Отъявленные автомобилисты называют сами себя gasoline blooded. Английский — очень емкий язык, хотя в данном случае и русский перевод не менее метафоричен: с бензином в крови. «Бензинокровные» люди во всем мире удивительно легко находят общий язык (хотя и среди них есть записные снобы). Вот почему, запирая своих подчиненных на три часа в обществе журналистов, руководство компании Volvo Cars серьезно рисковало. Помноженная на обоюдный энтузиазм, увлеченность своим делом грозила выдачей секретов, коим до поры лучше бы оставаться в стенах дизайн-центра. Но раз придуман такой формат общения — презентация проекта — и коль уж местом для него выбран дизайн-центр Volvo Cars, приходится уповать на чудо. Потому как благоразумие — не то качество, какому в данном случае можно полностью доверять.

Остров Торсланда, в чьи валуны проросла корнями компания Volvo, расположен относительно Гетеборга примерно как Васильевский остров относительно остального Санкт-Петербурга (они, кстати, города-побратимы). И солнце точно так же отказывается уползать за горизонт, расчерчивая оранжево-сиреневую негу полосатыми тенями от сосен. Правда, Торсланда не в пример крупнее Васильевского — не остров, а прям малый архипелаг. «Архипелаг Volvo». Здесь у компании крупнейший завод, научно-исследовательский центр, испытательный полигон, музей. Здесь сидит большое начальство и здесь же творят дизайнеры.

Повод для сбора важный: Volvo Cars заявляет о создании второй единой платформы для своих будущих автомобилей. На первой, называемой SPA (Scalable Product Architecture, «Масштабируемая архитектура для изделий») уже выпускаются кроссовер XC90 и представительский седан S90. Вторая платформа под стать первой обозначена CMA, что расшифровывается как Compact Module Architecture, «Модульная архитектура для компактных моделей». У гипотетического прохожего, случайно заглянувшего в дизайн-центр Volvo по пути в парк общества садовников или в музей искусств (напротив которого высится самая узнаваемая городская достопримечательность — фонтан со статуей Нептуна), может родиться вопрос: раз уж современные автомобили используют какие-то там платформы, нельзя ли вообще выпускать все на единой платформе? Отвечаю: когда-нибудь придут и к этому. Но пока эта идея столь же далека от реальности, как и предложение печатать автомобили, здания и самолеты целиком на 3D-принтере. Каждый элемент подвески, каждая железяка кузова рассчитана на определенные нагрузки. В известных пределах можно подгонять конструкцию под разную массу и размеры. Но предел потому и предел, что рано или поздно наступает.

Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов

После перехода в собственность Zhejiang Geely Holding Group Co., Ltd в 2010 году, компания встала на путь решительных перемен. Заявляет о скором увеличении производства до 800 000 машин в год, о том, что к 2020 году в ее автомобилях не должен погибать ни один человек, о том, что в 2025 году станет выпускать не менее миллиона автомобилей с электроприводом. И, разумеется, connectivity, сиречь общительность. Современный водитель должен постоянно находиться онлайн. До такой степени, что автомобиль полностью берет управление на себя. Это — не раньше 2025 года. Пока же в Гетеборге набирает обороты новый формат онлайн-торговли — Volvo In-car Delivery: делаешь покупки в Сети, а курьер привозит их к автомобилю и сам загружает в багажник, без вашего участия. Словом, автомобили Volvo уже совсем другие и вовсе не похожи на ряд добротных лакированных ботинок, в которых хоть на свадьбу, хоть на похороны…

И кому пришла в голову эта мысль — сравнить автомобили с ботинками? Мхатовский ход! Улыбаются и не выдают массовика-затейника, несмотря на всю общительность и братство по крови. А затея прикольная. Среди всех скандинавов у шведов — самый легкий юмор. Впрочем, какие шведы… Старший вице-президент по дизайну Volvo Cars Томас Ингенлат — немец, из Volkswagen Group, и перетащил в Торсланду почти всю свою команду. А вице-президент по дизайну интерьеров британец Робин Пейдж прежде и вовсе трудился в Rolls-Royce и Bentley! А китайцы из Geely? Не иначе как они выбрали для презентации ботинки бренда Prada! Китайцы незримо присутствовали на мероприятии. Хотя проект CMA и разработан в Швеции, в нем активно участвовали инженеры Поднебесной. Конечно, китайские боссы всячески преподносят Volvo Cars как носителя нордических традиций. Однако «мягкая сила» понемногу начинает проявлять себя. С трудом удалось убедить партнеров не устраивать прежде презентацию аналогичной платформы для марки Geely. Раздражение китайским демаршем прорвалось даже сквозь беззаботно-праздничную атмосферу презентации. Старший вице-президент Volvo Cars по исследованиям и разработкам Петер Мертенс брякнул: «Китайцы выгодны, поскольку прекрасно умеют делать дешевые вещи». Положим, сквитался.

Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов
Фото: Денис Орлов

Петера Мертенса я поначалу держал за чистокровного шведа. Более того, понаблюдав за его манерой общаться, я заподозрил, что именно он — автор затеи с ботинками. А залез по возвращении домой в Linkedin: немец! Послужной список — как звезды Героя на пиджаке Брежнева: ведущий проекта Mercedes-Benz A-класса, внушительный стаж в General Motors. И наконец, самое интересное: до перехода в Volvo Cars Петер Мертенс являлся членом правления Jaguar/Land Rover по вопросам качества продукции. То есть китайцы, завладевшие одной благородной европейской маркой, переманили топ-менеджера у индийцев, владеющих другой благородной европейской маркой!

Господин Мертенс общается эмоционально, непринужденно, афористично. Слушал бы и слушал. Но и спрос на него соответствующий. Давно не приходилось бывать на таком жарком журналистском рауте, где коллеги расталкивают друг друга локтями, перебивают и норовят перехватить вопрос. Адреналин! Что же выяснилось в беседе? Отныне у компании Volvo будет всего две «архитектуры» (платформы), два двигателя внутреннего сгорания плюс электромоторы, четыре трансмиссии — из этого набора и будут рождаться все автомобили ближайшего будущего. Это ж какая экономия! Volvo — рациональная компания. «Мы не используем в конструкции алюминий, как сумасшедшие!» — это прямая цитата, явный выпад в сторону своих прежних работодателей. «Любая идея хороша, пока публика готова за нее платить» — это еще одна.

Я поинтересовался мнением господина Мертенса о решении запретить в 2050 году эксплуатацию машин с двигателями внутреннего сгорания. Об этом на парижской конференции по климату COP21 в декабре 2015 года объявили сразу несколько ведущих автомобильных держав. Вот сегодня Volvo вкладывается в разработку новых ДВС, а моторы обычно стоят в производстве по 20–30 лет, а дальше-то что? Не собирается Volvo сворачивать проектирование ДВС?

— Я уже 30 лет в профессии и каждый год слышу: «В течение 10 лет все автомобили станут электрическими!» «В течение 10 лет!…» «Электрическими!...» И ничего не происходит! — вскипел господин Мертенс. — Повсеместный переход на электромобили невозможен хотя бы потому, что отсутствует соответствующая инфраструктура. Из 100-метрового небоскреба в Дубае не выкинешь провод с розеткой! Так что мы продолжаем работать над ДВС нового поколения.

На фоне повального лицемерия даже такая простая мысль, что «белое — это белое» из уст крупного чиновника воспринимается откровением Иоанна Богослова. Потому что обычно говорят наоборот. А еще понравилось, но уже из программного заявления Петера Мертенса:

Volvo is the youngest company with a longest history. Вроде все слова знакомые, а пробуешь переводить, фраза царапается и кусается, на язык не дается. Ну, ладно, смысл-то понятен. В 2017 году грядет 90-летие первого автомобиля Volvo — всего только 90-летие. Не возраст, по меркам европейской автомобильной индустрии, но все же — возраст!