Трагедия маленького человека: хэппи энд
Ученые весьма горды своей научной методологией: из полученных данных они делают выводы не абы как, а по строгим правилам. Одно из этих правил получило название «бритвы Оккама», которое сам Оккам сформулировал так: «Что может быть выведено из меньшего числа предположений, не следует выводить из большего». На практике, однако, гораздо чаще принцип Оккама применяется учеными в следующей модификации: «То, что можно хоть как-то объяснить на основе привычных представлений, надо стараться именно так и объяснять». История с «хоббитами острова Флорес» — или, по-научному выражаясь, вымершими гоминидами Homo floresiensis — демонстрирует, в частности, что это совершенно разные принципы.
Остров Флорес находится в Индонезийском архипелаге точно на юг от острова Сулавеси, который вы легко найдете на глобусе — он похож на этакого разлапистого паука. Сам Флорес размерами и очертаниями больше напоминает Крит, и большая его часть совершенно заросла непроходимыми и необитаемыми дебрями. Вот эта (западная) часть.
Именно здесь, ровно в середине нашей картинки, и была десять лет назад сделана потрясающая находка — кости древних людей, которые были вроде бы люди, только очень маленькие, ростом не выше метра.
Сделал ее человек, вообще говоря, не имеющий никакого отношения ко всяким доисторическим черепам и прочей палеоантропологии. Австралиец Майк Морвуд занимался пещерными и наскальными рисунками, оставшимися от первобытных людей, когда-то заселивших Австралию. Было это не раньше, чем 60 000 лет назад, и пришли эти люди с юга, из Индонезии, а исходным пунктом их долгого путешествия была, естественно, Африка. И вот Морвуд с коллегами решил как следует пошарить по пещерам Индонезии: может, предки древних австралийцев нацарапали там на стенах что-нибудь интересненькое или хотя бы разбросали по полу личные вещи.
Эта идея и привела его в 2003 году в «Холодную пещеру» на Флоресе. Пещера выглядела очень приветливой и подходящей для жилья: высокие потолки, много света, отличная вентиляция. Но вместо рисунков Морвуд нашел там нечто совсем другое. Человеческие кости. На вид кости как кости, только очень-очень маленькие. К счастью, один из участников раскопок понимал в костях достаточно, чтобы сказать: нет, это не ребенок. Это такой маленький взрослый, живший тут минимум 18 000 лет назад*.
Вот после этого-то началась настоящая научная свара.
Скандальная история
Подоспевшие антропологи тут же осмотрели находку, измерили объем черепа (400 мл, вместо обычных для Homo sapiens полутора литров и даже 800 мл у erectus'а) и начали прикидывать, что, собственно, тут произошло.
Картина, существовавшая в те годы в коллективной голове ученого сообщества, была следующей: жил на свете Homo erectus, заселил почти всю Африку и Евразию, да и вымер буквально повсюду. Осталось у него две линии потомков: в Европе неандерталец, в Африке сапиенс (про «денисовского человека» тогда еще было мало что известно). Поэтому, когда сапиенс отправился заселять Азию, Австралию и прочие континенты, он не встретил на своем долгом пути ни единой живой души.
И теперь вот этот странный карлик портил всю картину. Возраст найденных костей был 18 000 лет *, потом нашли кости и в 90 000 лет. Это значит, что пока сапиенсы заселяли Австралию из Индокитая, буквально у них на дороге вольготно разместился еще один вид человека, явно появившийся там задолго до них. И как-то оставшийся незамеченным – вплоть до 2003 года.
В довершение ко всему кости карликового человека обнаружил не какой-нибудь маститый антрополог, а специалист из совершенно другой области науки — археолог, который баранью рульку от свиной вряд ли отличит. Надо было поставить выскочку на место.
Майк Морвуд, кажется, сделал все, чтобы явить миру всю глубину своего дилетантизма. Для начала новый вид человека назвали «Зундантропос флоресианус», в честь области Сунда на острове Флорес. Кто-то деликатно подсказал ребятам, что «флоресианус» в переводе с латыни может означать «цветочная задница», а названия видов людей должны начинаться с родового имени Homo. Тогда Майк Морвуд вспомнил о хоббитах (а заодно и о журналистах, которым придется как-то презентовать открытие публике). Новое предложение: Homo hobbitus.
К счастью, затесавшийся в эти ряды палеоантрополог Питер Браун отстоял респектабельный вариант Homo floresiensis, который и прижился. «Хоббит» остался для научно-популярной прессы, хотя Браун возражал и против этого: «Каждый безумец на планете непременно позвонит мне и сообщит, что видел на заднем дворе маленького волосатого человека». Как оказалось, ровно это и произошло.
Но безумцы — лишь малая часть проблемы. Для маститых палеонтологов мысль о том, что такой человек, как Морвуд, сделал революционное открытие в их науке, была столь же невыносима, как для поклонников Криштиану Роналду ничья между Исландией и Португалией на ЧЕ-2016. Они решили взять дело в свои руки. Причем буквально: мэтр индонезийской палеонтологии Теуку Якоб просто забрал череп «хоббита» в свою лабораторию, где при попытке сделать слепок сломал его.
Тем временем вышла статья Морвуда и соавторов в Nature. Она была выдержана в деликатнейшем тоне: вот, мол, есть такие кости, а что это — мы не знаем. Можем только предполагать, и пусть ученые дяди нас по-отечески поправят. Но научные репутации рушатся не от тона статей, а от самих опубликованных фактов. И этого многие не могли стерпеть. Профессор Теуку Якоб вскоре откликнулся собственными статьями. Их содержание сводится к трем основным тезисам:
Забегая вперед, скажем, что критику кое-как выдерживает только второй пункт: действительно, кости Якобу отдал, невзирая на возражения Морвуда, Панджита Суджоно, который курировал раскопки с индонезийской стороны.
Когда идея микроцефалии рухнула под ударами критики, противники Морвуда, то есть респектабельное большинство палеоантропологов, предложили следующий ряд идей. Защитники Homo floresiensis издевательски назвали их «гипотезой больного хоббита». Предлагались диагнозы: кретинизм, синдром Дауна, синдром Ларона. Собственно, все диагнозы, которые могут приводить к врожденной аномалии черепа, тогда были перепробованы. Сейчас уже трудно установить, предлагал ли кто-то винить во всем вирус Зика, но если бы этот злосчастный вирус был тогда на слуху, не избежать ему обвинений в увечьях маленького флоресского человечка.
Как Морвуд мог отстоять честь своего хоббита? Во-первых, выделить ДНК и сравнить ее с человеческой (именно так был окончательно утвержден видовой статус «денисовца»). В 2008 году пытались взять из флоресских костей ДНК для анализа, да ничего не вышло — есть мнение, что сверлили не там. Во-вторых, надо было искать и находить больше и больше костей, особенно черепов.
Этим Морвуд и занялся, причем занялся с огромным увлечением, благо в 2007 году индонезийское правительство перестало подозревать его в «научном неоколониализме» и разрешило продолжить раскопки. Это было уж точно интереснее, чем химиотерапия запущенного рака простаты. В 2012 году Майк Морвуд в последний раз приехал на раскопки, а всего через полгода отправился в ту страну, куда задолго до него ушли все представители вида Homo floresiensis.
О деталях контроверсий относительно флоресского человечка можно узнать из статей 2005-2006 гг. А в прошлом году герои тех славных событий специально для редакции Nature вспомнили, как оно все тогда было: скандальная история изложена там устами ее непосредственных участников.
Торжество истины
Между тем коллеги покойного Майка Морвуда продолжали раскопки неподалеку от того места, где были найдены первые кости хоббита. И — в течение десяти лет — ничего не находили. Так иногда бывает с учеными.
Зато чем дольше ничего не получается, тем веселее бывает, когда все получится. «Мы зарезали корову и устроили танцы», — говорит Геррит ван ден Берг, автор открытия и соавтор двух статей в Nature, вышедших неделю назад. Возможно, про корову — это он по-австралийски преувеличил, но плясали точно, потому что родственников хоббита наконец-то нашли.
Какой там Homo sapiens, побойтесь Бога! Находке около 700 тысяч лет, никаких сапиенсов тогда (и еще шестьсот с лишним тысячелетий после этого) в Индонезии не водилось. А водились потомки Homo erectus, заселивших субконтинент примерно миллион лет назад.
И они тоже были маленькие. Даже еще меньше, чем обитатели «Холодной пещеры».
Исследователи нашли челюсть взрослого «прахоббита» и два детских молочных зуба (видимо, не взятых зубной феей по причине удаленности острова). С точки зрения авторов статьи этого вполне достаточно, чтобы внести ясность в вопрос, кто кому родственник. Кости, по их мнению, очень похожи на Homo erectus, предка всех когда-либо живших на земле людей. И совершенно не похожи на Homo sapiens, что и неудивительно, учитывая возраст находки.
И уж окончательно эти находки ставят крест на гипотезе «больного хоббита». Вряд ли бедные микроцефалы населяли остров Флорес на протяжении полумиллиона лет — это, с вашего позволения, продолжительность всей истории человеческой цивилизации от клектонской культуры до высадки на Луну. Нет, это просто были другие люди, со своей долгой-предолгой историей.
Почему эта история закончилась? Очень возможно, что катастрофу предопределило как раз прибытие наших собратьев 60 000 лет назад. Напомним, что другие наши собратья тем временем сживали со свету несчастных неандертальцев. Такова, очевидно, историческая миссия человечества — обрекать другие виды на вымирание.
Наконец, самый интересный вопрос: почему, прибыв на небольшой индонезийский остров, обычные хомо эректусы вдруг стали маленькими — даже мозг, и тот уменьшился вдвое, — а потом прожили в таком состоянии полмиллиона лет? Этого наука точно не знает. Зато она знает, во-первых, что увеличение и уменьшение размера особи происходит в эволюции очень стремительно (классический пример — лошадь, выросшая в десять раз, с 20 см до 2 м). Во-вторых, карликовые виды отчего-то чаще всего появляются на островах — олени острова Джерси, уменьшившиеся в шесть раз всего за несколько тысячелетий, тому пример. В третьих, возможно, это связано с ограниченностью пищевых ресурсов на острове. Остальные детали истории находятся в процессе разработки.
Десять лет, в течение которых австралийские ученые рылись в индонезийской грязи, были богаты событиями. Сейчас, в 2016 году, после расшифровки геномов неандертальца и денисовца, уже абсолютно никого не удивляет мысль, будто с полдюжины разных видов людей одно время жили на земле бок о бок, иногда убивая друг друга, иногда воруя жен, а иногда подсматривая за технологией изготовления каменного топора. Видимо, те, кто по-прежнему настаивает, что гипотезе флоресского человека недостает данных, действуют, скорее, по инерции. Нынешним общепринятым представлениями она совершенно не противоречит, а потому выдерживает извращенный критерий истинности, — назовем его «бритвой Оккама для зоны бикини» — о котором шла речь в начале заметки. Другое дело, что правильное объяснение с самого начала было самым естественным, разумным и экономичным в смысле выдумывания лишних сущностей. Просто оно многим не понравилось.
Майку Морвуду было, наверное, трудно понять, почему эти высокоученые палеонтологи не хотят видеть очевидного. Нынешнее открытие «предков хоббита» вряд ли укрепило бы его уверенность в том, в чем он и так был совершенно убежден. Тем не менее его имя стоит на самом почетном месте в списке авторов статьи, опубликованной спустя три года после его смерти.
_____________
* Примечание: повторная датировка тех первых останков «хоббита», проведенная в этом году, дала возраст 60 000 лет. К согласию о датах ученые пока не пришли.