Эмми Бишоп открыла огонь во время встречи с коллегами. Незадолго до этого ей объявили, что после нескольких лет работы на временной позиции assistant professor она не получит постоянной позиции, tenure — столь вожделенной для всех жителей академической вселенной.

Прочувствовать контекст этой истории мне помог член клуба «Сноб» биолог Евгений Нудлер, профессор на постоянной ставке в Университете Нью-Йорка:

«Для нее этот отказ означал полный крах — дальше идти некуда. Дело в устройстве академической системы США. Защитив диссертацию, ты попадаешь на низко оплачиваемую работу пост-дока — оказываешься попросту руками какого-нибудь профессора, капаешь для него в пробирки.

Если же хочешь начать собственную карьеру — нужно сделать два шага. Сначала, за большие заслуги, пройдя конкурс в несколько сотен человек на место и придирчивый отбор, попадаешь на временную позицию assistant professor. И тут у тебя есть шесть лет, чтобы сделать второй шаг: преподавая и делая успешные публикации, убедить tenure committee факультета, чтобы тебя взяли на постоянную ставку, tenure — в роли associate professor. Tenure — это, с одной стороны, очень заманчивая вещь, чуть ли не единственная работа в США, откуда тебя практически не могут уволить; делай что хочешь до конца жизни (ну разве что преподавать заставляют). А с другой стороны, если ты на нее подаешь, но не получаешь — ты должен уйти из университета. В университетах уровня Университета Алабамы assistant'ов обычно берут в associate почти автоматически: отсев на этом этапе происходит лишь в очень престижных университетах вроде Гарварда.

Поэтому, надо понимать, что раз Бишоп была на ставке assistant professor — в нее верили. Ее отбирали, в нее вкладывали деньги; когда берут на временную позицию, на тебя смотрят и как на человека — им же с тобой жить. Я думаю, они не знали про гибель ее брата (в 1986 году Бишоп застрелила его, как заключила полиция, по неосторожности); если бы знали — не взяли бы. И раз не утвердили с годами на постоянной должности — значит, она совсем уж всех достала; отвергая ее, они расписывались в том, что зря потратили на нее время и деньги.

Вообще же, удивительно, что таких случаев мало — все эти профессора без постоянной ставки находятся в жутком стрессе в последние восемь лет. При Клинтоне было лучше, университеты росли и набрали много таких профессоров. Впоследствии все эти assistant professors оказались в подвешенной ситуации...»

Член клуба «Сноб» Нина Хрущева, профессор на постоянной ставке в университете New School сообщила нам следующее: «Я как раз сейчас председательствую в комитете по распределению tenure, и мы не даем tenure одному кандидату. Теперь вот думаю: если мой кандидат прибежит с топором — куда бы мне спрятаться.

Я так поняла, Бишоп отказали в tenure еще год назад, и у нее оставалось несколько месяцев для поиска работы, и это было просто обыкновенное собрание департамента. Видимо, она что-то сказала на этом собрании, кто-то ей ответил, и дальше началась ссора, и после этого она выстрелила.

Вообще, эта система здесь дичайшая. Когда-то, когда такой процесс задумали, хотели добиться свободы мысли и свободы преподавателя от идеологии — на постоянной позиции. Но сейчас это просто вопрос, насколько ты хорош как академик, ученый. На Wall Street они получают бонусы, а мы в академии — постоянную работу.

В реальности, когда я получила эту позицию, мне целый год было трудно что-то делать, потому что очень много времени занимают нервы по этому поводу. А потом это страшно расслабляет — получил работу на всю жизнь и становишься ленивым.

Словом, эта система — отсталая. Хотя я уверена, что многие профессора с tenure со мной не согласятся, потому что это дает ложное чувство превосходства».