Похоже, в нечто подобное верит и помощник генерального секретаря НАТО по общественной дипломатии Штефани Бабст. В эпоху кризиса Pax Americana НАТО все больше выходит из тени США и вновь примеряет на себя доспехи защитника «свободного мира». Штефани полагает, что НАТО — это что-то вроде рыцарского ордена, защищающего демократические государства от сил зла (сначала это был СССР, сейчас террористы и государства-неудачники). «Снобу» Бабст рассказала, как она пытается донести эту мысль до людей, которых защищает НАТО, а также поведала о том, почему блок, стремясь защитить цивилизованный мир, сам вторгается на территории йаджуджей и маджуджей.

Дмитрий Лисицын: Чем лично для вас является НАТО?

Штефани Бабст: Защитником моего образа жизни. Впервые я осознала это в 16 лет, когда поехала на каникулы в советскую Эстонию.

Д. Л.: Как вас туда пустили?

Ш. Б.: Таллин — побратим моего родного города Киля. Между городами существовала программа обмена школьниками, и я вызвалась в ней поучаствовать. Я хотела узнать, как живут люди по ту сторону железного занавеса: счастливы ли они, свободны ли, могут ли заниматься тем, чем хотят. Три недели я провела в пионерском лагере, расположенном где-то в лесах. Увиденное меня шокировало. Я выросла с убеждением, что каждый может высказывать, что он думает, с верой в то, что людей нельзя держать взаперти, что они могут общаться друг с другом. Тогда я пришла к выводу, что НАТО стоит на страже этих принципов.

Д. Л.: Западные ценности вы доносите до людей посредством «общественной дипломатии». Что это? Какая-то новая форма пропаганды?

Ш. Б.: Нет, сегодня пропаганда — это пустая трата времени. Общественная дипломатия включает, во-первых, удовлетворение всех информационных запросов людей, связанных с НАТО; во-вторых, мы стремимся вызвать доверие у людей; в-третьих — добиться, общественного одобрения наших действий. НАТО — это не военный блок, в том смысле, что мы не диктуем свою волю миру, сидя за закрытыми дверями. Во всем, что мы делаем, нам нужна поддержка общества.

Д. Л.: Что вы уже сделали, чтобы заполучить ее?

Ш. Б.: Сделали наш интернет-сайт более интерактивным за счет открытых онлайн-дискуссий, в которых каждый может принять участие. Наш генсек ведет страницы на Facebook и Twitter и примерно раз в неделю выступает с видеообращением. Мы изменили подход к подаче материалов: теперь мы размещаем на нашем сайте фоторепортажи, которые сопровождаются рассказом от первого лица. По сути, мы публикуем истории людей, которые носят разные звания и представляют разные профессии.

Д. Л.: Каковы результаты всех этих усилий?

Ш. Б.: Раньше мы постоянно иллюстрировали наши материалы фотографиями мужчин в военной форме. В результате создавалось впечатление, что наша организация состоит исключительно из них. Но на самом деле это не так! Чтобы развеять этот миф, мы недавно опубликовали историю о женщине-генерале афганской армии. Она очень неплохо справляется со своими обязанностями — осуществляет надзор над полицейскими силами Афганистана. Появляется возможность разрушить традиционный образ НАТО как мужской организации.

Д. Л.: Я знаю еще несколько традиционных образов НАТО. Альянс создали, чтобы «держать американцев в Европе, русских — за ее пределами, а немцев — на коротком поводке». В 1990-е годы НАТО превратилась в мирового полицейского, который бомбил Югославию. Я тогда учился в университете и помню, что антинатовские граффити можно было найти в курилках, туалетах и даже в библиотеке. А каков образ НАТО за пределами альянса сейчас?

Ш. Б.: Вы привели ряд классических примеров шаблонного восприятия НАТО. Они далеки от реальности. Во-первых, альянс был создан отнюдь не для того, чтобы «держать американцев в Европе, etc». Да, эти слова принадлежат лорду Исмею. Но это всего лишь цитата. Во-вторых, после распада Советского Союза мы не стали искать новых врагов. И, в-третьих, НАТО не является мировым полицейским. В основе альянса заложена и остается концепция коллективной обороны. Цель организации — защищать друг друга при необходимости. Конечно, после 11 сентября у нас возникли опасения за нашу безопасность, с чем и связано присутствие войск НАТО в Афганистане. Но мы не претендуем на роль сторожа глобального миропорядка. Если бы это было так, то и наши действия имели бы глобальный размах, согласны? Но нас ведь нет в Сомали или на Ближнем Востоке, правда?

Д. Л.: А что такое безопасность в вашем понимании?

Ш. Б.: Понятие безопасности не сводится к военной составляющей. Оно подразумевает сохранение демократии, экономического благосостояния и соблюдение правовых норм. Безопасность означает, что ни одно из этих условий не подвергается угрозе, что люди могут продолжать жить так, как они живут, и что при необходимости можно будет применить государственные, политические или военные средства для предотвращения любых попыток помешать этому.

Д. Л.: Иными словами безопасность — это борьба за западный жизненный уклад. Мне кажется, именно такое понимание создает негативный образ НАТО и приводит к новым конфликтам. Ведь угроза западному образу жизни исчезнет, если люди во всех странах сделают выбор в его пользу, иначе в них постоянно будут возникать конфликты между прозападными силами и фундаменталистами. Далеко не все этого хотят. Поэтому когда вы приходите в Афганистан поддержать модернизацию, то сами будите ото сна враждебные себе силы.

Ш. Б.: Я никогда с этим не соглашусь. Во-первых, в том же Афганистане НАТО несет лишь часть ноши. 44 страны из международного сообщества пытаются помочь афганскому правительству, из них лишь 28 представляют НАТО. Это не только наша операция, другие организации тоже играют свою роль. Во-вторых, мы пришли в Афганистан вовсе не для того, чтобы вестернизировать его.

Д. Л.: А как же женщина-генерал, которую вы рекламируете у себя на сайте? Это несовместимое с культурой народа явление. Если НАТО уйдет, они просто убьют ее.

Ш. Б.: Послушайте, я не говорила, что это мы ее назначили. Да, мы поддерживаем афганское правительство. И так случилось, что все международное сообщество, включая Россию, считает, что мужчины и женщины должны иметь в Афганистане равные права и возможности. Мы верим в универсальные права человека и универсальные законы, которые признаются большинством стран в этом мире.

Д. Л.: В сущности, эти универсальные права — продукт европейской политической философии.

Ш. Б.: Вы думаете, что Декларацию о правах человека 1948 года надо отвергнуть? Или все-таки нет?

Д. Л.: Конечно, нет. Я просто не уверен, что можно принуждать к ее выполнению представителей культур, в которых человеческие права в западном понимании не являются ценностью. Тех же пуштунов, живущих не по декларации, а по кодексу «пуштунвалай».

Ш. Б.: Я была в Афганистане несколько раз. И знаю наверняка, что в значительной части страны ситуация не очень хорошая, что не все афганцы нас понимают. Но я вижу и другое. Люди, с которыми я разговариваю в деревнях, в том числе и в той, что я сама персонально поддерживаю, говорят, что новые порядки им нравятся больше. В частности, они отмечают изменения к лучшему в области медицины и школьного образования. Я не думаю, что в НАТО есть наивные люди, считающие, что Афганистан можно превратить в развитую демократию. Мы просто должны помочь афганцам поверить, что они способны сами изменить свое государство и самостоятельно построить такое общество, какое они хотят. А задача НАТO состоит лишь в том, чтобы помочь Афганистану создать вооруженные силы и полицию, способные без посторонней помощи позаботиться о безопасности страны.

Д. Л.: А мне кажется, что именно ваша озабоченность безопасностью приводит к обострению отношений в мире. Например, стремление обезопасить себя со стороны Восточной Европы с неизбежностью приводит к проблемам с Россией. Есть известная теория «великого лимитрофа», буферной зоны вокруг нашей территории.

Ш. Б.: О, вы считаете, что мы идем в этот лимитроф?

Д. Л.: Да, и наших лидеров это приводит в бешенство.

Ш. Б.: Послушайте, есть одна вещь, которую я хотела бы до вас донести. Я не верю в геополитику. «Это наша сфера влияния, если вы слишком близко подойдете к ней, то произойдет нечто нехорошее» — подобные рассуждения я считаю пустыми разговорами. Могу заверить вас, что приглашение новых членов в альянс не несет России никакой угрозы. Есть, например, Австрия, Швеция, Швейцария, которые соседствуют с государствами НАТО, но сами в блоке не состоят. Их руководители ведь не ходят и не кричат, что НАТО им угрожает! Во-вторых, кто бы ни постучался в наши двери, к нему надо относиться с уважением. Выбор присоединяться к альянсу или нет — это суверенное право каждой страны.

А об отношениях между Россией и НАТО я хотела бы сказать следующее. Вместо того чтобы конфликтовать, давайте сконцентрируемся на вопросах, в которых мы можем найти общий язык. Скажем, на проблемах Афганистана, международного терроризма, сокращения оружия массового уничтожения. У вашей страны есть множество возможностей извлечь выгоду из сотрудничества с НАТО. И я надеюсь, что российское руководство захочет ими воспользоваться.