Я начинаю эту колонку не без робости, так как не уверен, смогу ли сравниться в своих описаниях Нью-Йорка с коллегой Павлом «Я развернул ее к себе задом, а к Бруклинскому мосту передом» Ивановым. Согласно ему, не только небоскребы города суть метафорические члены, но и мосты, что гораздо оригинальнее, тоже (Бруклинский мост, должно быть, пенетрирует Манхэттен, а Манхэттенский, соответственно, Бруклин; что при таком раскладе вытворяет заходящий с юга Верразано, страшно предположить).

Но на самом деле в посте Иванова содержится интересное наблюдение — вопреки, кажется, намерениям автора. Нам свойственно эротизировать чужое, в том числе города. В тексте это происходит аж трижды. Классический азиатский фетиш (автор и его пассия могут обсуждать «японскую поэзию начала XVI века», но при этом «все японки» кажутся ему «похожими на один сплошной комикс манга»); мгновенная объектификация филиппинки с «довольно крупными сосками», которая в тексте дальше не появляется; и, наконец, грандиозный перенос эротической ауры на сам город.

Для ньюйоркцев ничего этого не существует. Зато моих бруклинских друзей-музыкантов, которых я привез в Россию в 2006 году, эротический шок хватил еще в Шереметьево — при виде первой пограничницы в юбке выше колена — и не отпускал до отъезда. По мне, так самый эротический город в мире — Иркутск. Каждого молодого человека с двумя руками, двумя ногами и «жигулями» на ходу здесь окружает почтительная женская свита. Барышни поголовно похожи на смесь Натальи Водяновой с Люси Лью. Ночной эфир одного местного телеканала забит идущими лентой внизу экрана снисходительными объявлениями положительно избалованных самцов: «Познакомлюсь с девушкой не младше 19 и не ниже 170 см, желательно с ул. Смоленской», «Нужны три девушки для двух парней, приезжайте веселиться, есть пиво. ММС обязательно!»

На самом деле, мне кажется, сексуализация городов напрямую связана с ощущением потерянности. В пребывании в незнакомом месте есть элементы опасности и свободы, беззащитности и безнаказанности одновременно. Ты не привязан ни к чему, ты табула раса, ты можешь изобрести себя заново. Или наоборот: ты хочешь срочно укорениться здесь, найти и обозначить себя в новой системе координат, подтвердить собственную телесность. И то и другое — сухой хворост для либидо. Именно первый мой год в Нью-Йорке был самым развратным в моей жизни, и, вспоминая его подробности, я нахожу (если быть брутально честным с самим собой), что не могу отделить эротическую лихорадку тех дней от пустоты, которую она собой кое-как заполняла. От всепоглощающего ощущения, что я никому в этом непостижимом, ровно разлинованном пространстве не нужен (нет! нужен ведь! вот этой вот, рыжей, ирландке, нужен! и ее однокласснице тоже).

А объективную сексуальность городов можно измерить только одним способом. Встречайте поляка Киприана Сичкевича, создателя веб-сайта IJustMadeLove.com. Этот сайт при помощи Google Maps и технологии GPS отслеживает точки на планете, где люди только что отзанимались любовью. На основе добровольных докладов от них самих, разумеется. Результаты можно фильтровать по сексуальной ориентации, месту действия (дом, парк, машина) и так далее; каждый акт отображается иконкой в виде спаривающихся зайчиков. Сайт только что добавил новый функционал — фотографии, что грозит превратить его в грандиозный порноресурс, но на данный момент производит впечатление на редкость невинное. В конце концов, Сичкевич специально назвал его I Just Made Love, а не I Just Had Sex. Гуще всего карта мира испещрена зайчиками где-то в районе Берлина. Как я, собственно, и подозревал.