Лекция

Я хочу сегодня поговорить о современном экономическом кризисе, его динамике и его влиянии на российскую экономику.

Мне довелось обсуждать динамику кризиса с несколькими ведущими экономистами мира. Мы обсуждали, будет ли это кризис по принципу U — короткая рецессия, которая сменяется быстрым восстановлением, W — двугорбый кризис, или L — кризис, где падение глобального производства не сопровождается быстрым восстановлением роста. Общее мнение тех людей, которым я доверяю, такое: ни черта мы не знаем. Это значит, что те, кто уверяют, что твердо знают, по какому варианту развернется кризис, скорее всего, не очень компетентны.

Это имеет дорогостоящие последствия для экономической политики. Если это кризис типа U, то выстраивается схема, в соответствии с которой вы должны ослабить бюджетную политику, стимулировать рост спроса, увеличить бюджетный дефицит, не думая о последствиях этих мер для финансовой стабильности в долгосрочной перспективе. Политически эту историю продать проще всего. Но тут надо понять, что мы не знаем, будет ли кризис действительно развиваться именно так. А значит, ответственная политика — это политика сохранения финансовой стабильности, сохранения стабильности банковской системы.

В целом, ответ российских денежных и банковских властей на кризис был, на мой взгляд, довольно разумным, хотя и запоздал месяцев на шесть-девять. Он был асимметричен по отношению к тому, что делали страны с мировыми резервными валютами. Когда вы обладаете мировой резервной валютой, вы отвечаете за совокупный спрос в условиях кризиса. Конечно, тогда вы должны снижать процентную ставку и наращивать бюджетные расходы. Но рубль пока что не является мировой резервной валютой. Поэтому такая же реакция на кризис, как в Евросоюзе и США, была бы для нас крайне опасной: риск оттока капитала мог поставить под угрозу всю стабильность банковской системы страны. Поэтому, повысив процентные ставки, резко снизив курс рубля по отношению к корзине валют и отказавшись от экспериментов в налоговой сфере, которые обсуждали в начале 2008 года, мы, в общем, смогли прекратить отток капитала и снижение золотовалютных резервов. Кроме того, начали радикально снижаться темпы инфляции.

За это пришлось очень дорого заплатить — в условиях кризиса сыра нет нигде, кроме мышеловок. Платой стало радикальное изменение темпов динамики ВВП, инвестиций, промышленного производства и значительное изменение на рынке труда. Но чего еще можно было ожидать? В 2007 году инвестиции росли у нас на 20 процентов в год, а в 2008 упали на 20 процентов. На протяжении последних 15 лет у нас практически не было проблем на рынке труда — при радикальных реформах и тяжелой реструктуризации предприятий (я в данном случае опираюсь на официальные цифры, потому что верю им больше, чем данным Мировой организации труда). За последние 12 месяцев цифры официально зарегистрированных безработных резко изменились.

В этой ситуации можно было ждать крупных социальных потрясений, но ничего подобного не произошло. Число участников забастовок за последний год практически не увеличилось. Почему — это вопрос для обсуждения. Моя гипотеза состоит в том, что наше население пережило очень тяжелый кризис, связанный с крахом Советского Союза и банкротством советской экономики, и потому хорошо понимает, что такое кризис и что в этой ситуации беспорядки и протесты пользы не приносят. К сожалению, такая ситуация не может быть постоянной. Дальше перед властями встанет необходимость как-то реагировать на радикально изменившуюся ситуацию. Править Россией, когда у вас реальные доходы растут на 10 процентов в год — приятнейшее и простейшее занятие. Но править Россией, когда реальные доходы населения начинают резко падать — это совершенно другое дело. И тогда возникает развилка: вы можете ответить на изменение экономической конъюнктуры ужесточением репрессий или постепенной демократизацией режима, установлением свободы слова, разделения властей, проведением реальных свободных выборов. И та, и другая альтернатива имеет свои плюсы и минусы. Но в своей новой книге, которая называется «Смуты и институты», я пытался объяснить, насколько опасен выбор первого варианта. В этой связи я очень надеюсь, что наши нынешние власти выберут второй вариант. Он не очень прост, но он был реализован во многих странах мира. И оказался крайне успешным.