Сергей Николаевич: Вид с верхней палубы. Как прошла церемония «Золотой маски»

У «Золотой маски» общенациональный статус. Это, конечно, впечатляет, но и обязывает. Было время, когда она дрейфовала в сторону эксперимента, эпатажа и всяческой новизны, вызывая бурю возмущения среди консерваторов и академистов. То ли в какой-то момент их голоса были услышаны там, где надо, то ли жизнь наша так поменялась, но «Маска» теперь все больше обретается в нейтральных водах, не сулящих особенных волнений и неожиданностей. Все тихо, мирно, спокойно. Плывет себе огромный трансатлантический лайнер: на одной палубе пляшут, на другой поют, на третьей — разыгрывают кукольные представления. Есть трюм, где в бездонной топке пылают разные драматические спектакли — главное топливо всех фестивальных программ. А где-то на самом верху, под небесами располагаются шезлонги для старейшин, избранных счастливцев, кто дождался своих наград за вклад или выслугу лет.  

Напрасно ждать от такого громоздкого, сложного и многоярусного сооружения, какой за 23 года стала «Золотая маска», резких поворотов, а тем более смены курса. Корабль движется, и слава Богу. Все пункты прошли по расписанию — и замечательно. До финальной церемонии доплыли — уже счастье.

Но начали с печали. Помянули добрым словом ушедшего в этом году президента фестиваля Георгия Георгиевича Тараторкина, благородного, тонкого человека, чудесного актера, одного из последних аристократов российского сцены. Одним своим присутствием он умел придавать самым формальным церемониям и официальным речам внутреннее благородство и класс. Решили, что традицию ломать не надо, сохранили установку на аристократизм, хорошие манеры и благородную внешность. С этого сезона «Маску» возглавляет Игорь Костолевский.

Финальная церемония вручения премий, поставленная Ниной Чусовой на сцене Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, приятно удивила своим немногословным, компактным изяществом. Все было решено в духе черно-белой графики: минималистские рисунки тушью по белому ватману. Быстрые росчерки мизансцен, четко прорисованные фигуры ведущих — Анны Чиповской и Сергея Епишева, время от времени меняющих свои черно-белые одежды. Ненавязчивое, но внятное музыкальное сопровождение, отличная световая партитура и сценография (художник Ксения Перетрухина). Не знаю, был ли тут тайный расчет, но само действо, как мне показалось, совсем не располагало к долгим речам. Идеальную симметрию и белоснежную чистоту как-то неловко было нарушить или испортить непосредственными эмоциями и душевными излияниями. От лауреатов требовалось немного: появиться, поклониться, сказать что-нибудь не дольше 30 секунд и, забрав свою «Маску», быстрее исчезнуть.  Собственно, так все делали с той или иной степенью проворности.

Быстро разобрали свои призы артисты и режиссеры в номинации «Мюзикл».  Фаворитом тут стал «Биндюжник и Король» из Красноярского ТЮЗа. Пропорхнули балетные лауреаты — Валентина Терешкина («Скрипичный концерт №2») и Александр Меркушев (Меркуцио — «Ромео и Джульетта»). Удивила номинация «Лучшая работа дирижера в балете» — их было три, и все они значились под одной фамилией Павла Клиничева. Получается, что никто у нас больше балетами дирижировать не умеет.

Фото: архив премии «Золотая маска»

Фото: архив премии «Золотая маска»

Фото: архив премии «Золотая маска»

Еще больше поразили названия: The_MARUSYA, «Теоретическая модель абсолютной свободы», «Совсем недолго вместе»… Звучало все это очень завлекательно, как этикетки в модной арт-галерее. Но победили все равно привычные «Ромео и Джульетта» в постановке Вячеслава Самодурова из Екатеринбурга.

В номинации «Опера» был очевидный лидер, не подлежащий сомнению. Слухи о гениальной «Травиате» в Пермском театре весь год не давали покоя столичным меломанам. Многие из них в феврале во главе с жюри отправились в этом убедиться сами (по техническим соображениям транспортировать спектакль в Москву оказалось невозможно). Вернулись с просветленными лицами, будто приобщившись к высшей тайне. Великий Верди, великий Уилсон, великий Курентзис — все сошлись на том, что это событие из ряда вон. Но все-таки главное потрясение — сопрано Надежда Павлова, спевшая Виолетту с такой трагической силой и кристальной чистотой, что все вопросы, если они у кого-то еще были, отпали. Перед нами новая дива, которую ждет большая международная карьера. Как она ею распорядится? Останется ли в Перми или изберет путь гастролирующей примадонны? Не очень понятно.

Фото: архив премии «Золотая маска»

Фото: архив премии «Золотая маска»

Но ясно одно: пока Теодор Курентзис остается во главе Театра оперы и балета им. П. И. Чайковского, все будут стремиться к нему в Пермь, как в Вену, Милан или в тот же Зальцбург,  где он в этом сезоне будет главным героем и звездой. Фигур такого масштаба в музыкальном мире наперечет. И было бы, по меньшей мере, странно, если бы «Маска» прошла мимо этого факта. Но нет, все по-честному. Кроме Павловой, приз за «Травиату» присуждается Курентзису как лучшему оперному дирижеру. А вот насчет режиссера были сомнения. Все-таки Уилсона последнее время на наших театральных широтах было слишком много. Есть эффект привыкания и даже некоторой усталости от одних и тех же приемов, одного и того же стиля, который насаждает упорный американец на самых разных сценах с бесцеремонностью колонизатора. Но с «Травиатой» произошло что-то особенное, когда вся его рассудочная декоративность вдруг разом отступила перед силой музыки и властью дирижера, обнаружив при этом новый гипнотический магнетизм. Только этим гипнозом я могу объяснить решение жюри «Маски» наградить Уилсона призом за лучшую работу художника по свету. Тут у него точно не было и не может быть конкурентов.

Впрочем, за режиссуру приз достался англичанину Ричарду Джонсу за «Роделинду», совместный проект Большого театра и Ковент-Гардена, признанный лучшим оперным спектаклем сезона. Чтобы убедиться в правильности решения жюри, теперь придется отправиться в Лондон, поскольку в обозримом будущем опера Генделя в репертуарных планах Большого театра не значится.

Фото: архив премии «Золотая маска»

Фото: архив премии «Золотая маска»

Фото: архив премии «Золотая маска»

Поехали дальше. Бесконечное количество призов художникам. Если судить по количеству номинаций, это самая главная и востребованная профессия в театре: тут и художники по свету, по костюмам и по куклам. И какой-то бесконечный список сценографов… Невольно вспоминаешь современные спектакли с их пустоватыми подмостками, бедным реквизитом и скромными одеждами из подбора, и думаешь: где же всю эту красоту можно увидеть? Если судить по номинантам «Маски», есть она и в Новосибирске, и в Ярославле, и в Воронеже, и даже в Заполярном театре драмы из Норильска. Даже при нынешних урезанных субсидиях и сокращенных дотациях на культуру театру без художников не жить. Они тут главные распорядители всех иллюзий и миражей, за что им честь и слава. Лучшим по этой части был признан Николай Рощин за свой спектакль «Ворон» в Александринском театре. «Вообще-то я режиссер», — скромно напомнил он, выходя на сцену за своей «Маской». Но, в конце концов, какое это имеет значение? Художник — это звучит круто. Причем неважно, творит он на больших подмостках или в крошечном, домашнем пространстве кукольного театра. Мне достаточно было увидеть всего несколько кадров из спектакля «Колино сочинение» продюсерского центра «КонтАрт», чтобы убедиться, какой фантастической выразительностью обладают кукольные существа, преображенные чисто художественной фантазией и человеческим теплом. Как невозможно от них оторвать глаза, как они дышат, страдают и радуются. И жаль, что «Колино сочинение» промелькнуло для меня в необъятной фестивальной афише, оставшись так и не прочитанным. Спасибо «Маске», что она обратила на него внимание, не дала раствориться среди множества других спектаклей.

[blockquote]Спектакли, снятые по решению режиссеров из главного конкурса, зияли пустыми глазницами в пестрой мозаике фестивальной программы[/blockquote]

Вообще, мне кажется, главная и абсолютная заслуга фестиваля — это дать шанс провинциальным театрам выступить в столице, привлечь внимание к тем, кто заведомо обойден вниманием СМИ. Ну, скажите, кому какое дело до кукольной «Снегурочки» из петербургского театра «Бродячая собачка»? Или что такое драматический театр в Шарыпово? И где это Шарыпово? А ведь кто-то из экспертов жюри туда поехал, посмотрел спектакль «Жили-были», восхитился и убедил включить его в фестивальную программу. Да и просто сам факт, что исполнитель роли Дьякона Хольгер Мюнценмайер оказался в списке на номинацию «Лучшая мужская роль второго плана», — уже невероятная честь и удача, которую трудно недооценить. Во всяком случае, я редко видел в театре, чтобы так радовались чужому успеху, как актеры из Шарыпова, когда их актер поднялся на сцену получать свою «Маску».

С драмой в этом году оказалось все непросто. Фрондирующая позиция, занятая главными театральными ньюсмейкерами Кириллом Серебренниковым и Константином Богомоловым по отношению к некоторым экспертам, во многом лишила «Маску» захватывающей интриги. Не берусь судить о правильности этого шага. Режиссеры — народ нервный, обидчивый, подозрительный. У них своя логика и аргументы. Но очевидно, что спектакли, снятые по решению режиссеров из главного конкурса, зияли пустыми глазницами в пестрой мозаике фестивальной программы. Разочаровало и отсутствие премии критики. Секретариат СТД, очевидно, убоявшись опасных демонстраций, принял решение эту премию просто ликвидировать. Между тем именно эта премия в течение многих лет была точным барометром общественного самосознания, определяя не только театральную моду, но и направления мысли. В этом смысле критики были гораздо смелее и восприимчивее традиционного жюри.

[blockquote]Дипломатия, политес и театральные репутации, как мне показалось, стали решающими факторами[/blockquote]

Главная фестивальная интрига лично для меня развернулась вокруг двух спектаклей — «Три сестры» Новосибирского театра «Красный факел» в постановке Тимофея Кулябина и «По ту сторону занавеса» Андрия Жолдака в Александринском театре. Два абсолютно новаторских высказывания на тему общеизвестной классики. Два взгляда на чеховскую пьесу. Один из космоса (Жолдак), другой из немой тьмы почти что небытия (Кулябин). И в том и в другом случае — нескончаемая, невероятная, марафонская четырехчасовая театральная эпопея, которую нельзя забыть или пройти мимо, сделав вид, что таких спектаклей нет.

В результате по итогам основного конкурса не получили ничего ни тот, ни другой. В качестве сомнительного утешения специальный приз жюри актерам, как будто они могли бы существовать автономно вне режиссерского замысла. Но в случае с Кулыгиным — Виталием Коваленко или Вершининым — Игорем Волковым это абсолютно режиссерское создание Андрия Жолдака от начала и до конца. Еще никогда эти чеховские персонажи не обладали такой обжигающей узнаваемостью, еще никогда их реплики не звучали так современно, как в этом спектакле. А Наташа из «Трех сестер» Кулябина с ее цепкостью, напором, косметическими масками, бесконечными переодеваниями — разве не стала она главной героиней этих «Трех сестер» прежде всего благодаря режиссерскому решению?

Фото: архив премии «Золотая маска»

Фото: архив премии «Золотая маска»

Фото: архив премии «Золотая маска»

Фото: архив премии «Золотая маска»

Фото: архив премии «Золотая маска»

Но нет, призы уходят другим. Дипломатия, политес и театральные репутации, как мне показалось, стали решающими факторами. За режиссуру «Маска» досталась «Грозе» Андрея Могучего, худрука БДТ, — эффектному и довольно «иностранному» на вид произведению, намеренно избегающему любых ассоциации с первоисточником. В номинации за лучшую мужскую роль победил Данила Козловский в кризисном, мучительном «Гамлете» — одно из самых спорных решений жюри, объяснимое, на мой взгляд, больше   пиететом перед именами великого Шекспира и Л. А. Додина. Не отметить «Гамлета» в этой ситуации было невозможно. К тому же загорелый принц датский придал всей церемонии недостающую звездность. Лучшим спектаклем малой формы был провозглашен «Магадан/Кабаре» театра «Около дома Станиславского» — пронзительная и надрывная история в постановке  Юрия Погребничко.  

Пожалуй, самой бесспорной победительницей в этом списке лауреатов выглядит Евгения Симонова за роль Софьи Андреевны Толстой в «Русском романе» Театра им. Маяковского. Действительно, прекрасная роль выдающейся актрисы, но является ли постановка Миндаугаса Карбаускиса лучшим спектаклем фестиваля? Не скрою, тут есть сомнения. Хотя в целом его спокойная повествовательность с отчетливым литовским акцентом (драматург Марюс Ивашкявичюс тоже был отмечен «Золотой маской») как нельзя лучше гармонировала с политикой фестивального жюри. Всем что-нибудь досталось, всех, кого надо, отметили. А кого не отметили, пусть готовятся к следующей «Маске». Театральный перпетуум-мобиле запущен надолго. Эксперты уже начали отбирать спектакли для следующего фестиваля. К тому же всегда можно рассчитывать, что когда-нибудь твои труды увенчаются почетной премией за «выдающийся вклад».  

Как пошутил замечательный артист Александринского театра Николай Мартон, получая в этот раз свою вторую «Маску»: «Бог любит троицу».

На корабле «Золотая маска» много разных отсеков, кают и палуб. Конечно, иной раз, чтобы добраться до самой верхней, не хватит жизни. Утешает, что спектакль жизни все равно будет продолжаться, а корабль — плыть.