Эжен Айсберг. Радио?.. Это очень просто!

Одна из первых научно-популярных книг моего детства (были еще журналы, которые я перечитывал по многу раз – «Юный техник», «Техника молодежи», «Наука и жизнь»). Прочитав книгу, можно понять самому, для чего нужны и как работают все эти резисторы, дроссели, конденсаторы и трансформаторы, и что днями напролет паяет отец-радиолюбитель. Самое замечательное — занимательные иллюстрации, человечки-электроны, наглядно демонстрирующие работу физических законов.

Ян Ларри. Необыкновенные приключения Карика и Вали

Надеюсь, мне простится небольшое нарушение правил. Я хотел бы вспомнить две книги, в строгом смысле к жанру нон-фикшн не относящиеся. Скорее, это «нон-фикшн-фикшн» — фантастические истории, погружаясь в которые, читатель узнает множество захватывающих научных фактов. Повесть Яна Ларри — о приключениях брата и сестры, которые, выпив созданный профессором-биологом эликсир, уменьшились настолько, что очутились в мире, где можно летать на стрекозах, одеваться в паутину, питаться пыльцой и сидеть на песчинках.

Жюль Верн. Таинственный остров

Еще один приключенческий роман, вряд ли интересный взрослому читателю, но полный полезной информации для любознательного ребенка: как, оказавшись на необитаемом острове, добыть огонь, определить свои географические координаты, плавить железо и синтезировать нитроглицерин. Самое главное, юный читатель узнает, насколько ценны знания (те самые, казалось бы скучные, из школы), и о том, что есть такая замечательная профессия — инженер.

Стивен Хокинг. Краткая история времени

Выдающийся ученый победил невероятную сложность современной физики так же, как одержал верх над страшной болезнью, не позволив ей запереть себя в парализованном теле. Благодаря ему даже безнадежный гуманитарий, вряд ли помнящий простейшие школьные опыты с рычагами и пружинами, способен что-то понять в вопросах, известных своей недоступностью не родившимся физиками. Почему скорость времени относительна, но нельзя обогнать свет, так ли черны черные дыры и в чем красота выражения E=mc2. Об этом, как и о многом другом Хокингу удалось рассказать, не привлекая пугающих математических формул.

Мирча Элиаде. Священное и мирское

Книга знаменитого философа, этнографа и историка религий — это рассказ о мире, доступ в который был в прошлом открыт каждому, но далеко не всем доступен сегодня. Мы привыкли к обитанию в презентованном наукой Универсуме и в повседневной жизни вполне довольствуемся этим. Между тем человек всегда существовал и в другом, невидимом пространстве, во владениях сакрального. И узнавал о нем не только из священных текстов. Посреди обыденного ежечасно является что-то, принадлежащее иным горизонтам бытия, пределам, простершимся за границы физического пространства и времени. Работа известного румынского ученого и популяризатора науки построена, в основном, на примерах из этнографии, но никакие действия в гуманитарной сфере и никакое понимание искусства невозможно без учета того, что Элиаде предложил называть «иерофанией», то есть проявлением «чего-то священного, предстающего перед нами».

Карен Армстронг. Иерусалим. Один город — три религии

Конечно, было бы неправильным рассматривать книгу Армстронг, автора бестселлера «История Бога. 4000 лет исканий в иудаизме, христианстве и исламе», как простое изложение истории города, пусть одного из самых знаменитых. Иерусалим — святыня трех мировых религий, место, в котором присутствие Бога чувствовалось и тогда, когда Он еще не считался вездесущим. Плато на Храмовой горе помнит шаги Иисуса Христа и Пророка Мухаммада. Без знания происходивших здесь с глубокой древности событий невозможно ни понимание множества фактов всемирной истории, ни осознание приводных механизмов современной международной политики. Работу бывшей послушницы «Общества святого младенца Иисуса» отличает счастливое сочетание легкой читаемости, очевидного небезразличия к теме и научная добросовестность, соответствующая докторской степени автора.

Генрих Вёльфлин. Основные понятия истории искусств. Проблема эволюции стиля в новом искусстве

Вообще-то это строго научный труд, более того, Вёльфлин считается создателем одного из важнейших методов искусствоведческого исследования — формального анализа. Однако эпоха, в которой он жил и работал — это время талантливых текстов, написанных безупречным стилем. Теория о пяти бинарных оппозициях (линейность и живописность, плоскостность и глубинность, замкнутая и открытая форма, множественность и единство, ясность и неясность), рассказывающая о различиях между ренессансом и барокко без традиционного обращения к биографиям архитекторов и художников, изложена языком одаренного эссеиста, погруженного во все тонкости культуры той или иной эпохи. Пожалуй, тем, кто хочет научиться чувствовать произведения искусства — так, скажем, как чувствуют музыку, а не просто запоминать имена, без знакомства с данной книгой никак не обойтись.

Борис Виппер. Введение в историческое изучение искусства

Неустаревающий труд, созданный на основе курса лекций, который выдающийся искусствовед разрабатывал еще с 1930-х годов. Прежде всего, это первый учебник для тех, кто выбрал профессию искусствоведа. Книга именно вводит в мир искусства, рассказывает о его видах — графике, скульптуре, живописи и архитектуре, начиная с самых азов, с секретов техник, с того, чем, скажем, офорт отличается от акватинты. Но потом рассказ переходит к более сложным вещам, к законам композиционного построения, к рассказу о непростых взаимоотношениях плоскости изображения и пространственности изображенного, о роли цвета, света и тени, о красоте линии и экспрессии мазка. Однако эти же знания необходимы не только профессионалам, но и всем, кто хочет научиться понимать искусство. С этой точки зрения блестяще и просто написанная книга — замечательное научно-популярное произведение.

Умберто Эко (редактор). История красоты

А также «История уродства», «История иллюзий» и, если уж быть последовательным, то и замечательные романы, такие как «Имя розы» и «Маятник Фуко». Авторитетный ученый, знаток и разработчик семиотических методик, вводит читателя в мир прошлого, прежде всего, Средних веков. Не мифического «темного» промежутка между Античностью и Ренессансом, а утонченной эпохи, полной интеллектуальных исканий, где все прекрасно, даже уродство, ибо все создано Богом-мастером — и бренный подлунный мир, и уже ожидающий праведных Град Небесный.

Семен Экштут. Шайка передвижников

Сравнительно недавно в науке появилось новое направление — микроистория. Это исследования о, казалось бы, рядовом, повседневном, происходящем не во дворцах и часто не в столицах, о том, что не остается в летописях. На самом деле такие материалы показывают смысл исторических процессов не хуже, чем рассказы о кровавых битвах и великих реформах. Семен Экштут — мастер этого жанра. С одной стороны, история «бунта четырнадцати» и появления Товарищества передвижников — настоящий научный труд, автор усердно работал с архивами и ввел в научный оборот много неизданных ранее документов. С другой — это отличная литература, история с захватывающим сюжетом, написанная прекрасным языком. События в художественной среде, в советской историографии подававшиеся едва ли не как предсказание Октябрьской революции и уж точно как предыстория появления социалистического реализма, предстают следствием важнейших экономических процессов, происходивших в пореформенной России. В то же время Экштут показывает, что передвижные выставки живописи были прежде всего рациональным коммерческим предприятием, цель которого — привлечение на рынок искусств новых заказчиков, провинциальных предпринимателей.