СОдин из комментаторов вашего с Карлсеном матча отлично пошутил, что если вы и не станете чемпионом мира по шахматам, то вас точно назначат министром обороны вместо Шойгу. Потому что оборонялись вы действительно впечатляюще. При подготовке особый упор был именно на оборонительную игру?

Нет, просто так получилось. Когда играешь против действующего чемпиона мира, он постоянно ставит перед тобой неожиданные проблемы. И, если даже в более-менее равной позиции допускаешь неточность, она резко ухудшает положение, и приходится обороняться. Если плохо защищаться, то в итоге ты, скорее всего, проиграешь. Вот на таких нюансах Магнус меня и пытался ловить, но защищался я действительно успешно.

ССоответственно, инициатором ничьих можно назвать прежде всего вас?

Нет, мне кажется, что так много ничьих вышло из-за того, что мы оба были хорошо готовы. Это первое. А второе — это то, что мы оба хорошо защищались. При этом и у меня были шансы: одну партию я выиграл, и еще в двух других у меня был большой перевес, очень большой перевес. Магнус тоже очень хорошо защищался, не стоит этого недооценивать. И в итоге из-за этого получилось так много ничьих.

СВ восьмой партии у вас был классный ход пешкой на h5. Собственно, единственно правильный и победный. Когда вы его увидели, что вы почувствовали? Была победная эйфория?

Ну, я уже за несколько ходов до этого понимал, что, скорее всего, моя позиция выиграна. Хотя это все было не так очевидно, пока Магнус не остановил часы. Но, в принципе, я понимал, что должен доводить эту позицию до победы.

ССтрашно было атаковать, делать этот ход?

Нет, абсолютно не страшно. Наоборот, самое приятное в шахматах — это понимать, что ты выигрываешь, и делать выигрышный ход. Это самое лучшее.

СА как вы оцениваете двенадцатую, последнюю партию матча? Карлсен ее очевидно сушил, сводил к ничьей, ну и вы особо не рвались в атаку, мне кажется. Хотя вы сами говорили, что к тай-брейку вы готовы были меньше, чем к основному матчу.

Я играл черными, у белых было изначальное преимущество. Поэтому рисковать большого смысла не было. Но что касается тай-брейка, мне чуть-чуть не повезло, что я оказался в плохой форме именно в тот день. У меня, в принципе, были очень хорошие результаты в быстрых шахматах — я в них играю неплохо, например, в 2012 году был чемпионом мира. Другое дело, что именно после классической части матча я как-то не сумел перестроиться. Надо понимать, что это два абсолютно разных вида шахмат. Я 20 дней играл фактически в один вид шахмат, а потом в течение двух дней мне нужно было перестроиться. Я банально не сумел. Сделаем соответствующие выводы и пойдем дальше. Тяжело говорить постфактум, но, возможно, моя ошибка была в том, что я очень много готовился к быстрым шахматам. А вместо этого нужно было просто отдыхать и не забивать себе голову. Думаю, тогда все было бы хорошо.

СВы сами сказали, что в нескольких партиях у вас был значительный перевес. А что помешало его реализовать?

Магнус хорошо защищался.

СТо есть прежде всего помешала его защита, а не ваша осторожность, нерешительность?

Нет, потому что я довольно хорошо эти партии проводил, но чуть-чуть не хватило. Но я был очень близок.

СВы когда-нибудь плакали после поражения или вы это легко переносите?

Нет, ну в детстве, конечно, плакал. В детстве было очень обидно. Но потом я повзрослел и понял, что поражения бывают в любом случае. Без поражений не будет и побед. Но что касается того, как я переживаю поражения, то это зависит от партии. Бывают партии, когда ты проиграл по делу, а бывает просто очень грубая ошибка. Если допустил ошибку, то, конечно, переживаю. Но все равно потом стараюсь обо всем этом забыть и уже думать о следующей партии.

СВ СМИ ваш матч постоянно сравнивают со знаменитым противостоянием Фишер — Спасский, проводя очевидные параллели между нынешней политической обстановкой в мире. Мне кажется, что в этом есть излишнее преувеличение. Тем не менее вы чувствовали что-то подобное, что вы как будто стали участником истории, которая повторилась?

Нет. Я, как это ни парадоксально звучит, чувствовал себя в Нью-Йорке очень комфортно. Со мной был мой штаб, был повар, массажист. Все бытовые вопросы решались.

СДа, это здорово, но все-таки я имел в виду какое-то идеологическое, что ли, противостояние. Вы чувствовали, что вы с Магнусом представляете разные мировоззрения? Вы ведь с ним очень давно знакомы. Насколько вы с ним разные?

У нас абсолютно разные характеры. Но 99,9 процентов нашего противостояния решалось за шахматной доской. Так что здесь не стоит искать то, чего не было. В Нью-Йорке мы не общались, потому что мы все-таки были соперниками. А что касается нашей самой первой встречи, она произошла в 2005 году на турнире в Вейк-ан-Зее. Я хорошо помню ту партию. У меня был очень большой перевес, но в какой-то момент я не сумел найти самое лучшее продолжение, и партия закончилась вничью.

СА вне шахмат вы как-то время проводили? По клубам ходили, например?

По клубам ходили! Да, там были целые истории. Вот, допустим, после турнира в Москве мы с Магнусом и с нашими общими друзьями пошли в клуб и были там до пяти утра. Потом выходим и видим группу молодых парней, они к нам подходят. Мы немного испугались, непонятно было, чего ожидать. А они подошли и говорят: «А вы Сергей Карякин и Магнус Карлсен?» Да, была такая история, можете даже у Магнуса спросить.

СВы активно поддерживали присоединение Крыма к России. А не знаете, как Магнус отнесся к этим событиям? Вы с ним не обсуждали?

Нет, не знаю. Мы с ним эти события не обсуждали, и, насколько я знаю, никаких официальных заявлений он по этому поводу не делал.

СВообще так получилось, что шахматы очень сильно переплетены с политикой. Как вам кажется, это на пользу шахматам?

Здесь сложно сказать. С одной стороны, всегда приятно, что российское руководство поддерживает шахматы. Это дает очень мощный импульс для развития шахмат в стране. В этом я вижу только плюсы. С другой стороны, во время матча Спасский — Фишер внимание к шахматам было большим именно из-за политики и сложностей в отношениях двух стран. Затем это перенеслось на матч 1978 года Карпов — Корчной. А апогеем стало сражение Каспаров — Карпов. Однако, после того как шахматы перестали быть объектом политических распрей, они потеряли в популярности, а мне бы очень хотелось, чтобы шахматы были популярны независимо от политики. И поэтому мне вдвойне радостно, что по популярности наш абсолютно неполитический матч не уступает матчу Каспаров — Карпов, за которым следил весь мир.

СВы сами ведете твиттер?

Да, сам веду.

СУ вас там закрепленный пост — фото с Путиным.

Да-да-да…

СВы с ним перед матчем встречались. У вас и футболка с Путиным есть. Он вам нравится?

Есть футболка, да. Пообщались мы отлично. При его занятости он практически полностью в курсе всего, что происходит в шахматном мире. Это производит большое впечатление.

СА вы с ним шахматы обсуждали?

Ну да, мы пообщались пару минут на открытии детской шахматной школы в образовательном центре «Сириус» в Сочи в этом мае. Он пожелал мне удачи перед Нью-Йорком. Это была не такая уж длинная встреча, чтобы делать какие-то очень большие выводы, но тем не менее это было важно для меня.

СВаша смена гражданства была связана с отсутствием условий для продолжения шахматной карьеры. А вы не испытывали патриотические чувства по отношению к Украине, когда были ее гражданином?

К Украине нет, потому что я жил в Крыму. Я практически ни слова не знаю по-украински. Я думаю по-русски, разговариваю по-русски, поэтому у меня с Украиной просто мало общего.

СТо есть для вас игра за национальную сборную была таким чисто техническим моментом?

Нет, это не был технический момент: я выкладывался изо всех сил, потому что играешь не только для себя, а за команду, поэтому я на самом деле очень хорошо играл за сборную. Достаточно вспомнить мой результат на Международной шахматной олимпиаде в 2004 году: я на своей доске набрал 6,5 очков из 7 возможных. И не забывайте, что мне тогда было всего 14 лет.

СПосле того как вы уже стали гражданином России, приходилось играть с украинской сборной за российскую?

Да, играл, причем удачно. Вот, допустим, на Международной шахматной олимпиаде в 2010 году был матч Россия — Украина, в котором я одержал очень важную победу над Павлом Эльяновым. А в 2012 году в принципиальном поединке, который позволил нам вырваться вперед, я оказался сильнее Андрея Волокитина. Это был очень серьезный матч.

СВы уже отметили положительное влияние интереса политиков к шахматам. А шахматы оказывают влияние на политику?

Шахматы всегда пересекались с политикой, и нас всегда поддерживали. Сегодня, допустим, в Госдуме проводятся целые турниры, Александр Жуков очень хорошо играет в шахматы, Аркадий Дворкович тоже. И это очень помогает для популяризации игры. И для самих политиков это тоже полезно.

СКогда я смотрел матч, мне казалось, что играют два суперкомпьютера. Это было все очень сложно, очень осторожно. Если сравнивать вашу игру и стиль, например, Таля, его открытый футбол на шахматной доске, то возникает специфическое ощущение. Вы были очень осторожны. И вы, и Карлсен уделяете компьютерной подготовке большое внимание. Как вы считаете, компьютер не выхолащивает азарт, всю интригу шахмат и дух великих мастеров?  

Нет, я считаю, что в любом случае в современных шахматах остается простор для творчества. В любом случае, когда играют люди, это борьба идей, это, конечно же, очень интересно. Человеческие шахматы никогда не умрут. Я в это верю. Но если честно, я считаю, что современные гроссмейстеры играют просто сильнее, чем их предшественники. Те же сумасшедшие жертвы Таля сегодня, скорее всего, не проходили бы, потому что искусство защиты очень сильно выросло, в том числе и благодаря компьютеру. Этот стиль не был бы таким эффективным сейчас. Шахматы очень сильно прогрессируют, становятся все сильнее и сильнее.С