На открытии зимней Олимпиады в Ванкувере K.D. Lang исполнила один из своих хитов — коэновскую «Аллилуйю». K.D. Lang, самая, пожалуй, известная канадская поп/кантри-певица, многократная номинантка и четырехкратная лауреатка Grammy, вегетарианка, открытая лесбиянка и активистка lgbt-движения. Когда на экране возникла массивная, недвусмысленно маскулинная фигура в белой брючной тройке, комментатор российского Первого канала поспешил проявить свою осведомленность: «K.D. Lang никогда не скрывала своей принадлежности (долгая пауза, связанная, вероятно, с подбором корректной формулировки) к сексуальным меньшинствам». — «Ха-ха-ха, чё тут можно скрыть с такой внешностью! — реконструирую реакцию среднестатистического отечественного телезрителя. — Это ж не баба, а вылитый мужик!»

Хотя к своим 48 годам певица достигла несколько большей корпулентности, чем, вероятно, хотела бы, олицетворяемая ею лесбийская маскулинность далека от ординарного мужланства бутчей из рабочего класса, да и всяких иных бутчей; как гласит народная оценка: «Бутч косит под Кей Ди Ланга, да высоковата планка». K.D. Lang. времен альбомов All You Can Eat и Drag (середина — конец 90-х) с очевидностью была эстетическим идеалом для одной половины североамериканских лесбиянок и эротическим — для другой. В качестве иконы стиля она заочно фигурирует чуть ли не во всей тематической книго- и кинопродукции, в том числе в недавнем сериале L-Word (в частичном российском прокате: «Секс в другом городе») про лос-анджелесскую лесбийскую компанию. И это тем более показательно, что L-Word — сериал, что называется, экспортный: 80% задействованных в нем актрис — дамы в жизни гетеросексуальные, одеваются и ведут себя они так, как будто это самый обычный «Секс в большом городе», а вовсе не в «другом», и задача сериала — показать, что и крестьянки любить умеют и лесбиянки ходят на каблуках, с завитыми локонами и карминными ногтями в 3 сантиметра.

Культивация квазимаскулинной эстетики — важная составляющая имиджа K.D. Lang, взять хотя бы фотосессию, вошедшую в буклет к альбому Drag — серию портретов в разнообразных костюмах лондонского денди — с шейными платками, галстуками и платочками в нагрудных кармашках. Постоянство мужских костюмов таково, что подчеркнуто фемининный — яркий мейк-ап, высокая прическа, платье в тюлевых оборках — образ в клипе на песню Miss Chatelaine смотрится как пародия, передающая удивление певицы по поводу того, что женский журнал назвал ее «Женщиной года» (I can't explain why I've become Miss Chatelaine). В концертном исполнении эта искусственность женского облика передается тем, что певица, выступающая в костюме унисекс (брюки + рубашка), на эту песню надевает бутафорский кринолин и в конце композиции избавляется от него прямо на сцене. Получается обратный, или двойной (F-to-M-to-F) кросс-дрессинг, эротичный, как и любой кросс-дрессинг, даже эротичный вдвойне.

Но важно видеть границу, которую не пересекает K.D. Lang, эта законодательница лесбийского стиля и королева лесбийского эроса. Ее маскулинизация — в области эстетики, не более того, а не трансвестизм с прицелом на транссексуализм. В лирической драме «Ягода-морошка» (1991) K.D. Lang играет андрогина — если не физиологического, то психологического, а не трансгендера с каким-то артефактом в мужских трусах, как, например, героиня социальной драмы «Парни не плачут». При всех табу на разговоры de gustibus в этом и видится эталон бутчизма в отличие от вульгарных представлений: K.D. Lang отнюдь не «мужик в юбке», потому что никогда не в юбке и ни разу не мужик.

Давид Гарт