Вадим Рутковский: Много крови и изувеченное лицо. «Дуэлянт» Алексея Мизгирева

Петербург 1860 года. Отставной капитан, дворянин Енисейской губернии Яковлев (Петр Федоров) стреляется на дуэлях за деньги, поступающие из неизвестного источника. Он угрюм, немногословен («Вы его убили! — Так есть») и ненавидит бретеров, как бы парадоксально это, учитывая его род занятий, ни звучало. «Клиентов» не знающему промаха («магическая рука нас кормит») и неудачи стрелку поставляет его личный «импрессарио», немец (Мартин Вуттке), облюбовавший дождливый и непролазно грязный город для наживы: «Грязь приносит вам прибыль. — Не буду спорить, денег здесь много». В свободное от дуэлей время Яковлев пытается вернуть утраченный дворянский титул мертвецу Колычеву и устраивает что-то наподобие циркового представления — со стрельбой на потеху зевакам. Одним из соперников Яковлева (вернее, одной из жертв — из поединков с этим дуэлистом никто живым не выходит) оказывается светский сплетник Басаргин (Юрий Колокольников), заимодавец инфернального графа Беклемишева (Владимир Машков), любовника придворной дамы (Франциска Петри). Беклемишев положил глаз и на юную княжну Марфу (Юлия Хлынина). Шансы у него невелики: брат Марфы, князь Тучков (Павел Табаков), небезосновательно считает графа мерзавцем и развратником, но это если действовать по чести, а с этим понятием Беклемишев, кажется, давно расквитался...

В подробных трейлерах «Дуэлянта» есть много чего, о чем до входа в кинозал лучше бы не знать. По мне, так для фильма, рассчитывающего на миллиардные (если в рублях) сборы, спойлеры могут быть губительными — лично я попробую обойтись без них и не болтать лишнего: в тексте фигурируют только события первых 15–20 минут. В конце концов, сценарий Алексея Мизгирева претендует быть авантюрным романом с детективной интригой, тайнами прошлого и сюжетными твистами, и раскрывать их последнее дело (пусть, на мой вкус, детектив не складывается, твисты предсказуемы, а те самые первые 15–20 минут — каталог разнообразных дуэлей, эффектный, но быстро приедающийся). Однако предупреждаю тех зрителей, что ждут (как ждал и я) авантюрного романа «из жизни графов и князьев» (так Григорий Козинцев припечатал студенческую постановку Эльдара Рязанова), — на экране будет нечто совсем другое.

Открывает фильм титр, знакомящий нас со статьями дуэльного кодекса — «Дуэль может происходить только между равными» и т. д. Последний из упомянутых пунктов — «Единственный способ защитить честь — кровь» — идеальный эпиграф для фильма Алексея Мизгирева. Сценарий его выдающейся картины «Бубен, барабан» предваряла цитата из Ивана Тургенева «Кровь, святое дело кровь» и открывал не вошедший в окончательную версию пролог с солдатами, пытающимися изуверским способом изобличить «крысу»: «Кровь всегда на правду выведет». Правда, честь, кровь — генеральные линии жестокого и цельного, базирующегося на стальных «понятиях» мира Мизгирева. Я ненадолго отвлекусь на его предыдущие работы — «Кремень», «Бубен, барабан», «Конвой», фильмы, которые мало кто видел, даром что все были в конкурсе «Кинотавра» и выходили в ограниченный прокат. Для того зрителя, что обеспечивает сборы, они так и остались фильмами-невидимками: незамеченными, неоцененными, не растащенными на цитаты. Резкие, как молодой менток из «Кремня» с его победительным воплем «Альметьевск!» и навязчивой поговоркой «Твердость — не тупость».

Неуютные, как быт провинциальной библиотекарши, воровки книг с фразой-заклинанием «Бубен, барабан». Суровые, как абсурдная воинская служба и тошнотворная Москва, похожая на земной ад, где проводят день армейский капитан и срочник-«самоход» из «Конвоя». С одной стороны, гиперреалистическое, с другой — фантазийное метафорическое кино, по прямой наследующее фильмам Александра Миндадзе и Вадима Абдрашитова, мастера Алексея Мизгирева во ВГИКе. Когда-то, после премьеры безысходного «Бубна, барабана» в Сочи, я писал, что конкурс «Кинотавра-2009» — такой своеобразный ответ фестивалю «Улыбнись, Россия»: «Застрелись, прокатчик». В том смысле, что после многих фильмов хоть в петлю лезь (и в случае с «Бубном» это комплимент). Самое удивительное, что вроде бы зрелищный «Дуэлянт» отличается от тех безрадостных работ Мизгирева только бюджетом и временем действия, в остальном это — антиразвлечение, кино о смерти и крови.

«Кровь» — слово, которое звучит с экрана чаще всего. «Вопросы крови — они самые тонкие», — бросает чиновник, отвечающий за восстановление дворянских титулов. «Не бойся крови — кровь сама боится тебя», — заклинает алеутский шаман. «Сумасшедший, но дворянин: я всегда вижу эту кровь», — изрекает член офицерского собрания, заподозрившего Яковлева в мошенничестве. «Пускать кровь — вот что весело», — глумится негодяй Беклемишев. «Верни деньги, или заплатишь кровью. — Кровь выйдет дешевле»: из диалога Басаргина и Беклемишева. «Дуэлянт» вообще кровавый и темный фильм. В нем есть такое описание случившегося за много лет до экранных событий происшествия: «Голова ее проломилась о мостовую, лицо свернулось набок, нос и губы сдвинулись» — и это непоказанное изувеченное лицо будто присутствует в кадре. Жизнь — боль, жизнь калечит, правда есть, но на нее разве что кровь выведет. Вообще, это, конечно, уникальный проект, в котором крупный (как минимум по российским меркам) бюджет, аттракционный формат IMAX и эффектное ретро использованы для создания пессимистического, тяжелого и почти некрофильского фильма. Фильма Алексея Мизгирева. Без отдушин, вроде присутствующего в любом, самом жестком голливудском блокбастере юмора; хотя одна шутка — тоже вполне некрофильская — есть. Доктору, любующемуся шрамами и каллиграфической татуировкой на спине, Яковлев говорит: «Завещаю портрет вам вместе с кожей». В остальном — никакого fun’а. Герой — человек без имени: отчасти наследует легендарному «человеку без имени», ковбою Клинта Иствуда в трилогии Серджо Леоне, но больше, конечно, Капитану «Конвоя», который не чувствовал физической боли и загибался от страшных мигреней. Проклинающему его оппоненту Яковлев отвечает: «Вы опоздали, я давно проклят» — так могли бы сказать все блуждающие в сумерках герои Мизгирева. Интересно, не отреагирует ли похожим образом — «Да будьте вы прокляты!» — обманувшийся в планах приятно провести вечер зритель.