Я ни разу не высказывалась в многочисленных на «Снобе» дискуссиях по поводу сериала «Школа». В основном потому, что как-то не очень понимала угол, под которым неизменно шло обсуждение. Подростковый телевизионный сериал рассматривался взрослыми людьми, видевшими и не видевшими (!) фильм, так, как будто он изначально был задуман и исполнен не как произведение искусства, в котором художник говорит о себе миру художественными средствами, а как некий манифест, подобный статьям Белинского, «Буревестнику» Горького и манифестам поэтических объединений начала XX века. Мне внятно объяснили, что заказавшее сериал руководство канала преследовало какие-то свои экономические цели, но ведь истории искусства давно известно, что художник вполне может творить и «на заказ»...

Неизменно использовавшиеся в дискуссиях обороты типа «расколол общество» только усиливали мое непонимание происходящего. А ведь я, человек, профессионально работающий со школьниками и с семьями, вроде бы должна была иметь свою позицию...

Разумеется, я посмотрела несколько последовательных серий «Школы». Они вовсе не показались мне «возмутительными», но ничего не сказали ни в эмоциональном, ни в информационном плане. Я оценила оригинальную, псевдодокументальную операторскую работу, но не восхитилась ею, так как уже видела несколько фильмов, снятых этим методом (и не люблю его: у меня от него глаза устают и голова болит). «Резонно полагать, что не ко мне и обращались, — подумала я. — Ведь те "школьные" фильмы, которые считались "дискуссионными" во времена моего отрочества ("Розыгрыш", "Чужие письма" и т. д.), тоже вряд ли поразили бы меня сегодня...»

И решила спросить мнение тех, кому, в общем-то, и адресован сериал с названием «Школа», — школьников-подростков. Благо сделать это мне было вовсе не трудно. Школьников и студентов младших курсов (я решила включить их в свое мини-исследование, так как они были школьниками совсем недавно, все помнят, а мысли свои выражают точнее) вокруг меня предостаточно.

И вот, представляю вам результаты. Всего в моем опросе участвовало приблизительно 70 юношей и девушек (от 11 до 19 лет) — как бывший научный сотрудник могу вас заверить, что это вполне солидное число, когда речь идет об исследованиях на людях.

Первое, что меня поразило, — единообразие впечатлений и его независимость от возраста, пола и «социального происхождения» опрашиваемого. И 11-летние двойняшки из социально неблагополучной семьи, и рафинированный эстет-универсант сказали мне, в сущности, одно и то же.

Второе — ВСЕ подростки слышали о скандальном сериале и смотрели хотя бы одну серию. НИКТО из них не смотрит его «сплошь». В двух домах сериал смотрят родители (в одном — энергично восхищаясь, в другом — так же энергично отплевываясь), и дети поневоле в курсе происходящего.

Позитив, который был отмечен всеми подростками без исключения:

«Прямо сразу в глаза бросается — очень похоже!»

«Говорят так, как есть»

«Как будто по-настоящему в школе снимали»

«Учителя похожие есть»

«Некоторые эпизоды — вот так именно и бывает. Забавно».

То есть реализм картинки присутствует. Все подтверждают. Никто не оспорил.

Дальше — интереснее. Мой вопрос: «А почему же ты не смотришь? Это же про вас, про вашу жизнь и, сам говоришь, очень похоже...»

Ответы делятся на вежливые и невежливые (многие дети, особенно из «простых», пытаются угадать мою позицию по отношению к сериалу и подыграть мне).

Вежливый ответ: «Да знаете, как-то все некогда, уроков много, сестренку из садика забрать, да и погулять охота...» (На каких-нибудь там «Людей в черном», «Зачарованных» и т. д. у них же время находится!)

Невежливый ответ: «Да вы что говорите! Это не про нас! Совсем не про нас! Это... это я не знаю про кого... У нас в школе совсем по-другому!»

Еще интереснее. Обращаюсь к тем, кто уже способен понемногу рефлектировать.

«Они похожие, но изнутри неживые»

«Как схемы»

«Как фантики без конфет»

«Как будто создатели фильма знают, как в школе двигаются, говорят, одеваются и прочее, но не знают, зачем все это»

«Снято, как будто наблюдения в зоопарке» (юннат — знает, что говорит)

И наконец — пять потрясающих, до буквы совпадающих ответа:

«Тот, кто это сделал, нас не знает и боится!»

И великолепные младшекурсники:

«Так писатели-народники про народ писали. Внимательно, толково, как бы с любовью, но на самом деле — изживали свой страх. Да все равно их всех потом...»

Мое собственное ведро на ту же мельницу. В конце, кажется, XIX века один этнограф много лет прожил в племени индейцев, изучая их верования, обычаи, язык, а потом издал книжку, где все это подробно описал. В результате сопутствующей миссионерской деятельности ученого один из молодых индейцев получил европейское образование. Много лет спустя его спросили: «Что вы скажете о книге этнографа, посвященной вашему племени?» — «Он все увидел и описал абсолютно верно, — сказал индеец. — Но ничего не понял».

Негатив, который также отметили почти все подростки:

«Не знает, как на самом деле прикалываются»

«В школе же дружат не только "против кого-то"»

«Все только с одной стороны»

«Критический реализм, как в учебнике — скучно»

«Тех, которые это сделали, били их в школе, что ли? Вот они теперь и...»

«А она (режиссер) вообще в обычной школе-то училась? Или ее только ею пугали?»

«Непонятно, что мне хотят сказать»

«Да так можно где угодно снимать: у вас в поликлинике в коридорах и кабинетах, на ферме коровьей, на улице у нас. Будет похоже. И люди, и все. Но что с того?»

Смешная лесть мне как специалисту:

«Надо было режиссеру тогда еще (в школьные годы) к психологу сходить, теперь фильмы были бы талантливые, но посветлее...»

И опять студенты:

«Есть увиденная с одной из сторон правда жизни. Но нет правды искусства»

 «Настоящее искусство всегда несет послание художника миру. Где оно? "Посмотрите и ужаснитесь"? Фуфло! В "Школе" и школе нет ничего ужасного. Нормальный мир. Кто-то увидел что-то новое, чего не знал раньше? А что сами они боятся, это заметно, конечно. Может быть, и справятся, но скучно ждать разрешения их страхов 60 серий»

Вот так. В отличие от «расколотого» сериалом общества взрослых, подростки вступили абсолютно единым фронтом. Не увидели в «Школе» ни свободы, ни смелости обличения, ни раскрытия каких-то там школьных тайн. Не увидели ни малейшей «общественной проблемы». В ответ на: «Можно ли ТАКОЕ показывать по Первому каналу?» — пожимали плечами, не понимая вопроса: «Какое такое? О чем вы вообще? Интернет доступнее и популярнее Первого канала, а в нем и не такое есть...»

Милым показалось вот что. На вопрос: «Правильный ли сериал, учитывая объявленный год учителя?» некоторые (но далеко не все) ответили:

«Раз объявили, надо снять хорошие, добрые фильмы про учителей, как старые, советские. Пусть они порадуются. У них же работа тяжелая и вредная. Дети такие сволочи бывают...»

К молодому художнику (Валерии Гай Германике) отнеслись скорее с сочувствием:

«А чего к ней пристали? Как может, так и снимает»

«Ну, она же молодая еще. У нее у самой переходный период не кончился. Вырастет — подобреет»

«Человека пожалеть надо. Видно же, что ей в школе досталось»

«Она молодец! Мало ли что кто говорит! А она, между прочим, кино снимает, а не ширяется там или водку пьет! Все бы так! А если сериал не нравится, так не смотри его и все. Никто не заставит»После последней реплики очень хочется высказаться про «уста младенца»... Воздержусь. Здесь я — в почти нейтральной роли исследователя.