Сапожник без сапог. Как живут ассирийцы в Москве
В одном из дворов на Трехгорке стоит небольшой деревянный дом. Каждый вечер здесь собираются восточные мужчины. Главная тема в последнее время — война в Сирии и Ираке. «Это же точное повторение событий 1915 и 1918 годов!» — говорит Геннадий, услышав об убийствах христиан. Большинство христиан на территориях Сирии и Ирака, преследуемых сегодня «Исламским государством», — это ассирийцы, один из древнейших народов Ближнего Востока.
События 1915 и 1918 годов — это массовые депортации и убийства христианского населения в Османской империи. Именно тогда дедушка и бабушка Геннадия и других завсегдатаев деревянного домика ушли в Россию — под прикрытием Российской армии.
Этнолог Сергей Михайлов, изучающий диаспоры, говорит, что численность московских ассирийцев никогда не превышала 3–4 тысячи человек. «Но это одна из самых ярких диаспор».
Гуталин
После революции советское правительство решило занять новых переселенцев чисткой обуви — именно с этим занятием сегодня ассоциируются ассирийцы в больших городах. «Те места, откуда пришли ассирийцы, — это очень бедные высокогорные районы. Это были в основном крестьяне, неграмотные, не говорившие по-русски. Работали чистильщиками прямо на улицах, на стоянках», — рассказывает Сергей Михайлов. После войны по всему городу появились киоски с надписью «Чистка и ремонт обуви». Сергей Михайлов вспоминает, что вокруг них всегда было много жизни. «Какие-то люди заходили к сапожникам поздороваться, поболтать, и я в том числе. Это была такая этнографическая экспедиция в старую Москву».
Феликс Тумасов начинал с работы в одной из таких палаток на Тишинке. В деревянных бараках в этом районе жили ассирийские семьи. Как правило, выходцы из разных деревень селились обособленно. Феликс говорит, что и сегодня, спустя сто лет, каждый московский ассириец знает, откуда именно пришли его предки, и это важная часть самоидентификации.
Советская власть обеспечила ассирийцев рабочими местами, но не материалами. Галоши приходилось делать из списанных с аэродромов авиационных камер. А гуталин варили в кустарных мастерских тут же, в бараках. «Часто они не работали сами, а давали работу всему двору», — рассказывает Сергей Михайлов.
К середине 90-х Феликс стал владельцем десятка киосков. Но все они стали жертвой городских преобразований Собянина. «Многие сапожники ушли на пенсию, кто-то перенес предприятия в жилые дома. Клиенты потеряны, их надо заново собирать. И еще появилась конкуренция: ремонтом обуви занимаются многие приезжие армяне. Но это мы их всему научили!» Сам Феликс продолжает владеть несколькими мастерскими, но, как многие другие ассирийцы, говорит о своем ремесле со смесью гордости и смущения. «Это ремесло очень сложное, в любом ботинке — 50 составных частей! Но мне не нравится, что ассирийцы у всех ассоциируются с гуталином».
