1

В дождливое утро седьмого августа мир мистера Крола разрушился. Но тогда он, конечно, не мог осознать происходящего и никакой катастрофы не почувствовал. «Наверное, я просто не выспался», — подумал он, стоя на пороге своего дома и не решаясь спуститься на улицу без зонта. Лифт медленно полз к его жилищу на верхних ветках дерева, пока мистер Крол смотрел, как крупные капли врезаются в лужи и брызги разлетаются по всей дороге.

Вообще август был третьим месяцем жаркого лета, поэтому мистер Крол давно не воспроизводил зонтов. Все зонты с прошлого сезона он давно сдал в Утиль — организацию, которая отвозила вещи на окраины городов и уничтожала их в специальных котлованах. По закону жители должны были держать в домах не более десяти предметов одного вида — два дивана, восемь ложек, четыре пары ботинок… Минимализм поощрялся, и тех жителей, что обходились одним предметом каждого вида, награждали поездками на океан вне очереди. 

Этот закон мистеру Кролу очень нравился — он был уже немолод и хорошо помнил, как раньше у каждого ствола громоздились небольшие постройки, забитые бабушкиными старинными чашками и вышедшими из моды платьями старшей сестры. Когда любую вещь можешь произвести усилием мысли, сложно не превратиться в барахольщика: каждый день появляется новая нужда, ты удовлетворяешь ее, и предметы все копятся и копятся, пока не перестают влезать в дом. Вот вою стояло, когда все эти коллекционеры грузили свое барахло на аккуратные синенькие тележки Утиля в первый раз. Но ничего, привыкли. И наконец–то перестали дарить друг другу бесполезные подарки — всякому хотелось, чтобы его презент прослужил хотя бы год.

[blockquote]Оказалось, что проблемы с воспроизведением начались не у него одного. Все его родственники, друзья и соседи первые дни в панике перезванивались, и среди них нашлось лишь несколько счастливцев, у которых не пропали способности[/blockquote]

Мистер Крол бывал на океане каждые полгода. Куда чаще, чем жители его города, и уж конечно, побольше, чем представители его семейства — известные консерваторы, умудрявшиеся держать дома по десять зубных щеток. Десять зубных щеток! И это во времена, когда у всех давно есть системы, которые достаточно использовать раз в неделю — они покрывают зубы специальным защитным раствором. Такое поведение мистер Крол, каждую неделю вызывавший к дому Утиль, решительно не понимал. И вот теперь, кажется, он даст повод родственникам посмеяться над собой, когда явится на день рождения бабушки промокший. Потому что зонт никак не желал воспроизводиться.

Сначала мистер Крол решил, что по ошибке воспроизвёл его над дорогой и тот рухнул в грязь. Но, присмотревшись, никакого зонта на улице он не обнаружил (хорошо еще, что вчера не выбросил очки, а ведь хотел воспроизвести новые, той треугольной формы, которую видел в каталоге). Спустя три попытки ему пришлось признать — зонт не получается. Не получается даже изогнутой деревянной ручки. Последний раз такое случалось с Кролом в школе, но это чувство беспомощности он давно позабыл. Разом всплыли в памяти его детские страхи: вдруг он окажется тем одним из миллиона, который не умеет воспроизводить, и ему придется всю жизнь приходить в специальные центры, где сотрудники будут жалостливо уточнять, что именно ему нужно. 

«Ну, перестань, — строго сказал он самому себе, выныривая из воспоминаний. — Прекрасно знаешь, что нельзя разучиться воспроизводить. Наверное, ты просто не выспался». И мистер Крол зашел в лифт, решив, что воспроизведет зонт поближе к дому бабушки, когда подышит свежим воздухом.

2

Конечно, никакого зонта у мистера Крола не появилось — ни в тот день, ни через неделю, ни даже на собственный день рождения. Честно говоря, к тому дню, как ему исполнилось 35 лет, он уже и думать забыл про зонт — так все переменилось (а погода, к слову, наладилась).

Оказалось, что проблемы с воспроизведением начались не у него одного. Все его родственники, друзья и соседи первые дни в панике перезванивались, и среди них нашлось лишь несколько счастливцев, у которых не пропали способности. Впрочем, вскоре выяснилось, что эти жители — не исключение. Просто у каждого осталась способность воспроизводить что-то одно, но некоторым удалось заметить это раньше. 

Этой участи не избежали даже всеми уважаемые Конструкторы — те немногие, кто умели воспроизводить предметы не по картинкам и описаниям в каталогах. В общем-то, они эти каталоги и придумывали. Мистер Крол еще ребенком мечтал попасть в число Конструкторов, но уже в седьмом классе на тестах стало понятно, что ему недостает воображения (по крайней мере, так ему сказали после долгого совещания над его ответами). Так что во всем этом хаосе он даже немного злорадствовал — наконец-то элит не осталось и все одинаково оказались в растерянности.

Самому мистеру Кролу, можно сказать, повезло. Ему досталась туалетная бумага. Да-да, на сотни километров в округе он был единственным, кто мог воспроизвести туалетную бумагу — товар, который раньше никому и в голову не пришло бы назвать важным и нужным. Но теперь, как слышал мистер Крол, некоторым даже приходится подзывать к туалету своих домочадцев, чтобы те подали им бумагу, если она вдруг неожиданно закончилась. У него самого–то таких проблем, конечно, не возникало. Он в эту бумагу мог замотаться с ног до головы несколько раз — особенно теперь, когда ограничение количества вещей в доме отменили. Но барахольщиком мистер Крол все-таки не стал и первое время радостно раздавал всем и каждому по потребностям.

[blockquote]В третьем доме по Сиреневой улице теперь не выдавали туалетную бумагу просто так. За нее взамен просили продукты[/blockquote]

Так популярен он не был никогда. Мир перевернулся, и скромный житель третьего дерева по Сиреневой улице стал одним из самых уважаемых членов общества. Все благодарили его за неустанный труд, и какое–то время одного этого мистеру Кролу было достаточно. Но через пару недель он призадумался: как так вышло, что жизнь от его оставшейся полезной способности стала только труднее?

Да, теперь все знали дорогу к его дому и его узнавали на улицах. Но гулять-то он теперь практически не выбирался — все сидел и помогал длинной очереди страждущих отовариться туалетной бумагой. Лишь пару раз в день удавалось выбраться и обойти тех жителей, что умели воспроизводить продукты. А они жили в разных концах города, вот и выходило по два часа на каждый поход за едой. И тогда мистер Крол принял решение, которое вмиг уронило его позиции в глазах жителей.

В третьем доме по Сиреневой улице теперь не выдавали туалетную бумагу просто так. За нее взамен просили продукты.

Несмотря на перешептывания и даже открытое возмущение, все жители неожиданно быстро смирились. На 35-летие праздничный стол у мистера Крола ломился, и ни за одним из продуктов он не ходил дальше пяти метров, то есть до двери своего дома. Поначалу он принимал любую еду, но вскоре стал вывешивать на входную дверь списки необходимого и окончательно наладил свой быт. Иногда в списках появлялись и другие товары, которые жители обязательно находили и обменивали на туалетную бумагу.

А потом мистер Крола осенило. Старинная постройка у ствола, в которой он, известный минималист, давно ничего не хранил, наконец-то перестала пустовать. Встав на цыпочки, мистер Крол прибил над дверью надпись «Обменник» и объявил, что теперь в этом здании все жители могут обменять воспроизведенные ими товары на чужие. Надо просто сдать их мистеру Кролу, получить квиточек с числом, выбрать товары с теми числами, которые в сумме давали выданное число, и забрать их! Раньше жители использовали сложение и вычитание, только чтобы понять, через сколько лет они закончат школу и когда пора жениться, и первое время испытывали трудности. Но уже через пару недель все лихо считали, сколько ножей и скатертей можно приобрести за листвоподстригалку (к слову, ее производитель мог позволить себе практически все, потому что у деревьев в городе была очень густая крона).

Мистер Крол даже слышал, что в соседних городах появились похожие пункты обмена, но впервые в жизни он не злился на то, что кто-то использует его идею (гениальных идей у него раньше, будем честны, и не возникало, но вот трогать свои книги он никому не позволял). Он с удовольствием провел бы в своем обменнике остаток жизни, придумывая разные акции и скидки, но однажды утром обнаружил, что у него закончилась туалетная бумага. И больше не появилась. 

3

Такого коллапса мир мистера Крола еще не видывал. За несколько месяцев жители смирились с частичной утратой своих способностей, но как жить, когда никто не может ничего воспроизвести?

Кажется, пришло время барахольщиков, и это вгоняло мистера Крола в уныние. С неохотой он принимал их товары в свой обменник и грустно ставил на опустевшие полки. Посетителей становилось все меньше, и хотя еды хватало (оказалось, что правительство сделало запасы), жизнь в городе совершенно затухла. Больше никто не гулял по улицам, чтобы похвастаться обновками, и не ходил в гости, потому что нечего было дарить. Одним тоскливым вечером мистер Крол, разозлившись на жизнь и пустой обменник, кинул в стену стул, и тот разлетелся на части. С вещами теперь обращались бережно, но ему нисколько не было жалко этот проклятый стул. Пусть валяется бессмысленными обломками, которые даже Утиль не заберет.

Правда, утром, стоя над отделенными друг от друга спинкой, ножками и сиденьем, мистер Крол немного пожалел о своем поступке. В конце концов, стульев у него было немного. Слоняясь по обменнику, он рассеянно крутил в руках разные вещи, пока не оказался у обломков с клеем в руках. «Ты сошел с ума», — сказал он себе и опасливо осмотрелся. «Не делай этого, это же безумие», — попытался убедить себя мистер Крол. Никто никогда не использовал клей-для-того-чтобы-вешать-картины так, как он собирался это сделать. Совершенно варварски и бескультурно! И все-таки мистер Крол это сделал.

[blockquote]Он обнаружил, что если он чего-то не знает, то в других городах есть жители, которые тоже обладают новым даром воспроизведения — и они заполнят своими изобретениями дыру в его плане[/blockquote]

Через пару часов он сидел в углу обменника на своем привычном стуле, как будто тот и не ломался. И голова мистера Крола была полна крамольных идей. 

Что если можно склеивать не только разломанные части товаров? Что если можно взять части дерева — ведь стул деревянный, — и сделать из них стул? Или даже стол? Что если разделить дерево на части не невозможно? Что если использовать для этого нож? Что если сделать лезвие ножа побольше — из тех листов железа, которые используют для постройки некоторых крыш? Что если вещи можно воспроизводить руками? 

Спустя много лет все журналисты начинали свои тексты о мистере Кроле именно с этого момента. А фотографы стремились вместить в кадр те самые руки, которыми мистер Крол соорудил свой первый стул. И стол. И дом.

Он обнаружил, что воображение годится не только для того, чтобы придумать расцветку чашки. Он узнал, что механизмы, придуманные им в детстве, не бессмысленны. Они способны добыть глину и превратить ее в фарфор, и сделать форму, и отлить чашку, и покрасить ее. 

Он понял, что он один из тех немногих, кто может не только представить конечный товар, но и продумать этапы его производства. Он открыл, что работа — это не ленивое воспроизведение вещей для нуждающихся, а каждодневный труд, который можно оценить. И что за справедливую оценку люди готовы работать. 

Он обнаружил, что если он чего-то не знает, то в других городах есть жители, которые тоже обладают новым даром воспроизведения — и они заполнят своими изобретениями дыру в его плане. И он обрадовался, что есть жители, которые производят то же, что и он: потому что именно они не давали его воображению угаснуть и заставляли придумывать все новые и новые вариации товаров.

А еще мистер Крол научился публично признавать: теперь он точно не лучший производитель туалетной бумаги. Но может подсказать пару сотен мест, где ее найти.