Как подраться с горным львом и познать истину
Я вырос в Миннесоте, родители развелись, когда я был крошкой. Никогда в моей жизни не было дружных семейных обедов. Я выпил свое первое пиво в садике — стащил с кухни. Выкурил первую сигарету в шестом классе — купил у брата за десять центов. Выкурил первый косяк в седьмом классе. Кокаин пошел в старших классах. Мама из-за меня плакала, папа кричал. Жизнь была невыносимой. Я тоже был так себе — помню, как у сестры выпали из кармана 20 долларов, а я, вместо того чтобы сказать ей об этом, тихо взял их и купил себе травы.
Я закончил школу и решил переехать в Колорадо — подальше от рыдающей мамы. Пришел к бабушке, попросил денег на дорогу. Знал, что у нее денег много, и не ошибся. Бабушка выписала любимому внуку чек на 10 тысяч долларов. Мне был 21 год, у меня не было никаких целей, только куча денег и пакет травы. Я был мертвый внутри.
Первые пару недель в Колорадо прошли на ура. Но потом пришло письмо из банка — денег не осталось. Я все прокурил. Я устроился уборщиком — убирал дома, убирал стройки. Но уборка мне быстро надоела, я придумал трюк. Сказал маме, что хочу учиться, даже поступил на инженера, и попросил прислать денег на образование. Из школы я быстро вылетел, а деньги оставил себе.
Когда кончились и эти деньги, я устроился охранником в национальный парк к югу от Денвера. Парк был крутой — горные хребты повсюду, дух захватывает! Каждое воскресенье я отправлялся на прогулку. Там нет собак, нет велосипедов — только ты и твои ботинки. Оружие тоже нельзя было носить.
[blockquote]Когда такой могучий зверь так на тебя смотрит, кажется, что он видит тебя насквозь. Все твои пороки, грязные радости и страхи — он все про тебя знает[/blockquote]
30 апреля 1998 года в полдень я, как всегда, вышел на прогулку. Был жаркий день, ни ветерка, ни облачка. Я снял футболку и пошел. Поздоровался со знакомым охранником на входе, а с тетками, которых встретил при подъеме, здороваться не стал — таким я был эгоистом.
Я добрался до своей горы, полюбовался видом, съел апельсин, закинул шкурки в рюкзак, выпил полбутылки воды и собрался вниз. На секунду притормозил — заметил бело-фиолетовый цветочек. Я таких раньше не видел. Постоял, подумал «клево», а когда поднял глаза, увидел, что метрах в двадцати под сосной стоит кто-то с хвостом и коричневой шкурой. В парке уже год не видели горных львов. Поэтому я не сразу понял, кто передо мной. А когда наконец понял — напрягся. Я стоял неподвижно и пять минут слушал, как лев грызет какую-то кость.
Я подумал, что из оружия у меня только мой швейцарский нож, и стал потихоньку открывать лезвия. Довольно быстро я понял, что они слишком маленькие и не спасут — и начал так же тихо складывать их обратно. Все было хорошо, пока я не дошел до отвертки. Она громко щелкнула. Я взглянул под сосну, чтобы проверить реакцию льва — думал, скажу ему: «Слушай, ладно, гора твоя, забирай себе, а я пошел отсюда», — но льва там не было. Я сжался. Повернул голову — лев был в двух шагах от меня. Он смотрел на меня в упор, и, похоже, я не слишком ему нравился: шерсть на загривке стояла дыбом, пасть приоткрылась.
Когда такой могучий зверь на тебя так смотрит, кажется, что он видит тебя насквозь. Все твои пороки, грязные радости и страхи — он все про тебя знает. Я смотрел на него и думал только: «Какой большой».
[blockquote]Лев набросился на меня, и мы кубарем покатились с дорожки, снося кусты, ломая их на своем пути, как зубочистки[/blockquote]
Мы простояли так минут семь. Потом я сделал аккуратный шаг в сторону и уже через секунду он на меня набросился. Его лапы были на моей голове, груди, шее и коленях. Я не знаю, как это получилось, но я высвободился и побежал по дорожке вниз с криком: «Уйди от меня!» Я бежал изо всех сил и успел пробежать метров тридцать, пока он меня не нагнал.
Кругом ни души. Я кинул в льва рюкзак. Мимо. Он снова набросился на меня, и мы кубарем покатились с дорожки, снося кусты, ломая их на своем пути, как зубочистки. Лев схватил меня зубами за голову. Его нижняя челюсть сжимала мне лоб, а верхняя — затылок. Мы врезались в куст. Я был на коленях. Его лапы на моей шее. Я чувствовал, как его когти впиваются мне в шею. Из его пасти пахло гнилью, смертью.
Лев заехал мне лапой по лицу и оставил над левым глазом рану сантиметров 12 длиной. Потом по шее. Он четыре раза укусил меня за голову, и она превратилась в кровавый водопад — как будто кто-то включил кран и забыл закрыть, и я ничего не видел, потому что глаза заливала кровь.
«Да где же все? Помогите мне! Я не хочу умирать!» Это было намного серьезнее, чем умереть в видеоигре. Я никогда не чувствовал себя таким живым, как тогда в пасти льва. В это время я вспомнил все: бабушку, у которой вымогал деньги, сестру, у которой стащил 20 долларов, рыдающую маму, накуренных друзей. Я думал: если я сейчас умру, то меня запомнят только как «того никчемного парня» и все — пустое место. В пасти у льва мои игрушки, машина, мой дом — все это как-то стремительно обесценивалось.
[blockquote]Потом Опра Уинфри и Ларри Кинг спрашивали меня на интервью: как ты понял, что это был Иисус? [/blockquote]
Я закричал: «А ну слезь с меня, я убью тебя!» У меня в руках все еще была та самая отвертка, которая не защелкнулась. Я несколько раз ударил льва по голове, и он чуть разжал челюсти. Я стал своей отверткой долбить по льву и проткнул ему глаз. Он ослабил хватку, и я выскочил на дорожку. Взглянул на него — на месте глаза была кровавая жижа. Я кинул в него камень размером с бейсбольный мяч. «Не трогай меня», — орал я. Потом схватил камень побольше, запустил ему в голову и побежал изо всех сил.
С того момента, как я увидел льва под сосной, прошло около 30 минут. Представьте, каково это — полчаса сражаться за свою жизнь с одним из самых могучих животных на земле. Я взял горсть снега, приложил к голове, но понял, что сейчас не время этим заниматься — надо бежать, не оглядываясь. Через милю я все-таки оглянулся. Лев снова был прямо за моей спиной и смотрел на меня.
И знаете что? В этот момент я увидел на месте морды льва божественное лицо. Потом Опра Уинфри и Ларри Кинг спрашивали меня на интервью: как ты понял, что это был Иисус? И я им ответил: на меня в этот момент нашло такое спокойствие, как никогда в жизни. Я понял, что все будет хорошо. Голос мне сказал: «Просто спустись с горы, постарайся делать поменьше глупостей по жизни, а обо всем остальном я сам позабочусь». И я побежал дальше сломя голову.
Я добежал до подножья, увидел там тех самых женщин, с которым не стал здороваться при подъеме, и закричал: «Помогите! Позвоните в 911!» Я был так рад их видеть! Не то что еще два часа назад. Я был так изможден, что не чувствовал боли. Одна женщина стала вытирать мне голову тряпкой, а другая массировать ноги. Они вызвали вертолет. В вертолете я почувствовал первую боль. Мой череп был у всех на виду, кожа на лбу висела на ниточках, из раны над глазом текла кровь.
[blockquote]Мне зашили шею, грудь, плечи, руки, живот и ноги: всего 70 швов[/blockquote]
Вертолет летел восемь минут, а хирург, который меня встретил, оперировал меня шесть часов — до полуночи. Мне зашили шею, грудь, плечи, руки, живот и ноги: всего 70 швов. Врач сказал, что поставил на мне свой личный рекорд по швам. Я проснулся в четыре утра с повязкой на голове, проигрывал раз за разом в воображении свою драку со львом и все время орал.
Спустя неделю я снова курил траву с друзьями. Мы сидели у костра, и я вдруг услышал голос: «Сынок, ты хочешь еще льва?» И я сказал «нет». Когда мы летим в самолете, мы перекладываем ответственность за нашу жизнь на пилота, а я отдал бразды правления своей жизни голосу из костра. Я бросил наркотики, женился, завел двоих детей и перестал быть пустышкой. Мы всей семьей поем в церковном хоре. А на жизнь я зарабатываю продажей церковных товаров. И езжу по стране — рассказываю свою историю. Ведь у каждого есть свой горный лев. У вас тоже есть горный лев, наверняка. Может быть, ваш горный лев — похоть? Или пристрастие к порнографии? Или депрессия?
Спустя несколько лет мне позвонили из парка и сказали, что загнали в угол горного льва. У него был шрам на голове и отсутствовал глаз. Мне сказали, что я могу приехать и застрелить его, если хочу. Но я отказался. Лев обидел меня, руководствуясь природой, а не вредностью. Я и сам когда-то много обижал людей, только я как раз делал это из вредности. Так что я решил не стрелять. Тем более что благодаря этому льву моя жизнь наладилась.