Если почитать выступления Дмитрия Медведева, других российских лидеров, то создается впечатление, что поворот политики в сторону модернизации страны и инноваций действительно является сегодня их целью. В истеблишменте быстро складывается единство по этому поводу, хотя до медведевской статьи «Вперед, Россия!», опубликованной менее шести месяцев назад, никто годами про модернизацию не говорил. Ее необходимость не обсуждалась ни с высоких трибун, ни в экспертном или бизнес-сообществах.

Такая быстрая мобилизация вроде бы не может не радовать. С другой стороны, именно из-за такой скорости массового разворота умов возникает вопрос о том, не является ли это очередной конъюнктурной кампанией, призванной решать другие задачи. Или это есть результат административного ресурса и отрепетированной годами приспосабливаемости российской бюрократии и армии их экспертов к новой моде, задаваемой наверху? Предыдущей элитной модой, напомню, были национальные проекты, про которые уже никто не вспоминает, хотя именно они еще недавно объявлялись спасением для страны, именно на них Медведев набрал свой политический капитал перед выборами 2008 года.

Тревожит не только стремительная скорость перестройки элиты России, но и то, что слово «модернизация» становится безграничным по смыслу и всеядным по содержанию. В модернизацию сегодня включается все: от идеи создания специального «города инноваций» в Подмосковье до революции в сфере технических норм и стандартов; от попытки вернуть уехавших за рубеж ученых до «принуждения бизнеса к инновациям»; от очередного пересмотра налогового законодательства до создания новых государственных компаний по развитию, типа «Роснано» и других.

Но если посмотреть внимательно, выясняется, что практически все это в том или ином виде уже было или даже есть, в первую очередь в свободных экономических зонах. В России шесть зон, созданных в 2005 году, в том числе четыре внедренческие и инновационные, включая Дубну и Зеленоград. Почему они не дали за прошедшие годы примеров хотя бы скромного успеха? Медведев, объясняя свое видение российских проблем, в частности, говорит, что страна очень сильно отстала в технологическом отношении. Он уверен, что эта отсталость может быть преодолена. Политика модернизации и инновации являются его реакцией на эту отсталость.

Я никоим образом не оспариваю медведевский тезис об отсталости страны. Я хочу поставить под сомнение безусловность тезиса о модернизации как средстве ее преодоления. У меня возникает простой вопрос: почему Россия является очень отсталой страной? Что именно является причиной ее отсталости?

По-моему, без ответа на этот вопрос нельзя говорить о путях, способах и методах изменения такой позорной ситуации. Не поставив диагноз, нельзя лечить больного, напротив, его легко можно убить или покалечить. Разве первая заповедь врача «не навреди!» не распространяется на политических лидеров? Медицина не допускает экспромта как основы лечения, политика тоже не должна этого допускать. Я совсем не против модернизации, инноваций, возвращения ученых, налоговых изменений и строительства новых академгородков. Но ради чего? Я бы хотел видеть аргументы, что именно эти — а не какие-то другие шаги — приведут к преодолению нынешней сильной технологической отсталости России.

Почему Россия — отсталая страна? Я задавал этот вопрос в России и на Западе, но ответы меня пока не удовлетворили, ибо, как правило, сводились к традиционному критическому — иногда больше, иногда меньше политизированному — набору аргументов, который можно отнести к любой, в том числе самой успешной, стране: от качества и количества трудовых ресурсов до дефектов политической или правовой системы. Каждый из этих факторов, конечно, вполне легитимен сам по себе и способен вредить стране, но никто пока не смог убедительно доказать прямой связи между, скажем, широтой политических свобод в стране и частотой технологических прорывов ее ученых.

В России при всех ее огромных проблемах сегодня есть весьма высокообразованное, много читающее население, немалые научные и технические кадры. Есть сеть институтов и научных центров, некоторые из них не уступают зарубежным. Демографический кризис еще не достиг той остроты, которая есть в целом ряде европейских стран, далеко опережающих Россию по технологиям. 

Россия получила в наследство лучшую, наиболее прибыльную долю промышленности развалившегося СССР, который не был такой уж отсталой в технологическом плане страной, как представляется некоторым сегодня. Появилось целое поколение молодых, активных и профессиональных менеджеров, получивших хорошее образование на Западе. Их с удовольствием берут на работу зарубежные компании, однако большинство из них остается в России, где они практически вытеснили уже «идеологически правильных» руководителей советского времени. Огромные природные ресурсы позволяют без ущерба содержать как фундаментальные науки, так и армию экспериментаторов практически в любой области знаний. В Кремле сидит молодой, хорошо образованный президент, активный пользователь Интернета, поклонник западного хард-рока и Закона. Его предшественника, который в начале своего президентства тоже заговорил было про модернизацию и отставание, также трудно назвать технологическим ретроградом. Страна богатеет так быстро, как никогда не богатела в своей истории, но при этом все больше и больше отстает от быстро убегающего вперед мира. Почему?

Есть старый анекдот: «В России, как известно, две беды — дураки и дороги. Одну из них можно решить с помощью бульдозеров и асфальтных катков. Но что делать с дорогами?» Еще раз: я не против модернизации и всяческих инноваций. Но стоит ли слушать врача, если он не может диагностировать болезнь, однако берется за лечение?