Егор Москвитин: Прощание с матерым. Последний фильм о Росомахе

Девять лет назад в книжной вселенной Marvel открылась черная дыра, поглотившая многое из того, что было дорого фанатам комиксов. Писатель Марк Миллар и художник Стив Макнивен выпустили «Старика Логана» — серию, в которой люди-икс проиграли свою главную битву и почти исчезли как вид. Многие из радикальных сюжетных ходов в новый фильм не попали, но в целом он верен комиксу. В недалеком будущем люди-икс перестанут рождаться на свет, профессор Ксавьер превратится в больного старика на колесах, а Росомаха артистично сопьется. Седой, вечно больной и скорее скулящий, чем рычащий, он будет водить лимузин по постапокалиптической Северной Америке, пока не повстречает новый смысл жизни. Им окажется маленькая девочка с большими проблемами. 

Кинематограф очаровался увяданием собственной великой красоты — что в фильме «Молодость», что в сериале «Развод», — и это очарование наконец-то докатилось до массового жанра. В «Логане» Росомаха помогает профессору Ксавьеру в туалете. Хью Джекман загримирован так сильно, что порой кажется, что на его место легче было взять Мэла Гибсона или Стивена Лэнга. А герой Патрика Стюарта показывает ребенку вестерн 1953 года — символ вечности, в которой уже уготовано место и для него. Молчаливая девочка, путешествующая вместе с двумя стариками, по замыслу авторов должна не понимать вообще весь окружающий мир, ведь она сбежала из больницы. Но зрителю кажется, что этот ребенок с умными глазами отчаянно сопротивляется лишь одному, но главному знанию — тому, что жизнь конечна. При этом — спасибо рейтингу R — героиня только и делает, что убивает взрослых. Но то, что жизнь может завершиться естественным путем, явно не укладывается в ее голове.

То же непонимание, вероятно, ждет и зрителей, привыкших к тому, что тело и лицо Хью Джекмана не меняется 17 лет. Их ждет прощание с любимым героем, который уходит со сцены вслед за своей сверстницей Элис из «Обители зла» (серия фильмов выходит с 2001 года) — и делает это максимально достойно, но и немного скучно.

Сильные стороны «Логана» — его эстетика и динамика. Фильм смешивает в себе немыслимое количество жанров — готическую сказку, японскую мангу, американский вестерн, постапокалиптическую фантастику. Маленькая героиня появляется на экране в алом плаще с капюшоном. А значит, действие происходит в мире, который слышал уже столько историй, что не удивится союзу Красной Шапочки и Серого Волка. Путешествие, в которое отправляются герои, напоминает японские комиксы и фильмы вроде «Одинокого волка и его ребенка» — и зритель до конца не знает, у всех ли участников героической одиссеи есть обратный билет. Фундаментальный внутренний конфликт Росомахи всегда заключался в том, что его призвание быть самураем не совпадало с его судьбой: все, кому он служил, погибали. Японские воины в таких случаях совершали харакири. Интрига фильма — можно ли совершить харакири клыками, растущими из костяшек.

Радикальная жестокость — вроде бы второе конкурентное преимущество фильма, который вслед за «Дедпулом» заливает страницы изначально детской литературы густой красной краской. Но как раз батальная часть «Логана» почти не впечатляет — в блокбастерах, кажется, уже не осталось места для новых открытий.

Поэтому главное достоинство фильма — не в драках, а в том, что его старость не ограничивается косметикой. Вместе с актерами здесь искусственно стареет и киноязык. Все лучшие моменты «Логана» — производные от фантастических боевиков восьмидесятых и девяностых, будь то «Терминатор», «Горец» или «Чернокнижник». Момент первой встречи Росомахи с самым сильным из соперников — десятиминутная цитата из «Универсального солдата». И тут чем вульгарнее оригинал, тем благороднее пародия. В конце этой сцены — единственный раз за фильм — хочется хлопать.

Единственное, что может испортить (и наверняка испортит) удовольствие от «Логана», — его прощальный пафос и отчаянное желание стать чем-то большим, чем хороший комикс. Вместо того, чтобы быть честным старомодным боевиком, этот комикс рвется на фестивальное поле. И отнюдь не факт, что премьера в Берлине стоила таких притворств. В финале фильма есть вызывающая манипуляция с превращением христианства в супергеройство, а в сюжете — нечаянно совпавшая с политической повесткой рефлексия на тему отношений Штатов и Мексики и стены между ними. Наконец, приторный гуманизм авторов находит выход через худшие из возможных клише. Трагедия проклятого самурая так и не раскрывается — вместо нее нам в сотый раз рассказывают про героя, который фальшиво сопротивляется собственному героизму. С этим темным рыцарством пора разделаться, но кто же это сделает теперь, когда с нами нет Росомахи?