США

Сколько сумела собрать Делла на рождественский подарок своему мужу Джиму?

О’Генри, «Дары волхвов»

1905 год

1 доллар 87 центов

Один доллар восемьдесят семь центов. Это было все. Из них шестьдесят центов монетками по одному центу. За каждую из этих монеток пришлось торговаться с бакалейщиком, зеленщиком, мясником так, что даже уши горели от безмолвного неодобрения, которое вызывала подобная бережливость. Делла пересчитала три раза. Один доллар восемьдесят семь центов. А завтра Рождество.

Делла и Джим живут чрезвычайно скромно: Джим зарабатывает двадцать долларов в неделю (около 500 евро в современном эквиваленте), 8 из которых уходит на их нью-йоркскую меблированную квартиру. Кушетка в этой квартире видала виды, ковер поизносился, жакет и шляпка Деллы в русском переводе наделены жалостливым эпитетом «старенькие». Джим в декабре ходит без перчаток.

То ли вследствие экономного образа жизни, то ли вопреки ему, молодая пара не чужда тщеславия. Две вещи являются предметом их общей гордости: старинные наручные часы Джима (переходившие от отца к сыну, как в «Криминальном чтиве») и роскошные, ниже колен, волосы Деллы. Обе вещи имеют особую, символическую ценность. Волосы Деллы показывают ее терпение и аккуратность. Часы Джима указывают на его пунктуальность (Делла замечает, что он никогда не опаздывает) и связывают его с семейной историей.

Достоинства персонажей дополняет и усиливает их готовность расстаться с символами собственных благодетелей, чтобы украсить чужие. Делла убеждена, что ее волосы затмили бы блеск нарядов и сокровищ царицы Савской, но это не мешает ей продать их за 20 долларов — эквивалент их недельного дохода. В наше время, при некотором везении, Делла смогла бы сбыть волосы в интернете за сопоставимую сумму в евро (и даже дороже). На вырученные деньги Делла покупает цепочку для карманных часов, чтобы Джим мог демонстрировать свою реликвию, но тот, в свою очередь, избавляется от часов, чтобы купить черепаховые гребни для ее невероятных волос. Современным аналогом подарка в 20 долларов (500 евро на наши деньги) могли бы быть те же украшения или дорогие (но не дизайнерские) марки одежды — такие подарки сегодня делают друг другу представители среднего класса с мечтами о большем. Сложнее представить себе квартиру в Нью-Йорке, аренда которой стоит 800 евро в месяц (8 долларов в неделю для Деллы и Джима), по крайней мере на Манхэттене. Так что либо Делле пришлось бы устроиться на работу, либо обоим — жить в Нью-Джерси.

За сколько хозяин Джима собирается его продать?

Марк Твен, «Гекльберри Финн»

1884 год

800 долларов

Я ведь сам себе хозяин, а за меня дают восемьсот долларов. Кабы мне эти деньги, я бы и не просил больше.

Большая часть приключений Гека Финна и его товарища, сбежавшего раба Джима, разворачивается на природе, вдалеке от опасностей человеческого общежития. К обоим, однако, прикреплен невидимый ценник. За поимку Джима объявлена награда в 300 долларов, и ему грозит возвращение в рабство. Дома Гека ждет 6 тысяч долларов, которые лежат в банке с годовыми дивидендами в 2,5 процента, — это эквивалент найденного им клада. Но по пятам за ним следует отец-пьяница, который тоже интересуется этими деньгами. За голову Гека объявлена награда в 200 долларов.

Несмотря на эти внушительные суммы, компаньоны живут дешево: согласно подсчетам Гека, их дневной рацион стоит 15 центов — около 4 современных евро. Описывая добычу, доставшуюся им от встреченных на пути мошенников, — подзорную трубу, одежду, одеяла, сигары и книги, — Гек поясняет: «За всю свою жизнь мы никогда не были такими богачами!» Это богатство утилитарного свойства, в отличие от далеких и абстрактных сотен и тысяч долларов.

Вопрос денежного эквивалента живого человека, одновременно еще более абстрактный и донельзя конкретный в рабовладельческом обществе, встает в связи с повторной продажей Джима в рабство — всего за 40 долларов. Джим не без хвастовства рассказывает, что за него должны были дать 800 долларов — примерно 20 тысяч евро в сегодняшнем эквиваленте. В действительности это была средняя цена за раба мужского пола без особых талантов. На 300 долларов, назначенных за его поимку, можно было безбедно — по меркам героев Твена — прожить год: Гек объясняет, что они с Томом (Сойером, разумеется) не знали, что делать с ежедневным долларом причитающихся им дивидендов. (Сегодня эти 7 с половиной тысяч евро не покажутся в Европе серьезной суммой даже деревенским подросткам: половина тут же уйдет на мощный мотоцикл или подержанную машину.) Но чуть больше тысячи евро, «подлых сорок долларов», было для Гека оскорбительно низкой ценой. И действительно: за ту же сумму в 1840 году (примерно в это время разворачивается действие романа) можно было купить пару беркширских свиней.

Какую награду обещает Ахав, капитан «Пекода», тому, кто первый увидит Моби Дика?

Герман Мелвилл, «Моби Дик, или Белый кит»

1851 год

1 золотой дублон

— Тот из вас, кто первый увидит белоголового кита со сморщенным лбом и свернутой челюстью; тот из вас, кто первым даст мне знать о белоголовом ките с тремя пробоинами у хвоста по правому борту; тот из вас, говорю я, кто первый увидит белого кита, тот получит эту унцию золота, дети мои!

Дублон, обещанный в награду в романе Мелвилла, не просто очень ценная денежная единица: он отбит в «самом центре мира», точнее, в столице Эквадора Кито, поэтому «еще дороже» и сверкает «еще ослепительнее», чем обычные золотые. Ахав оценивает монету в 16 долларов, но каждый член команды представляет ее ценность по-своему. Один из них называет дублон пупом корабля, который все «горят нетерпением отвинтить», в охоте за неуловимым китом. Другой персонаж толкует астрологические символы на монете при помощи соответствующих календарей и пытается вычитать будущее «Пекода» и его команды. Только один из голосов звучит прагматически, вычисляя, сколько сигар — по два цента каждая — можно будет купить на 16 долларов. Правда, ответ прагматика — 960 сигар — заставляет усомниться в его умении считать.

Если опираться на исторический курс инфляции доллара, получается, что 16 долларов соответствовали 400 евро с небольшим. Но этот усредненный показатель, пожалуй, не очень корректно применять к жизни в море, где потребительская корзина состоит из еды, алкоголя и курева. Сигары, в свою очередь, сегодня плохо сочетаются с образом полуграмотных искателей приключений. Одну сигару за 2 цента было бы корректно заменить половиной пачки сигарет — если считать, что за день выкуривалось не больше одной сигары. Получается 800 дней и 400 пачек сигарет по 2 евро (моряки наверняка купили бы по беспошлинным ценам). Тогда обещанная Ахавом награда соответствовала бы 800 евро.

Мелвилл работал на трех разных китобойных судах и, конечно, имел в виду оба значения дублона, одновременно символа сложных отношений человека с морем и денежного стимула. «Моби Дик» был написан в эпоху расцвета американской индустрии китового жира (который использовали, в частности, для освещения вместо более дорогого керосина). Работа на судах рекламировалась не просто как источник заработка, обещали приключение. Посул вполне соответствовал рискованности предприятия, в том числе финансовой. Членам команды платили нерегулярно, и порой, проведя в море годы, они возвращались на сушу с долгом капитану за посланные семье деньги или вещи, купленные во время плавания в портах.

Сколько дает Холден Колфилд двум встреченным в кафе монашкам?

Джером Дэвид Сэлинджер, «Над пропастью во ржи»

1951 год

10 долларов

Когда они ушли, я стал жалеть, что дал им только десять долларов на благотворительность. Но иначе нельзя было: я условился пойти с Салли Хейс на утренний спектакль, и нельзя было тратить все деньги. Но все равно я огорчился. Чертовы деньги. Вечно из-за них расстраиваешься.

Холден Колфилд — подросток из семьи нью-йоркского состоятельного класса в период экономического процветания США. Он пытается протестовать против капиталистического конформизма, который навязывает ему окружение. Только что вылетев из частной школы в третий раз, Колфилд заезжает на несколько дней в Нью-Йорк по дороге к родителям. Он покидает школу с 180 долларами в кармане. Большую часть этой суммы (1500 евро в сегодняшнем эквиваленте) посылает ему ко дню рождения несколько раз в год забывчивая бабушка.

Пожертвованные монашкам 10 долларов, примерно 100 сегодняшних евро, — среди самых крупных нью-йоркских расходов Колфилда. Примечательно, что во столько же герою обходится визит проститутки Санни в его гостиничный номер (до секса, как все мы помним, дело не дошло). Так, по мелочам, Колфилд потратил все деньги за два вечера в городе.

Колфилд разъезжает по городу на такси, угощает незнакомцев и старых друзей, приглашает девушку на бродвейское шоу и на каток, покупает подарок своей младшей сестре. Несмотря на пустяковость расходов — коктейль в Нью-Йорке начала 1950-х редко стоил больше полутора долларов (10–13 евро), а поездка на такси в среднем обходилась в 83 цента (7 евро), — сотня долларов уходит довольно быстро. Если брать в расчет реальные современные цены на Манхэттене (коктейль от 12 до 20 евро, а такси — от 10 евро), становится очевидно, то на светский стиль жизни 500 евро в день может и не хватить.

Колфилд, очевидно, плохо преуспевает в борьбе против поведенческих норм, навязанных его классом: его сожалением о том, что не пожертвовал монашкам больше, — это позыв сентиментальной благотворительности, вызванный приятным разговором о литературе. Впрочем, герой отгоняет эти мысли, напомнив себе о запланированных расходах на поддержание статуса представителя золотой молодежи.

Англия

Сколько одолжил еврей Шейлок влюбленному Бассанио?

Уильям Шекспир, «Венецианский купец»

1596 год

3000 венецианских дукатов

Шейлок
Смотрите, как вспылили!
Хочу вам другом быть, снискать приязнь,
Забыть позор, каким меня клеймили,
Помочь вам и не взять с вас ни гроша
Процентов, — вы же слушать не хотите.
Я говорю по доброте сердечной.

Бассанио
По доброте?

Шейлок

Я это докажу:
К нотариусу вы со мной пойдите
И напишите вексель; в виде шутки, —
Когда вы не уплатите мне точно
В такой-то день и там-то суммы долга
Указанной, — назначим неустойку:
Фунт вашего прекраснейшего мяса,
Чтоб выбрать мог часть тела я любую
И мясо вырезать, где пожелаю.

Антонио
Отлично, подпишу я этот вексель;
Притом скажу, что жид был очень добр.

3000 дукатов необходимы Бассанио, поиздержавшемуся, но благородному молодому человеку, на «представительские расходы»: прекрасная Порция принимает в Бельмонте бесконечные делегации претендентов на ее руку и очень солидное приданое и Бассанио нельзя затеряться среди них. Антонио, богатый купец, которому Бассанио и без того задолжал, соглашается помочь и в этот раз — из любви к своему другу. Но поскольку весь его капитал вложен в бизнес, он предлагает Бассанио взять ссуду у старика-процентщика Шейлока под его поручительство. Сам Антонио процентов не берет — не христианское это дело, а еврею можно. Шейлок в ответ на просьбу о ссуде предлагает необычный заклад — жизнь своего постоянного обидчика, который иначе как «псом» его не называет. В Венеции к евреям было, действительно, двойственное отношение: с одной стороны, их пригласили после изгнания из Испании — специально, чтобы оживить торговлю через кредиты, а с другой — поселили в Гетто и звали «чужаками». Ни один корабль Антонио не возвращается в срок, и Шейлоку представляется возможность отомстить.

В золотом венецианском дукате содержалось 3,5 грамма золота — Бассанио, получается, просил 105 килограмм: неудивительно, что Шейлоку пришлось обратиться к знакомым, чтобы их собрать. По котировкам 2016 года 105 килограмм (= 3376 тройских унций) золота соответствует примерно 3 713 600 евро. Вполне похоже на сумму, которая вам понадобится для того, чтобы свататься к исключительно богатой невесте. Антонио предлагает в два раза больше, чтобы откупиться, но Шейлок отвечает, что и за 45 миллионов не откажется от договора.

Сам венецианский купец ждал, что его сгинувшие корабли привезут товара на 27 тысяч дукатов, т. е. примерно на 33 миллиона евро. Сложно сказать, сколько он вложил в эти экспедиции, но очевидно, что торговля в XVI веке была сверхприбыльным делом с высокими рисками. Наверное, современный Антонио был бы банкиром средней руки в офшорной зоне.

Сколько денег нашел, но не мог потратить Робинзон Крузо?

Даниэль Дефо, «Робинзон Крузо»

1719 год

36 фунтов стерлингов

В первые разы я так основательно обшарил нашу каюту, что, мне казалось, там уж ничего невозможно было найти; но тут я заметил шифоньерку с двумя ящиками: в одном я нашел три бритвы, большие ножницы и с дюжину хороших вилок и ножей; в другом оказались деньги, частью европейской, частью бразильской серебряной и золотой монетой, всего до тридцати шести фунтов.

Я улыбнулся при виде этих денег. «Ненужный хлам! — проговорил я, — зачем ты мне теперь? Ты и того не стоишь, чтобы нагнуться и поднять тебя с полу. Всю эту кучу золота я готов отдать за любой из этих ножей. Мне некуда тебя девать: так оставайся же, где лежишь, и отправляйся на дно морское, как существо, чью жизнь не стоит спасать!» Однако ж, поразмыслив, я решил взять их с собой и завернул все  найденное в кусок парусины.

За первые тринадцать дней, проведенных на необитаемом острове в 1659 году, Робинзон Крузо совершил одиннадцать экспедиций на удобно сидящий на мели корабль, внутренности которого снабдили его множеством вещей самой первой необходимости. Кто постсоветским ребенком читал роман, легко вспомнит, какими ценными казались все эти гвозди и бочонки с порохом. Экзотические валюты книжек с приключениями («пиастры, пиастры!») наоборот представлялись образцом поэтической ненужности. Советский переводчик даже сократил список монет, упомянутых Робинзоном, — в оригинале  упоминаются pieces of eight, испанские доллары, активно ходившие в международной торговле в XVII веке. (Именно pieces of eight, а не «пиастры» кричит попугай Джона Сильвера в «Острове сокровищ».)

Деньги на необитаемом острове — благодаря такого рода парадоксальным эмблемам роман стал фаворитом философов от экономики (см. Robinson Crusoe economy). Характерно, что, порассуждав о бренности «ненужного хлама», Крузо решил захватить монеты. Хозяйственность Робинзона, однако, совершенно не плюшкинского типа: Крузо предстает опытным предпринимателем, который ради бизнес-поприща отказался от юридической карьеры в родном Йорке и стал плантатором в Бразилии. Его корабль потерпел крушение по пути в Гвинею, куда он отправился за рабской рабочей силой для кооператива плантаторов. Но все приключения, конечно, ради спокойной старости дома: не случайно Робинзон считает драгметаллы и монеты в фунтах.

В 1687 году, когда Крузо вернулся в Англию, годовой доход трети семей в стране составлял от 25 до 49 фунтов. И только чуть больше 15 процентов могли рассчитывать на большее. Средний доход статистически обозримого населения равнялся 39 фунтам. 40 фунтов Робинзон вложил в подготовку своей первой морской экспедиции, в которой он заработал 300 фунтов.

Медианный доход семьи с двумя детьми и одним источником зарплаты в современном Соединенном Королевстве составлял до «Брекзита» примерно 36 тысяч евро (после вычетов). По сегодняшнему курсу, Робинзон забрал с корабля и припрятал в своей хижине не больше 30 тысяч евро. Согласно новейшим подсчетам, он вернулся из своих скитаний миллионером или даже мультимиллионером: в первых изданиях романа сказано, что проданные плантации принесли ему 328 тысяч испанских долларов — от 15 до 20 миллионов современных евро. (Сумма эта настолько баснословная, что принято подозревать опечатку.) Так или иначе, фунты с корабля на этом фоне — капля в море, но в этой капле отражается рачительность будущего миллионера.

Какая сумма разделяет счастье и несчастье, согласно мистеру Микоберу?

Чарльз Диккенс, «Дэвид Копперфильд»

1849–1850 гг.

1 шиллинг

Мистер Микобер поджидал меня за оградой, поднялся вместе со мной в свою камеру (в предпоследнем этаже) и горько заплакал. Помню, он торжественно заклинал меня помнить о его судьбе, которая должна служить мне предостережением, и не забывать о том, что если человек зарабатывает в год двадцать фунтов и тратит девятнадцать фунтов девятнадцать шиллингов шесть пенсов, то он счастливец, а если тратит двадцать один фунт, то ему грозит беда. Затем он взял у меня взаймы шиллинг на портер, вручил мне соответствующий чек на имя миссис Микобер, спрятал носовой платок и приободрился.

Знаменитую максиму персонажа романа Диккенса иногда называют «принципом Микобера». Персонаж философствует о планировании бюджета, сидя в долговой тюрьме. Мистер Микобер рассуждает авторитетно, но не очень справляется с собственными денежными обстоятельствами — в этом, по словам наблюдательного Копперфильда, который снимает у семьи Микобера комнату, заключается основная проблема его благородного сердцем приятеля. В сцене в тюрьме Микобер верен себе: начинает за упокой, но позволяет оптимистическому фатализму одержать верх — и берет этот самый шиллинг взаймы на пиво. Имя Микобера стало в английском нарицательным для бедствующих оптимистов.

Переводчики почему-то плохо справляются со знаменитым 20 pounds ought and six, символизирующим, по Микоберу, крах. Шесть пенсов то превращаются в полпенса, то в фунт. И действительно, современные любители викторианских бестселлеров не всегда  помнят, что в фунте середины XIX века было 20 шиллингов или 240 пенсов. Иначе говоря: 20 фунтов минус 6 пенсов = 19 фунтов 19 шиллингов 6 пенсов = счастье. А 20 фунтов + 6 пенсов = 20 фунтов 0 шиллингов 6 пенсов = несчастье.

Задолжал Микобер, конечно, куда больше, чем шесть пенсов: его нравоучение адаптировано для юного Копперфильда, который зарабатывает на винном складе 6 или 7 шиллингов в неделю, т. е. чуть меньше 20 фунтов в год. Шесть пенсов не самая маленькая монета, вроде копейки, а скорее, образец дежурной суммы в круговороте товаров и услуг лондонской бедноты, условная «пятихатка». 6 пенсов Дэвид платит своему коллеге за мелкую логистику — перетащить тяжелый сундук из склада до дома. В те же 6 пенсов обходится ему обед. Зарабатывая шиллинг в день, откладывать десятилетнему Копперфильду, конечно, не удавалось; он жил впроголодь и молча страдал.

В большом западноевропейском городе даже скверный обед вряд ли обойдется сегодня дешевле 3, а то и 5 евро. Детский труд запрещен законом, но есть и взрослые, которые работают за 36–60 евро в день, хотя бы неполный. Тогда шиллинг Микобера сопоставим с 10 евро. В Париже в happy hour можно выпить на них два больших бокала бельгийского пива.

О долговой тюрьме Диккенс знал не понаслышке: его отец провел некоторое время в той же «Королевской скамье». Зато сам Диккенс некоторое время красовался на 10-фунтовой банкноте, которую тоже можно считать эквивалентом микоберовского шиллинга.

На сколько спорит Робин Гуд, что он сможет застрелить оленя с 300 метров?

Ховард Пайл, «Робин Гуд»

1883 год

20 марок

«Cпорю на двадцать марок, — дерзко промолвил Робин, — что я попаду в цель с трижды двадцати родов, с божьей помощью нашей Богоматери».

В прологе к своей версии «Робина Гуда», книге, которая окончательно превратила средневекового героя Робина Гуда в олицетворение вооруженного филантропа, день и ночь занимающегося перераспределением богатства, Пайл описывает, как Робин Гуд стал разбойником. По дороге на турнир лучников Робин Гуд встречает в Шервудском лесу группу лесников. Один из них окликнул его, интересуясь, куда он направляется с «луком в пенни ценой и стрелами за фартинг». Имея в виду, что в пенни было четыре фартинга, 12 пенни соответствовали шиллингу, а в фунте было 20 шиллингов, легко понять, что оружие Гуда называют копеечным, оскорбляя его мастерство и ставя под сомнение его мужественность. Задетый Робин Гуд спорит на 20 марок (примерно 13 тогдашних фунтов, или 2 тысячи евро, на которые можно было купить хорошего коня, а сегодня разве что подержанную машину), что попадет в цель с 300 метров (threescore rods).

Робин Гуд выигрывает пари, но в процессе убивает королевского оленя и одного из лесников. Избегая наказания за два этих преступления, он прячется в Шервудском лесу. За голову юного преступника (Робину 18 лет) назначена награда в 200 фунтов — в специальных работах эту сумму приравнивают к стоимости двух боевых коней с экипировкой и пажом или двух каменных домов с подворьем. Сегодня сложно сопоставить две такие разные категории — транспорт и недвижимость. Престижный внедорожник обойдется в 10 тысяч евро, а загородный дом или квартира никак не меньше, чем в 100 тысяч. Так или иначе, дорого оцененный Робин Гуд собирает банду верных разбойников, которые клянутся разорять своих притеснителей, возвращая бедным то, что было отнято несправедливыми поборами, налогами и штрафами.

Каждый из членов шайки получает три ярко-зеленых (цвета «линкольн») костюма в год и 40 марок наличными — в два раза больше, чем сумма пари, заключенного еще законопослушным Робином. На эти деньги можно было вооружить двух рыцарей. Но возможность жить вне феодального общества и контроля денежного обращения дороже денег.  

Каков годовой доход мистера Дарси?

Джейн Остин, «Гордость и предубеждение»

1813 год

£10 000

«Душенька, душенька Лиззи! Дом в городе! Любая роскошь! Три дочери замужем! Десять тысяч в год! Боже! Что со мной будет? Я теряю рассудок».

С развитием сюжета «Гордости и предубеждения» мистер Дарси предстает носителем разнообразных добродетелей. Однако при первом появлении перед читателем персонаж сведен к одной важнейшей черте: он «сразу привлек к себе внимание всего зала своей статной фигурой, правильными чертами лица и аристократической внешностью. Через пять минут после их прихода всем стало известно, что он владелец имения, приносящего десять тысяч фунтов годового дохода». Иначе говоря, мистер Дарси был мультимиллионером с гарантированным доходом в 900 тысяч евро в год. 10 тысяч фунтов в Англии начала XIX века были баснословной суммой: средний годовой доход на душу населения составлял 22 фунта, и 60 процентов населения жили на 30 фунтов в год.

Мистер Дарси, таким образом, один из богатейших землевладельцев Англии. Его имение принадлежит ему безраздельно: у сестры мистера Дарси Джорджианы собственное состояние. Для сравнения: мистер Беннет имеет 2 тысячи фунтов, на которые содержатся его жена и пятеро дочерей (одна из которых, Лидия, обходится в 90 фунтов в год). В реалиях Англии того времени дочери были синонимом постоянных инвестиций — вплоть до замужества, которое эти вложения имели целью. Мистер Беннет откладывает на приданое Элизабет, Лиззи, по 40 фунтов в год. Кроме того, ему приходится платить за представительские расходы девушек на выданье: веер стоил 5 шиллингов, пара перчаток — 4 шиллинга, ткань на платье — 6 шиллингов за хлопок, 1 фунт и 6 шиллингов за шелк и 2 шиллинга за полубархат. (Напомним: 1 фунт = 20 шиллингов.)

Сама Остин расходовала на одежду и прочие личные траты 40 фунтов в год при годовом доходе в 460 фунтов. (При этом Остин жила со своими родителями — по собственному ее признанию, за все опубликованные при ее жизни романы она получила 684 фунта и 13 шиллингов.) Это вполне похоже на сегодняшнего потребителя с доходом выше среднего. В среднем расходы на одежду опустились до 4–5% бюджета, денежный эквивалент зависит от страны: во Франции или Италии это 750–850 евро в год. Умножив эту сумму раз в двадцать, мы получим годовой расход Остин на одежду в сегодняшнем эквиваленте — 15 тысяч евро. Лиззи явно тратила меньше, но муж-миллионер открывал новые перспективы.

При поддержке: