассуждает Гудков. — Чувство моральной правоты, связанное со Второй мировой, — важнейший символический ресурс, который есть у нашего общества, и это чувство постоянно эксплуатируют. Любая попытка задуматься об истории чуть глубже расценивается как покушение на право власти заниматься этой эксплуатацией. Нельзя вспоминать, что за той победой стоит некомпетентность высшего руководства СССР и что воевали мы числом, а не умением, и не жалели ни мирного населения, ни своих солдат. И нельзя признавать насилие, которое мы совершили в отношении завоеванных стран… А ведь, между прочим, нынешняя Россия сама во многом повторяет черты советского тоталитаризма. И это — еще один повод бороться со всем, что может хоть немного напоминать о гитлеровской Германии. Тем более, что власть у нас активно провоцирует развитие национализма: апелляция к духовным ценностям, культ имперского прошлого — героического, милитаристского… Люди считают, что мы переживаем этап национального возрождения и противостоим западу с его демократией и либерализмом. При этом, если верить всяким социологическим опросам, ультраправые настроения в обществе не распространены — это потому, что весь внесистемный национализм побороли. Но на смену ему пришел системный, который пока что маскируется под патриотизм.

Лев Гудков за российской борьбой с якобы возрождающимся нацизмом наблюдает изнутри. Чтобы увидеть ситуацию со стороны, я решила обратиться к немецкому историку Герду Кенену. Он родился в 1944 году и принадлежит как раз к тому поколению немцев, которые видели яростное искоренение остатков нацизма в послевоенной Германии. Кроме того, Кенен следит за российской политикой и часто пишет о ней в немецких изданиях.

Когда я рассказала ему о передаче «Танцы со звездами» и скандале, который начался из-за военной формы вермахта, он долго смеялся, а потом выдвинул свое предположение:

— Мне кажется, российское правительство пытается скрыть, что люди, близкие к власти, сами не так уж далеки от ультраправых идей. В российской власти любят идею евразийства, а это опасная тенденция, к которой в Германии, например, относятся настороженно. Да, конечно, у нас и сейчас есть ультраправые общественные движения и политики правого толка. Есть даже настоящие неонацисты, хотя это скорее маргиналы, с которыми даже ультраправые не хотят иметь ничего общего. Кстати, они, как правило, очень любят Путина и приходят на митинги с российскими флагами.

Как считает историк, сегодня российские власти делают все, чтобы не допустить открытой дискуссии об истории XX века, иначе придется объяснять населению слишком много вещей, о которых ему лучше не знать и не помнить.

— Когда я учился в школе, нам снова и снова рассказывали, что натворила наша страна, мы ведь тогда были главными злодеями в мире. И мы просто должны были проговаривать это. Но Россия, избавившись от Сталина, а потом и от коммунистического режима, не стала задавать себе вопросов о своем прошлом. Все ведут себя так, будто бы Гитлер мог завоевать мир, если бы его не остановил Сталин, а значит, сталинский кровавый режим можно оправдать. А ведь это абсурд — Германия маленькая, а против нее сражались столько стран. Она бы все равно рано или поздно проиграла, режим Гитлера был обречен.

***

Борьба с призраком нацизма стала главным содержанием внутренней и внешней политики. То есть, теперь историческая реконструкция — не только занятие для маргинальных и в целом безобидных любителей истории, коллекционеров антиквариата, бегающих по полю с винтажными ружьями, — а дело государственного масштаба. Мы все скоро будем жить в СССР времен Второй мировой. Мир разделился на два лагеря. Нацисты у границ. Я помню, что будет дальше.