«Писька и так далее». Почему молчат о сексе

Евгений Фомин, психотерапевт, кандидат медицинских наук:

В детстве нам запрещают проявлять сексуальность. Девочки должны быть скромными, мальчики должны быть стойкими. Из-за этого сбиваются установки — что важно, а что стыдно.

Как психотерапевт могу признаться: разговорить на эту тему клиента иногда невозможно. Даже если его клинический случай лежит в плоскости секса. В итоге ситуация выливается в невроз. Например, в случае с импотенцией. Она развивается годами, у мужчины есть время, чтобы найти слова и силы говорить об этом. Но даже в таком случае говорить трудно. Люди начинают подыскивать какие-то фразы, синонимы, впадают в детскость. Наша неуверенность выражена и в языке — нет даже слов, чтобы поговорить об этих проблемах. Слова или детские —«писька» и так далее — или анатомические.

Клиенты чаще всего говорят о своих проблемах в третьем лице. «Он не работает». Так, словно это не касается их, словно это не какая-то часть тела человека. Это разделение — тела и каких-то его частей — перерастает в запрет на получение удовольствия. Удовольствие — это стыдно. Нужно быть сильным, а удовольствие — это для слабых.

Разумеется, о сексе нужно говорить. Та область сферы жизненных интересов, о которой человек не говорит, становится не силой, а слабостью.

«Умираешь от рака — терпи». Почему молчат о смерти

Вероника Ерофеева, психолог, директор центра «Выход есть всегда»:

В советском и постсоветском обществе многие темы были табуированы. Это распространено до сих пор. Наша страна вмещает в себя много культур и религий, в ней уживается множество поверий и примет на тему смерти, суицида. До сих пор люди живут еще первобытным ощущением страха перед неизвестностью. До сих пор существуют какие-то дикие верования — например, в деревнях по-прежнему кладут покойнику блин на лицо, а священник должен его съесть, чтобы душа попала в рай. Соблюдая кодекс этих правил и сводов, человек себя страхует. Умираешь от рака — терпи. Тогда Бог тебя спасет.

Люди боятся того, чего не понимают. А еще страшнее для них — столкнуться с противоположным мнением. Нам очень важно, что скажут о нас другие. Это касается и смерти — смерти тех, кто рядом. Если это «нехорошая» смерть — криминальная или связанная с долгими поисками тела, со сложным опознанием, если это суицид, — о причинах смерти предпочтительнее не говорить. Это больно — вызывать воспоминания. Это нехорошо — показывать себя слабым. Наконец, это стыдно — иметь среди родственников тех, кто покончил с собой. Как стыдно бороться с мыслями о суициде — идти к психологу. Отчасти в людях живет страх перед карательной психиатрией. Страх признать себя больным, психом. Поход к психологу — это проявление слабости.

Страх выражается и в другом важном аспекте. Люди бессознательно живут под страхом наказания. Будь хорошим — и боженька тебя одарит. В отличие от многих других культур, в нашей не принято задумываться о юридических последствиях смерти. Думать об этом стыдно. У нас до последнего скрывают  терминальную стадию раковой опухоли — ай, что об этом думать? Буду думать — умру. Напишу завещание — умру сразу.

«У нас нет слов». О чем еще молчат в России

Лев Гудков, социолог, директор «Левада-центра»:

Секс, смерть, Бог, власть. Вот четыре темы, на которые не говорят жители России. Проблема смерти просто блокируется. Трезвое, условно «протестантское» отношение к жизни подразумевает в том числе взвешенные размышления о смерти. Но в России жизнь превращается во что-то непредсказуемое, поэтому отношения с ней — инфантильные. Отсюда табу на смерть и на секс. У нас нет слов, чтобы рассказать даже не о коитусе, а о некой близости. Когда люди начинают говорить об этом, они вынуждены практически сразу переходить на мат.

Советский опыт и страх продолжают существовать по сей день. Живо и прежнее отношение к власти: страх, перед которым внутренне скукоживаются люди. Притом что люди вполне осознают ее мотивы, власть — это сакральная, сверхчеловеческая сила, которая требует к себе уважения. Когда люди пытаются говорить о политике, они выдают лишь клише, которые кажутся им уместными в данной ситуации. Подобные клише демонстрируют, что политические споры происходят не из-за политизированности, а напряженности в обществе.

Бог, или, если хотите, мораль, является скорее способом самоопределения. Православные — это значит русские, а не верующие. 77% граждан России считают себя православными, при этом Библию вообще не читали 61% россиян, а в Бога верят 40%. Большинству это неинтересно.

Дефицит самоуважения выражается в демонстративном поведении: нужно показать себя. Поэтому говорят обо всем, что является механизмом самопрезентации: мода, культура, хохмы.

Россияне, секс и смерть

  • 24% опрошенных россиян считают, что иметь любовника или любовницу вполне допустимо. 63% с этим категорически не согласны, еще 13% не смогли сделать выбор.
  • Секс до брака недопустимым считают 21% юношей и 26% девушек. Возможность секса без любви решительно отвергают 49% опрошенных, а допускают только 33%.
  • 8% россиян признавались, что сексуальная жизнь приносит им счастье, еще 40% удовлетворены ею. Такие оценки чаще дают мужчины (21% — счастье, 47% — удовлетворенность), нежели женщины (16 и 34% соответственно). Значительно меньше тех, кто недоволен своими сексуальными отношениями (4%) и у кого они не вызывают эмоций (12%). Cвоей сексуальной жизнью чаще остальных довольны россияне, живущие в гражданском браке (24% она приносит счастье, 55% — удовлетворенность). Среди тех, кто официально женат, и тех, кто не состоит в браке, степень удовлетворенности сексуальной жизнью практически не различается.
  • По данным Росстата, в 2015 году умерло 1 908 541 граждан, из них покончили с собой 24 982. Родилось 1 940 579 россиян.