Самые простые и банальные на первый взгляд проблемы нередко решить труднее всего, и урон, наносимый ими человечеству, огромен. Дураки, дороги, пробелы перед запятыми в присылаемых в редакцию материалах, маркетинговая политика компании Apple — никто даже не пытался оценить причиняемый всем этим материальный и моральный ущерб. Туда же, очевидно, следует отнести простуду, или общую респираторную вирусную инфекцию (ОРВИ). Впрочем, здесь-то как раз ущерб подсчитан: только в США он составляет 25 млрд долларов в год. Лучше бы не считали, чтобы не расстраиваться.

Простуда, конечно, не чума и не СПИД, болезнь не смертельная. Но это с нашей человеческой точки зрения. Если встать на точку зрения паразита, ее вызывающего, — риновируса, — ситуация выглядит совершенно по-другому. Эволюционная история риновируса, по сравнению с любой другой болезнетворной мразью, — это путь от триумфа к триумфу. Численность его «хозяина», то есть человечества, быстро растет, люди норовят сбиться в кучи в тесных мегаполисах, и подавляющая их часть хоть пару раз в год служит фабрикой размножения для паразита. Ни СПИДу, ни тем более какой-нибудь холере такая райская жизнь и не снилась.

При этом нету, наверное, ни одной другой твари, против которой люди были бы до такой степени безоружны. Для какой еще болезни в начале ХХI века официальная научная медицина предлагает следующую стратегию лечения: «Попейте горячего чайку с лимоном, и оно само пройдет»? Пройдет-то пройдет, но через полгода вернется в новом обличье, став еще злее.

А то, что риновирусы становятся злее год от года, сомнений не вызывает. Сейчас уже точно известно, например, что значительную долю пневмоний у детей вызывают именно риновирусы (а вовсе не бактерии, в расчете на которых российские врачи при каждом чихе выписывают детям тонны антибиотиков). Раньше такого вроде бы не было: то ли вирусную пневмонию просто не умели диагностировать, то ли действительно злобные вирусы прокачали новый скилл и научились прогрызать себе путь в нежные младенческие альвеолы. А с ростом числа больных аллергической астмой множится контингент, которого простуда может вполне буквально свести в могилу.

Почему человечество — которое победило пещерных медведей и саблезубых тигров, вот-вот победит китов и слонов, поставило под контроль малярию и сибирскую язву — капитулирует перед паршивой козявкой?

Забегая вперед, скажем, что, может быть, и не капитулирует — ученые из лондонского Imperial College предложили способ наконец-то приструнить риновируса эффективной вакциной. Но сперва разберемся, почему это оказалось так сложно.

В чем их сила?

Риновирус (как и его брат энтеровирус) устроен до смешного просто. В серединке у него находится молекула РНК, вирусный геном, который попадает в человеческие клетки вместе с парой-тройкой позарез необходимых для размножения белков. Один из этих белков — вирусная РНК-полимераза. С ее помощью РНК реплицируется, при этом производятся новые вирусные белки, и вскоре вся эта мерзость убивает нашу клетку и вываливается наружу.

Снаружи у вируса белковая оболочка, собранная из простых и незатейливых белков. Их практически единственная задача — предохранять вирусное нутро от превратностей среды, а потому белки эти могут быть довольно разнообразными. Не только могут, но и хотят: чем быстрее мутирует белок оболочки, тем труднее хозяину вируса, то есть вам, обзавестись иммунитетом. Сейчас известно 113 разнородных иммунологических групп риновируса. Это значит, что вы можете переболеть простудой 113 раз подряд, и каждый следующий раз будет для вашей иммунной системы пренеприятнейшим сюрпризом.

Конечно, наука не стоит на месте. Раз уж кто-то сосчитал эти 113 типов, можно было бы собрать их вместе, смешать и сделать единую вакцину (такие вакцины называют поливалентными). Проблем тут две: во-первых, вакцина против 113 разных белков не слишком подготовит организм ко встрече с каждым из них в отдельности. Во-вторых, изготовить такую вакцину проблематично. Вирус маленький, выделить его в больших количествах очень нелегко (работа с культурами тканей вообще недешевое удовольствие), а потом все эти трудности надо умножить на 113, а результат — на столько же разделить.

Тем не менее этим путем недавно пошел Мартин Мур и его коллеги из университета Эмори (Атланта, США). Статья в Nature описывает вакцину против 50 разновидностей вируса сразу, и вроде бы на макак-резусов эта штука оказывала волшебное действие. Подробнее о Мартине Муре и его вакцине читайте в Scientific American.

Но это — прямолинейный силовой подход. А люди все же предпочитают гордиться своим интеллектом и хитростью, а не масштабированием работ с культурами тканей. Неужели нельзя придумать что-то поизящнее, чем просто напихать в один шприц побольше всего разного-полезного?

В чем наша сила?

Нет, вы только послушайте этих ученых: «Ах, риновирусы так переменчивы, что вакцину сделать никак невозможно!» Если бы наши предки так легко опускали руки и ложноножки перед внешними угрозами, некому было бы читать и писать эти строки. У растений, например, вообще нет системы иммунитета в нашем понимании этого слова, однако с паразитами они справляются никак не хуже нас, а то и получше.

Вот, например, злой плесневой грибок захотел поразить картофельный клубень. Картошке, в отличие от нашей иммунной системы, в такой ситуации вообще безразлично, встречалась ли она раньше с подобным грибком. Вместо иммунитета у нее на вооружении «реакция сверхчувствительности». Это означает вот что: клетки, соприкоснувшиеся с гифой грибка, умирают даже гораздо быстрее, чем рассчитывал паразит. Врага в буквальном смысле заваливают трупами: вместо вкусной картофельной мякоти растущая гифа повсюду упирается в массу уже заранее погибших, совсем не вкусных клеток. В результате расти ей становится некуда. Основная масса картофелины остается белой и аппетитной, а тоненькую черную жилку — мертвые клетки вокруг микроскопической грибной гифы-неудачницы — вы легко выковыриваете картофелечисткой. Таким образом, эта самая «сверхчувствительность» у растений означает ровно то же самое, что устойчивость: надежное оружие против паразита.

Эта растительная стратегия «пусть часть умрет ради целого» — гораздо более древнее изобретение, чем иммунная система животных, и хоть она выглядит варварской, но дает неплохой результат. Почему же мы ее утратили? А мы и не утрачивали. Как выясняется, примерно то же самое и происходит в человеческом организме в процессе борьбы с риновирусом.

Пораженная вирусом клетка начинает поневоле штамповать вирусные частицы. Но в самом начале оккупации она еще успевает совершить диверсионный акт: выталкивает наружу, за мембрану, пару-тройку молекул вирусного белка (хоть бы ту же РНК-полимеразу). Вирусная РНК-полимераза — это вам не белок оболочки: тонко настроенную машинку для размножения вирус не может видоизменять с такой же легкостью, как свои наружные белки. Есть вероятность, что человеческая иммунная система заметит на поверхности клетки вирусную полимеразу, ужаснется и нанесет по обреченной клетке смертельный удар. Если помните, в фильме «Чужой-3» героиня умоляла друзей убить себя, поскольку в ней уже зрел ужасный эмбрион, но так и не допросилась, и пришлось ей самой прыгать в чан с кислотой. Так вот, наша иммунная система, в отличие от персонажей фильма, проявляет твердость духа, и при удачном стечении обстоятельств зараженная клетка погибает еще до того, как потомство паразита выйдет из нее наружу. Клетка гибнет в любом случае, но если она погибнет заранее, зловещие планы вируса не осуществятся.

Что нам делать?

Именно на этот механизм и нацелились ученые из Лондона. Они решили, что раз уж клетка сама привлекает к себе внимание с помощью выставленного напоказ вирусного белка, им остается только помочь иммунной системе узнавать этот белок и убивать обреченную клетку. Патент, о котором идет речь, описывает вакцину против внутренних белков риновируса, включая полимеразу. Такая вакцина, заявляют авторы, специфична против едва ли не всех возможных типов риновируса. И неудивительно: внутренние белки довольно консервативны, хотя бы потому, что естественный отбор никогда не давил на них, вынуждая меняться побыстрее.

Вообразите: вам колют не непонятный суп из 113 разных вирусов, а одну-единственную вирусную полимеразу (в чистом виде она совершенно безобидна). Ваша иммунная система хорошенько заучивает, как выглядит эта зловещая мерзость, и стоит хоть единой клеточке вашего тела высунуть наружу что-то похожее, клетка будет немедленно зачищена. Вместе с заключенными внутри нее вирусными запчастями. Все, никакой простуды нет. Поголовная вакцинация — и риновирус пополняет список исчезнувших видов, наряду с сумчатым волком и шерстистым носорогом.

Сейчас эти работы (как с поливалентной вакциной, так и с вакциной к внутренним белкам) находятся в лабораторной фазе: лечат не людей, а в лучшем случае мартышек. Потом будут клинические испытания, потом производство, а потом, конечно, какой-нибудь придурок скажет, что из-за этой самой вакцины случается аутизм или ранние выкидыши: у нас, бестолковых, ничего не получается без конфуза. Но, кажется, риновирус совсем скоро будет повержен. Победили почти всю биосферу — сотрем с лица земли и мелкую РНК-содержащую гадину.

Потом, конечно, будем жалеть: чай с лимоном, мед, плед — где теперь все это? Но запоздалое раскаяние, видимо, вообще неотъемлемая часть прогресса цивилизации.

Аудиоверсия материала: