Много крови и изувеченное лицо: «Дуэлянт» Алексея Мизгирева
В Москве прошла премьера остросюжетного и дорогостоящего исторического фильма «Дуэлянт». 29 сентября он выходит почти во всех кинотеатрах, то есть с расчетом на выдающиеся кассовые сборы. Что может помешать этим продюсерским планам?
- Кадр из фильма «Дуэлянт»
Петербург 1860 года. Отставной капитан, дворянин Енисейской губернии Яковлев (Петр Федоров) стреляется на дуэлях за деньги, поступающие из неизвестного источника. Он угрюм, немногословен («Вы его убили! — Так есть») и ненавидит бретеров, как бы парадоксально это, учитывая его род занятий, ни звучало. «Клиентов» не знающему промаха («магическая рука нас кормит») и неудачи стрелку поставляет его личный «импрессарио», немец (Мартин Вуттке), облюбовавший дождливый и непролазно грязный город для наживы: «Грязь приносит вам прибыль. — Не буду спорить, денег здесь много». В свободное от дуэлей время Яковлев пытается вернуть утраченный дворянский титул мертвецу Колычеву и устраивает что-то наподобие циркового представления — со стрельбой на потеху зевакам. Одним из соперников Яковлева (вернее, одной из жертв — из поединков с этим дуэлистом никто живым не выходит) оказывается светский сплетник Басаргин (Юрий Колокольников), заимодавец инфернального графа Беклемишева (Владимир Машков), любовника придворной дамы (Франциска Петри). Беклемишев положил глаз и на юную княжну Марфу (Юлия Хлынина). Шансы у него невелики: брат Марфы, князь Тучков (Павел Табаков), небезосновательно считает графа мерзавцем и развратником, но это если действовать по чести, а с этим понятием Беклемишев, кажется, давно расквитался...
- Кадр из фильма «Дуэлянт»
В подробных трейлерах «Дуэлянта» есть много чего, о чем до входа в кинозал лучше бы не знать. По мне, так для фильма, рассчитывающего на миллиардные (если в рублях) сборы, спойлеры могут быть губительными — лично я попробую обойтись без них и не болтать лишнего: в тексте фигурируют только события первых 15–20 минут. В конце концов, сценарий Алексея Мизгирева претендует быть авантюрным романом с детективной интригой, тайнами прошлого и сюжетными твистами, и раскрывать их последнее дело (пусть, на мой вкус, детектив не складывается, твисты предсказуемы, а те самые первые 15–20 минут — каталог разнообразных дуэлей, эффектный, но быстро приедающийся). Однако предупреждаю тех зрителей, что ждут (как ждал и я) авантюрного романа «из жизни графов и князьев» (так Григорий Козинцев припечатал студенческую постановку Эльдара Рязанова), — на экране будет нечто совсем другое.
- Кадр из фильма «Дуэлянт»
Открывает фильм титр, знакомящий нас со статьями дуэльного кодекса — «Дуэль может происходить только между равными» и т. д. Последний из упомянутых пунктов — «Единственный способ защитить честь — кровь» — идеальный эпиграф для фильма Алексея Мизгирева. Сценарий его выдающейся картины «Бубен, барабан» предваряла цитата из Ивана Тургенева «Кровь, святое дело кровь» и открывал не вошедший в окончательную версию пролог с солдатами, пытающимися изуверским способом изобличить «крысу»: «Кровь всегда на правду выведет». Правда, честь, кровь — генеральные линии жестокого и цельного, базирующегося на стальных «понятиях» мира Мизгирева. Я ненадолго отвлекусь на его предыдущие работы — «Кремень», «Бубен, барабан», «Конвой», фильмы, которые мало кто видел, даром что все были в конкурсе «Кинотавра» и выходили в ограниченный прокат. Для того зрителя, что обеспечивает сборы, они так и остались фильмами-невидимками: незамеченными, неоцененными, не растащенными на цитаты. Резкие, как молодой менток из «Кремня» с его победительным воплем «Альметьевск!» и навязчивой поговоркой «Твердость — не тупость».
- Кадр из фильма «Дуэлянт»
Неуютные, как быт провинциальной библиотекарши, воровки книг с фразой-заклинанием «Бубен, барабан». Суровые, как абсурдная воинская служба и тошнотворная Москва, похожая на земной ад, где проводят день армейский капитан и срочник-«самоход» из «Конвоя». С одной стороны, гиперреалистическое, с другой — фантазийное метафорическое кино, по прямой наследующее фильмам Александра Миндадзе и Вадима Абдрашитова, мастера Алексея Мизгирева во ВГИКе. Когда-то, после премьеры безысходного «Бубна, барабана» в Сочи, я писал, что конкурс «Кинотавра-2009» — такой своеобразный ответ фестивалю «Улыбнись, Россия»: «Застрелись, прокатчик». В том смысле, что после многих фильмов хоть в петлю лезь (и в случае с «Бубном» это комплимент). Самое удивительное, что вроде бы зрелищный «Дуэлянт» отличается от тех безрадостных работ Мизгирева только бюджетом и временем действия, в остальном это — антиразвлечение, кино о смерти и крови.
- Кадр из фильма «Дуэлянт»
«Кровь» — слово, которое звучит с экрана чаще всего. «Вопросы крови — они самые тонкие», — бросает чиновник, отвечающий за восстановление дворянских титулов. «Не бойся крови — кровь сама боится тебя», — заклинает алеутский шаман. «Сумасшедший, но дворянин: я всегда вижу эту кровь», — изрекает член офицерского собрания, заподозрившего Яковлева в мошенничестве. «Пускать кровь — вот что весело», — глумится негодяй Беклемишев. «Верни деньги, или заплатишь кровью. — Кровь выйдет дешевле»: из диалога Басаргина и Беклемишева. «Дуэлянт» вообще кровавый и темный фильм. В нем есть такое описание случившегося за много лет до экранных событий происшествия: «Голова ее проломилась о мостовую, лицо свернулось набок, нос и губы сдвинулись» — и это непоказанное изувеченное лицо будто присутствует в кадре. Жизнь — боль, жизнь калечит, правда есть, но на нее разве что кровь выведет. Вообще, это, конечно, уникальный проект, в котором крупный (как минимум по российским меркам) бюджет, аттракционный формат IMAX и эффектное ретро использованы для создания пессимистического, тяжелого и почти некрофильского фильма. Фильма Алексея Мизгирева. Без отдушин, вроде присутствующего в любом, самом жестком голливудском блокбастере юмора; хотя одна шутка — тоже вполне некрофильская — есть. Доктору, любующемуся шрамами и каллиграфической татуировкой на спине, Яковлев говорит: «Завещаю портрет вам вместе с кожей». В остальном — никакого fun’а. Герой — человек без имени: отчасти наследует легендарному «человеку без имени», ковбою Клинта Иствуда в трилогии Серджо Леоне, но больше, конечно, Капитану «Конвоя», который не чувствовал физической боли и загибался от страшных мигреней. Проклинающему его оппоненту Яковлев отвечает: «Вы опоздали, я давно проклят» — так могли бы сказать все блуждающие в сумерках герои Мизгирева. Интересно, не отреагирует ли похожим образом — «Да будьте вы прокляты!» — обманувшийся в планах приятно провести вечер зритель.
